Всё случилось как раз в начале второго месяца зимы, и с тех пор в некоторых селениях Дурбора отмечают праздник, который называют «Днём всех влюблённых» и чествуют преподобную Валентайну — покровительницу любящих сердец.
— Сразу видно, что сочинял мужчина, — проворчала Вента. — Пытки, кровь, все умерли…
— Древние легенды всегда трагичны, — попыталась оправдать Криста я.
— Но с дыбой он всё равно переборщил.
Я молчаливо согласилась. Да, мужская фантазия временами неоправданно сурова. Ну что ему стоило поженить короля-самодура и храмовницу? Ведь те же пара строчек, зато сколько радости!
Согласно приписке, сделанной мелким почерком, эта легенда была на долгое время забыта, но теперь, когда настоятельнице главного храма Богини удалось её восстановить, их величество Вонгард, как приверженец традиций, распорядился учредить ежегодный праздник, с массовыми гуляньями и прочими положенными в таких случаях действами.
Сказать по правде, я не думала, что кто-то в эту сказку поверит, однако народу история пришлась по душе. «Восстановленную» легенду напечатали во всех газетах и уже на следующее утро улицы дурборской столицы начали украшать гирляндами и цветными фонариками. А предстоящий бал обещал быть не только пышным, но и очень весёлым. Жаль, не для всех…
Весь день накануне торжества я была спокойна, как бронированный дракон. Мне было глубоко безразлично, как пройдёт встреча с Ридом, что скажет отец, как отреагируют верилийская и дурборская знать…
Я была спокойна настолько, что даже согласилась на встречу с Лауном, который принёс проект договора о сотрудничестве с верилийским магическим Орденом. И даже обсудила с архимагом этот договор. И даже внесла правки!
Вечер прошел ещё лучше: мы с госпожой Вентой гуляли по зимнему саду, говорили о предстоящем строительстве замка, о новых веяниях в отделке интерьеров и коллекции домашнего текстиля, которую продемонстрировал один из приглашенных мастеров, друг господина Франкона.
Ночь? Ночь вообще сказочной была. Терри целовал так сладко и прижимался так тесно, что я… обо всём на свете забыла. Даже собственное имя и то запамятовала.
Зато утром… утром меня охватила паника. Вот только глаза открыла — и всё.
К счастью, Теридан в момент моего пробуждения был уже одет и торопился к отцу, так что скрыть от любимого свои эмоции удалось очень даже легко. Вента, с которой делила завтрак, тоже ничего не заметила — но я старалась как никогда. А вот утаить своё состояние от Бетти не получилось.
Но горничная не Теридан и не Вента, она допытываться не решилась. От Бетти мне досталось море сочувственных взглядов, тьма заверений в том, что всё непременно будет хорошо, и несколько ложек успокоительной микстуры.
После микстуры стало легче, но не слишком. Усаживаясь перед зеркалом, я чувствовала себя умертвием, причём очень несвежим.
— Госпожа Эмелис, а может вам не микстуры, а вина? — подхватывая расчёску, спросила Бетти.
Я отрицательно качнула головой и прикрыла глаза. Я Эмелис из рода Бьен, я маг-защитник с высшим уровнем дара, я должна, обязана справиться! И я справлюсь, потому что отступать некуда.
«Я справлюсь!» — мысленно шептала, глядя на то, как Бетти вставляет в причёску украшенные шелковыми цветами шпильки.
«Выдержу!» — говорила себе, когда горничная поправляла оборки жемчужного платья.
«Всё-всё смогу!» — кричала в миг, когда Бетти подавала флакончик с духами и прикалывала к платью брошь. Самую простую, одну из тех, что я брала в академию.
— Госпожа Эмелис, этой броши недостаточно, — оценив завершённый образ, сказала девушка.
Я глянула в зеркало и согласилась. Впрочем, с самого начала знала, что одной только брошью не обойтись, но настроения подбирать украшения у меня не было.
— Бетти, выбери сама. Только не переусердствуй.
Горничная кивнула и поспешила к комоду, на котором стояла шкатулка, куда я переложила всю ювелирку, привезённую из академии. Прикасаться к украшениям, переданным из Верилии, по-прежнему, отказывалась.
— Госпожа Эмелис, может быть, вот этот кулон? И вот этот браслет?
Я пригляделась и кивнула. Выбор горничной действительно понравился — просто и красиво. Только при взгляде на браслет сердце дрогнуло — это тот самый, который папа на восемнадцатилетние подарил. Никогда не забуду, сколь напряженным выглядел ректор, когда вручал мне коробочку с браслетом и сопроводительную записку…
— Госпожа Эмелис, до начала бала ещё целый час, — вновь позвала Бетти. — Может быть, вам поесть? Или чаю? Или ещё успокоительной микстуры?
— Нет, Бетти. Не нужно микстур.
— Но чем же мне вас занять? — всплеснув руками, воскликнула горничная. — За час безделья вы совсем изведётесь!
Я невольно улыбнулась. Паника к этому времени немного отступила, дышать стало на порядок легче. И это несмотря на корсет.
— Не изведусь. Я пока вниз схожу, проверю, всё ли в порядке.
— А может, не надо? — пропищала Бетти жалобно, но я отрицательно качнула головой, подобрала подол и поспешила к двери.
Не собираюсь сидеть в покоях, потому что иначе действительно сойду с ума.
Я миновала длинный коридор жилого этажа, но до главной лестницы не дошла — свернула к боковой, той, что предназначена для прислуги. Преодолела несколько лестничных пролётов с очень узкими площадками и вновь очутилась в коридоре.
Освещение было тусклым, но не настолько, чтобы замереть, привыкая к полумраку. К тому же я не в первый раз шла этим путём и ориентировалась замечательно.
— Госпожа Эмелис? — окликнула женщина в форменном платье и чепце. — Госпожа Эмелис, вы куда?
— Хочу проверить, всё ли в порядке.
— Всё в порядке, — заверила служанка. Одна из старших. — Гости уже собираются, главная зала битком.
— Прекрасно, — пробормотала я и… продолжила путь.
Нет, я в самом деле рада, что всё хорошо, но у меня целый час! И я должна занять себя хоть чем-то, иначе… Дохлый тролль, ну почему всё так нервно?
Я прошла ещё с пару дюжин шагов и аккуратно открыла малоприметную дверь — ту самую, через которую в зал проникают лакеи. Кошкой скользнула в наполненное гостями помещение, сделала ещё один шаг и замерла.
В первое мгновение решила — обман зрения, галлюцинации на почве нервов! Но тут же сообразила: нет, не мерещится. Ибо, чтобы увидеть настолько объёмную и качественную картину, нужно по-настоящему сойти с ума. А я рассудка ещё не лишилась!
Поэтому сделала ещё шаг, потом второй, третий… и остановилась лишь тогда, когда Силлин — единственная, кто стояла ко мне лицом, заметила и изумлённо приоткрыла рот.
— Эмелис? — выдохнула целительница.