— Если я только узнаю, что какая-то вольнорожденная тварь убила нашего воина, чтобы завладеть его документами, я с него живого шкуру спущу, — сказал Першоу, не скрывая вспыхнувшей ярости.
— В шпионы вербуют не только вольнорожденных, — заметил Хаддок. Это замечание, как всегда верное, вызвало у Першоу улыбку.
— Я имел в виду вольнорожденного по документам, а не по рождению, — возразил он уже спокойнее.
— Я понял вас, — невозмутимо ответил Хаддок.
— А как еще шпион может проникнуть в ряды наших вооруженных сил?
— В последнее время в запас уволено много заслуженных ветеранов... — начал было Хаддок и тут же замолчал.
— Старых хрычей типа меня, — беззлобно уточнил Першоу. Хаддок не понял юмора, он замялся, потупился и вежливо продолжил:
— Возраст не всегда измеряется годами, звездный полковник. Чаще о нем говорит работоспособность. Стариками в клане считаются те, у кого сомнительны не только воинские, но и мыслительные способности.
— А я и не подозревал, что ты еще и дипломат, Хаддок, — рассмеялся Першоу. — Нужно подумать, не направить ли тебя куда-нибудь послом.
— Я посчитал бы такое назначение величайшей честью, сэр.
— Хорошо, Хаддок. Если ты и дальше будешь служить так же, я обязательно направлю тебя в дипломатический отдел.
Но Хаддок был очень серьезным человеком.
— Я буду служить в группе наблюдения столько, сколько необходимо, — отчеканил он.
— Ума у тебя маловато, но сообразительность и дипломатический талант определенно есть. Такие люди, как ты, мне и нужны, — проговорил Першоу, глядя на Хаддока. — Ваша группа еще должна завоевать авторитет среди воинов, особенно среди тех, кто считает главным качеством только доблесть на полях сражений. Хаддок скромно молчал, инстинкт подсказывал ему, что в такие минуты его шеф не нуждается в соболезнованиях. Выдержав паузу, он снова продолжил:
— Многие ветераны переведены в специальные подразделения — соламы, а поскольку делать им сейчас особенно нечего, то старых воинов используют как для несения обычной гарнизонной службы, так и для совершения мелких набегов, которые регулярные части считают для себя слишком малозначительным занятием. В таких подразделениях смертность очень высока, а систему учета воинов создать трудно. За кодексами там никто особенно не смотрит, и проникнуть в соламу достаточно просто.
— Совершенно верно. Многие из нас, даже на самом высоком уровне, смотрят на ветеранов чуть получше, чем на вольнорожденных, и частенько переводят их куда угодно, лишь бы побыстрее от них избавиться.
— В подразделения смертников направляются и вольнорожденные ветераны.
— И это правильно, — ответил Першоу. — Но я никак не пойму, куда ты клонишь, Хаддок? Ты хочешь сказать, что, поскольку в соламах слабая дисциплина и многие из ветеранов не знают друг друга, шпионов внедряют и туда? Какой в этом случае прок от агента?
— Сбором информации можно заниматься где угодно, — ответил хитрый Хаддок. — Простым наблюдением находчивый агент извлечет пользу из всего. К тому же среди недовольных он вербует сообщников. Не забывайте, что Клан Волка всегда много внимания уделял созданию сети осведомителей.
— Да, ты прав. Именно так мы и поступим.
— Что вы сказали, сэр?
— Знаешь, что мы с тобой сделаем, Хаддок? Мы зашлем в соламы наших людей. Рим пал...
— Как вы сказали, сэр? Рим? Что это?
— Ты меня удивляешь, Хаддок. Помнить про Англию и ничего не знать о Риме стыдно.
— Простите меня, звездный полковник, я обязательно выучу все, что есть в файле «Рим».
— Не стоит, Хаддок. У меня есть для тебя более интересное занятие. Хорошо, можешь идти. Твои замечания были, как всегда, очень полезны. Я позову тебя позже, когда составлю план.
Как только дверь за Хаддоком закрылась, Першоу принялся размышлять. Задача перед ним стояла непростая. Нефритовые соколы не имели в Клане Волка широкой шпионской сети. Разведывательная деятельность Першоу в основном сводилась к засылке не связанных между собой шпионов-одиночек, в чьи функции входили в основном сбор и анализ информации на местах. Першоу было нелегко воевать с установившимся мнением, что работа шпиона — недостойное занятие для воина. В то же время все начальство с удовольствием пользовалось добытой Першоу информацией, понимая, что в мирное время она является бесценным оружием. Перво-наперво Першоу распорядился о том, чтобы сотрудники внимательно изучили досье новобранцев, недавно прибывших в передовые части Нефритовых соколов. Сомнительные места кодексов помогут выявить нежелательные элементы, а дальнейшая процедура работы с агентами была давно отработана. Это по делам, которые касаются молодых воинов.
Поиск агентов среди ветеранов потребует много сил, там понятия чести стоят очень высоко, и нужно будет очень долго искать оперативных работников. Скорее всего, придется посылать в соламы своих людей.
Каэль Першоу тут же вспомнил об одном таком человеке, смелом и надежном. В связях с разведкой его не заподозрит никто, сварливость, злость и постоянная готовность ввязаться в любую драку отметут от этой кандидатуры любые подозрения. Никто в целом Клане Волка не подумает, что такой яркий, непримиримый воин может быть разведчиком.
Нефритовые соколы никогда не были слишком религиозны. Их мифология включала в себя несколько богов, но в основном клановцы полагали, что есть некий высший разум, который управляет хаосом вселенной. Однако по мере того как открывались и завоевывались все новые и новые миры, это убеждение теряло былую силу. Некоторые, правда, считали, что занятые своими делами боги не всегда обращают внимание на занятия людей.
Воины в основном верили в существование богов, но полагали, что они живут сами по себе и стараются не совать нос в людские дела. Нечто вроде духа религиозности замечалось только в сельских районах, населенных ремесленниками и рыбаками, и в среде профессиональных ученых. Последние поддерживали в себе остатки религий, некогда процветавших на Терре. Воины не нуждались в богах. Подобно Джоанне, они не боялись смерти и хотели только одного, чтобы она не была бессмысленной и жалкой. Ценились смелость и стремление к самопожертвованию, но подставлять голову под снаряды просто так считалось идиотизмом. Больше всего воины боялись бесславной, постыдной смерти, они полагали, что трус или дурак остается опозоренным навеки, хотя немногие верили и в существование вечности. Сознание клановцев не принимало духов или демонов, а если и принимало бы, то многие воины старались бы походить на них. Прослужив всего несколько дней под началом Рэвилла Прайда, вновь испеченный звездный командир Джоанна уже считала его худшим из дьяволов. Когда она поделилась своими наблюдениями с Жеребцом, тот лаконично ответил: