— Можете думать что угодно, но только этот вызов она сделала сама, без моего участия.
— Никогда не поверю, что не вы явились инициатором этой битвы.
— Как угодно, но повторяю — вызов Наташа Керенская сделала сама. Больше вы мне ничего не хотите сказать? — спросил Рэвилл Прайд.
— Думаю, что больше нам говорить не о чем, — произнесла Джоанна.
— Ну, тогда я вам скажу, Джоанна. Вы стали очень подозрительной.
— Это я уже слышала, полковник. А вам я скажу, что вы слишком упрямый. Джоанна выключила линию и, успокоившись, соединилась с Дианой. Еще до битвы они договорились вести переговоры на не используемой Нефритовыми соколами частоте.
— Я очень рада, что ты назначила меня идти с этими мерзавцами, — сказала Диана, выслушав приказ.
— Но запомни, Диана, ты должна убить их только в том случае, если они раскроют себя.
— А ты думаешь, так и произойдет? — спросила Диана.
— Не знаю, — ответила Джоанна и вспомнила, что любимая тактика Рэвилла Прайда — затаиться ^и ждать. Он даже сегодня остался верен этому правилу. — Если парочка негодяев ничем себя не выдаст, оставь их жить. Тогда мы будем следить за ними, воут?
— Ут, — ответила Диана. Джоанна выключила связь и, раздумывая о происшедших в ее характере переменах, двинула «Разрушителя» к расщелине. Джоанна призналась себе, что в последнее время стала много врать. То есть не совсем врать, скорее недоговаривать и отвечать вопросом на вопрос. Конечно, она сожалела, что ей приходилось поступать так, но именно такое поведение помогло ей выполнить задание на планете Догг. И здесь, на Туаткроссе, Джоанна многое узнала благодаря скрытности и хитрости. Джоанна удивлялась только одному: почему эти качества, столь ненавистные раньше, так нравятся ей теперь?
У Джоанны было такое чувство, будто Большой Шрам уменьшился в размерах. Из кабины боевого робота расщелина казалась гораздо уже и короче. Скалы перестали впечатлять своей высотой. Джоанна знала, что это влияние приборов, они сжимали окружающее пространство. Это было очень правильным и полезным, в таких условиях водитель робота мог лучше увидеть обстановку и мобилизоваться. Возникли и другие странности. Исчез непрекращающийся на плато Куртэн рев двигателей боевых роботов, грохот взрывов и лязг металла. В наушниках слышались только завывания ветра. На войне тишина кажется более угрожающей, чем шум битвы. Джоанна прислушалась. До ее слуха донесся стук. Слабый вначале, он постепенно становился все громче и громче. Джоанна поняла, что это приближается Наташа Керенская. Вскоре с противоположной стороны расщелины показался «Матерый Волк», один из самых тяжелых многофункциональных роботов. Джоанна двинулась ему навстречу. За мощной поступью «Матерого Волка» она почти не слышала шагов своего «Разрушителя».
Стук в наушниках ослаб: видимо, Керенская сбавила скорость. Джоанна обрадовалась, она хотела, чтобы битва началась в том самом месте, где Нефритовые соколы попали в ловушку. Там расщелина немного расширяется, и это может дать Джоанне, любившей приводить противника в замешательство оригинальными решениями, некоторые преимущества. Джоанна вспомнила, что где-то наверху сейчас находится Диана, и эта мысль, как ни странно, прибавила ей уверенности. Взгляд на часы показал, что уже вечер. Джоанна удивилась, что время пролетело так быстро, ведь бой между Кланом Нефритовых соколов и Кланом Волка начался на рассвете. Дневное время на Туаткроссе длится очень недолго да и почти ничем не отличается от вечера или ночи. Собственно говоря, Джоанне все эти мелочи были глубоко безразличны, она готова биться с Наташей Керенской хоть всю ночь. Для нее не имело никакого значения ни время суток, ни пространство. Женщина всегда жаждала только одного-битвы. Желание нестись в роботе на противника, обмениваться с ним ударами, превратить его в пылающий шар — вот что всегда владело Джоанной. Она Нефритовый сокол, и этим все сказано.
«Матерый Волк» приближался. Джоанна остановилась у того самого места" где когда-то вместе с остатками Соколиной гвардии закапывала погибших на Туаткроссе Нефритовых соколов и их роботов.
Диана подумала, что сегодня подъем занял больше времени, чем прошлой ночью. Правда, теперь не пришлось лезть по скалам, перед воинами стелилась длинная и извилистая тропа. Диана постоянно оглядывалась назад, на Чоласа и Кастилью, они шли сзади шагах в пяти от нее. Диана немного нервничала, но не оттого, что приходилось долго подниматься. В другое время она легко взбежала бы по широкой тропе и даже не почувствовала усталости. Девушку беспокоило другое — необходимость делать вид, что она не знает, кем на самом деле являются Чолас и Кастилья, а те, кажется, начинают кое-что подозревать. Вскоре воины достигли верхнего плато. Диана ускорила шаг, ей хотелось посмотреть на бой Джоанны с Наташей Керенской. Сначала Диана восприняла приказ звездного командира пойти в разведку как скрытую команду убить гнусную парочку, но вместо этого Джоанна дала Диане совсем другое задание, и если она убьет Чоласа и Кастилью по своей инициативе, то может во многом помешать Джоанне. Кастилья и Чолас все так же продолжали тащиться позади, и Диану это насторожило. Зная повадки Волков, она предположила, что парочка что-то задумала. Анализируя поведение Чоласа и Кастильи, Диана пришла к выводу, что они держатся вместе не потому, что слишком привязаны друг к другу, а потому, что не могут существовать отдельно. Даже среди молодых воинов они держались особняком. В дуэли с Джоанной воины тоже выступили вдвоем, словно они не способны драться самостоятельно.
* * *
Если бы Диана не знала, что Чолас и Кастилья — шпионы, их поведение показалось бы ей странным, но не более того. Теперь же, зная об их предательстве, Диана не могла наблюдать за Чоласом и Кастильей без отвращения. И не потому, что сама Диана не признавала дружбы, нет. Среди Нефритовых соколов теплые товарищеские отношения были не редкость. Только в понимании Дианы дружеские отношения выглядели иначе, она допускала беззлобное подшучивание, эпизодические легкие стычки, но прежде всего — взаимовыручка и способность биться плечом к плечу. Такими были ее отношения с Жеребцом и Джоанной, с полным основанием их можно было бы даже назвать дружескими. Не раз они выручали друг друга в тяжелых боях. Но в глубине души Диана чувствовала, что между ними тремя лежит глубокая пропасть. Во-первых, она вольнорожденная, и какие бы отношения с Джоанной у нее ни были, женщины не могли даже прикоснуться друг к другу, а не то чтобы, подобно Чоласу и Кастилье, чуть ли не постоянно ходить в обнимку. Казалось, что самые лучшие отношения должны были сложиться у Дианы с Жеребцом, но и это не так. Хоть и вольнорожденный, Жеребец считался другом Эйдена Прайда и держался независимо. В бою она могла смело рассчитывать на него, но и только, в обычной жизни он находился так же далеко от нее, как и Джоанна. «А может быть, настоящая дружба и предполагает отсутствие фамильярности?» — думала Диана.
Она относилась к Жеребцу и Джоанне с большим почтением, как и следует это делать младшему воину. В конце концов Диана пришла к мысли, что ей повезло. Несмотря ни на какие расхождения и различия, оба ветерана прекрасно относились к ней, она была довольна этим и не требовала большего.