– Фирексия, – прошептал Гатха, называя врага по имени.
Спрятав образец почвы в металлический контейнер, он двинулся дальше. Его темные глаза тщательно обшаривали землю, не пропуская ни обрывка одежды, ни пятна крови, ни масляной лужи. Вокруг выщербленного валуна обнаружились кусочки черной плоти, не тронутой стервятниками. Останки существа, уничтоженного Крейгом. Чистильщик? Гатха собрал обгорелое мясо до последнего клочка Лабораторный анализ даст подтверждение фирексийского происхождения, и, по мнению мятежного куратора, свежий генетический материал пойдет на пользу его работе. Кто знает, какими новыми полезными свойствами наделили фирексийцы своих охотников с тех пор, как маг похитил из лабораторий Толарии последние образцы? И эти свойства он сумеет передать выведенной им породе келдонов!
Хотя среди горцев распространилось твердое убеждение, что для их мага нет непосильных задач, Гатхе нелегко давалось выполнение все новых и новых просьб. Разумеется, никто не решился бы роптать на отказ. Нет, со времен Вардена Безумца никто не смел усомниться в правоте мага. В Келде, подчинившемся власти Крейга, прожившего уже две обычные жизни и не собиравшегося умирать, Гатха стал почти божеством. Но теперь в игру вступила новая сила. Фирексия.
И без результатов анализов Гатха не сомневался, что правильно определил противника. С той же уверенностью он мог сказать, что войско, едва не нанесшее поражение Крейгу, было всего лишь мелким разведывательным отрядом. Каким образом они проведали о его работе? И что стало им известно теперь? Он оторвался от сбора образцов и поднял глаза к небу, почти ожидая встретить гневный «взгляд небес». Он был бы рад принять объяснения Крейга, ссылавшегося на мифы своего народа. Правда, Гатха всегда подозревал, что Король-колдун верит в гнев богов не больше мага, хоть и не прочь обратить в свою пользу веру соплеменников.
А значит, его описание соответствует истине. Тогда небо действительно покрылось вдруг стальными тучами, раздираемыми трещинами молний – красных, зеленых и ослепительно-белых. И с этого неба действительно уставились на землю два серых стальных глаза в черных орбитах. И над полем битвы появилось бесстрастное лицо, покрытое мертвенной серой кожей и рассеченное узкой щелью рта, из которого на разбитую армию изливались громовые приказы. Не один Крейг признавал, что чувствовал странное притяжение в тот момент, когда вражеское войско отступило назад и… сгинуло. Кое-кто из келдонов поддался этой непостижимой силе и исчез под взглядом холодных глаз в раскатах громового голоса. Гатхе не хотелось верить в это, но он поверил. Из-за нескольких слов, сказанных Крейгом.
Крейг, воин, величайший из воинов Келда, – испугался.
Впервые в жизни перед превосходящей силой противника Король-колдун познал страх. Он не поддался ему, а бросился вперед, бросая вызов врагу, и войско, увлеченное его порывом, воодушевленное его силой, последовало за ним. Лицо в небе недовольно поморщилось и исчезло. Вместе с ним исчезли несколько ослабевших горцев. Объединенное войско Келда осталось под прояснившимся небом в одиночестве.
Итак, Фирексия потерпела поражение от келдонов – его келдонов! Быть может, дело еще не так плохо. Гатха надеялся, что они не вернутся – найдут себе более легкую добычу. Едва ли им понравится проигрывать. Это никому не по вкусу.
Кроаг швырнул наземь безжизненное тело. Череп расколот, серое мозговое вещество смешалось с желтоватой жидкостью, белыми осколками костей и кровью. Две недели он провел за допросами пленников, захваченных Давволом. По одному в день, несмотря на искушение разделаться сразу со всеми. Он наслаждался, впитывая в себя их воспоминания, но, чтобы усвоить информацию, требовалось время. Отчасти Кроаг научился терпению, наблюдая, как Даввол медленно совершенствует чистильщиков, настраивая их для долгой и беспощадной охоты за Урзой Мироходцем.
Скрежещущий приказ – и один из стражников убрал труп. Он отправится к груде других тел – келдонских и фирексийских, – чтобы потом пополнить запас мяса в чанах. Возможно, материя, из которой сделаны келдоны, пойдет на пользу зарождающимся там новым фирексийцам, сделает их сильнее и совершеннее. Тогда это поражение обернется в будущем новыми победами.
В некоторых келдонах член Внутреннего Круга обнаружил присутствие той же составляющей, что и в старике с Доминарии, – темной сущности всевышнего, родственной и ему, из которой и должно исходить все совершенство мира. Только в том старике – порождении белой маны – темное ядро отвращало влияние Фирексии. В келдонах оно усиливало его, а потому представляло угрозу.
Так вот что замыслил Урза Мироходец! Армия Доминарии, способная противостоять фирексийцам на равных. Какая широта замысла – и какое ребяческое исполнение! Безусловно, сущность Фирексии добавит доминарианцам силы и совершенства. Может быть, за тысячу поколений мироходец и сумел бы распространить подобную сопротивляемость по всей Доминарии. Однако в ближайшее время такое влияние будет едва ощутимо, хотя и оно может вызвать недовольство всевышнего.
Организованное сопротивление плану распространения Фирексии должно быть подавлено в зародыше. В глазах Явгмота такое сопротивление будет означать, что Кроаг не справился с заданием. Его гнев поглотит члена Внутреннего Круга, оборвет его существование.
Пусть Даввол продолжает испытывать силу Келда – Кроагу необходимо составить отчетливое представление о замыслах Урзы. Затем Кроаг уничтожит всех, кто может впоследствии оказаться опасным, – в том числе и этого Гатху. Подручный Урзы вполне может знать, где скрывается мироходец. Кроме того, нужно выяснить, где проводятся крупные разработки в той же области, – и уничтожить их.
Белые шпили башен над воротами устремлялись к синему небу. Пройдя под аркой, Эллин ступила на вымощенный плитами двор замка Капасхенов. Свитки, зажатые у нее под мышкой, то и дело рассыпались, и приходилось нагибаться, чтобы собрать их. Честно говоря, податные описи близлежащих деревень, по ее мнению, таких забот не заслуживали. Кому какое дело до урожая, пока крестьяне поставляют в замок достаточно провизии? Руки, занятые свитками, просились к рукояти меча. Уж тут бы она себя показала!
Странные создания появились в землях Капасхена. Кое-кто прямо говорил – чудовища. Черные твари из плоти и металла, как видно, предпочитающие плодородным землям пустыню. Фермы превращались в руины, люди в ужасе разбегались. Едва ли не все лучшие воины клана уже собрали дружины, чтобы защитить урожай и очистить землю от этих пришельцев. Разумеется, не все! О ней почему-то забыли. Даже в благородных кланах Бенала положение человека слишком часто зависело от обстоятельств.
Потомков брака Джаффри Капасхена с Мирр Ортови – а Эллин была их правнучкой – старались не допускать к важным делам, опасаясь усиления клана Ортови. Ту же судьбу разделяли и родители Эллин: сбор налогов, управление небольшими селениями, мелкие дипломатические должности – в зависимости от нужд клана в том или ином году. Эллин уродилась… не такой. Она мало думала о старых законах и упрямо пробивалась наверх. Стоило кому-то из вышестоящих ошибиться – глядь, она уже взобралась на ступень выше. И еще – ее словно магнитом влекло к оружию. Иногда Эллин казалось, что меч – необходимая часть ее существа, и без этого стального продолжения руки ей чего-то недоставало.