— Тогда ничего не поделаешь. — Чарли отключил телефон. — Остается призрачная надежда, что продавцы и покупатели будут говорить только о себе.
— А эти двое, мотоциклисты? — нервно напомнил Альберт. — Вдруг они…
— Мой тебе совет, — выходя, проговорил Шарлин, — молись, чтобы они не заговорили, а прошли просто как продавцы оружия. А еще лучше, если бы им предъявили незаконное хранение оружия.
— Час от часу не легче, — сокрушенно сказал Абрам. — Что за чертовщина какая-то началась? Во всем у нас провалы. Впрочем, со стрельбы в баре началась невезуха. Кажется, надо упаковывать чемоданы и покидать Русь великую, — пробормотал он по-еврейски.
— Что? — спросил Аркадий.
— Да когда невесело на душе, — вздохнул Абрам, — по-еврейски говорю. Помогает. Вроде на душе легче делается.
— А почему ты в Израиль не уехал? Многие из ваших умотали.
— Моя родина — Россия. Я родился в Москве. Здесь мои родители похоронены. Да и не столько в этом дело, сколько в том, что там не Россия, а следовательно, жить так, как я живу здесь, там невозможно. Я привык к русской доброте, к простодушию. Да и какой, в сущности, я еврей — воспитание советское, родной язык — русский. Все здесь для меня родное. Я понятно ответил?
— Еще как понятно.
— Дурят нас, простофиль, все, кому не лень. И никак мы не научимся жить хорошо. Вот я не пойму стариков, которые ратуют за возврат к прошлому, поддерживают коммунистов. Ну что видели мы, когда жили в СССР? За колбасой в Москву ездили. И за апельсинами. Весь мир объедался нашей икрой, а мы ее даже в глаза не видели. Я уж не говорю о другом. Да, — вздохнул Абрам, — сейчас многие живут за чертой бедности. Это так. Но…
— Ты, похоже, готовишься к выборам в Госдуму, — рассмеялся Аркадий.
— А что? — усмехнулся Абрам. — Неплохая мысль.
Зазвонил телефон.
— Слушаю. — Абрам поднял трубку.
— Это я, — услышал он голос Шарлина. — Тут дело к крови. Слышал о задержании курских?
— Разумеется. А что еще?
— Навруз с Альбертом сцепились. Хорошо, я был. Навруз ушел в ярости. Альберт, по-моему, собирает боевиков…
— Черт возьми! — воскликнул Абрам. — Час от часу не легче! Немедленно обзвони всех. Собираемся через полчаса у меня.
— Да, — поднял трубку Евгений.
— Слушай и запоминай, — услышал он угрожающий голос. — Никому ни слова. Держишься своей версии. Если хоть слово лишнее скажешь, твоя жена и сынишка умрут. Вечно их менты охранять не будут.
И сразу раздались гудки отбоя.
— Женя, — спросила Маша. — Кто звонил?
— Номером ошиблись, — беспечно отозвался он.
— Ее не было в Ярославле, — сказала Софи. — Только что звонила Тамара. Жанна с ней разговаривала два дня назад. Сказала обо мне.
— Так чего ждешь? — услышала она в трубке раздраженный голос Павла. — Немедленно отправляйся в Ярославль.
— Кардинал — сволочь, — вздохнул Абрам. — Бумаги с чеками на предъявителя. Его надо вызывать в Москву. Скажем, что решили устроить дворцовый переворот и кандидат на пост папы — он. Но надо говорить так, намеком. Он может почувствовать западню и не приехать. Посылать боевиков туда нет никакого смысла.
— А что с Карлом? — спросил Чарли.
— Он звонил в последний раз два дня назад и спрашивал о поставке золота. Я объяснил ему ситуацию. На этом разговор закончился. Что самое странное — он не поинтересовался Жанной. Потому у меня и появилась мысль, что она в Риме. Не знаю…
— Чушь, — усмехнулся Аркадий. — Она в России. Даже в Москве. Просто очень напугана и поэтому боится объявиться.
— Ее необходимо найти как можно скорее, — сказал Абрам.
— Ее не надо было пугать и доводить до того, — проворчал Аркадий, — что она начала скрываться. А с Карлом действительно надо что-то решать. Мне кажется, он ждет доставки золота и, так как дела ведет сам, возьмет все деньги. А мы и так потеряли крупные суммы. Еще этот Падишах… Хорошо, что за машиной наблюдали наши люди. В этом, слава Богу, мы идем на два шага впереди милиции.
— Ты хотел, чтоб я женился на Малкиной? — поразился Лев и подошел к теннисной сетке. — Но…
— Так было нужно, — кивнул, отдавая ракетку охраннику, Карл. — Потом, когда бумаги оказались бы у нас, с ней могло случиться что угодно.
— Подожди, — помотал головой Лев, — но ведь…
— Если Жанна во второй раз выйдет замуж, она получит приличное наследство и документы.
— Папа, я сделаю все, как ты скажешь.
— В каких ты отношениях с Эдуардом?
— Нормальные отношения. А почему ты вдруг спросил об этом? При чем здесь Эд?
— Он, кажется, начал свою игру, — задумчиво пробормотал Карл. — Убита его Нонна. Пропали какие-то бумаги. Я звонил своему человеку в Москве, он подробностей не знает, но постарается все выяснить. Я вызвал тебя очень своевременно. Конечно, мы потеряем вложенные в недвижимость деньги, но, как говорится, Бог с ними. Жизнь дороже. Тем паче мы с тобой далеко не нищие, — подмигнул он сыну. — Может, еще одну партию? — подкинув теннисный мячик, спросил он.
— Значит, ты отходишь от дел?
— Я этого не сказал. Но некоторое время буду, если так можно выразиться, в стороне. Теперь о Кардинале. Ты свяжешься с ним и постараешься выяснить, на чьей он стороне. Потому что в центре сейчас начинается мышиная возня вокруг первой скрипки. Не дирижера, коим являюсь я, а первой скрипки. Эдуарду не понравилось, что сейчас руководит Кононов. Он начнет свою игру. И здесь ему необходимо подсказать, на чью поддержку он может рассчитывать. Всего лишь намекну ему.
— Понятно, — положив телефон, усмехнулся Кардинал. — Значит, Карл начинает искать союзников. Мне это очень выгодно. У Карла связи по всей Европе. Но он может решить все очень просто — убить меня где-нибудь в Италии, и все. Хотя шансов Умереть в России у меня гораздо больше. Но сначала нужно все решить здесь. Пусть сумма не очень и велика, но оставлять деньги, которые я могу взять сам, глупо. Где же эти кретины? Прошло уже семь часов. Наверное, хотят получить с Игорька деньги, потому и не торопятся ко мне. Сволочи, как все обдумали — поставить меня перед выбором: Игорь мертв, сын его тоже. Пятак оказал мне неоценимую услугу, сообщив об этом. Но предавши раз, предашь и второй. Поэтому он тоже попробует моего коньяку. — Кардинал подошел к бару и достал бутылку. Посмотрел на нее, усмехнулся. — Если бы Семенов тогда опоздал, многое было бы по-другому. Рекс и Клещ были бы сейчас далеко отсюда, а вернувшись, сообщили бы, что сына Игоря там нет. Они его отблагодарили по-черному. Но где они?
— Непонятно, — зевнул Пятак, — где они есть-то? Наверное, сдернули, суки. Хапнули у Семена деньжат прилично — и укатили. Надо было с ними ехать. — Снова зевнув, поднялся. Услышал стук в дверь. — Явились. — Усмехнувшись, пошел к двери. — Что задерживаетесь? — открыв замок, буркнул он.