Наконец она нашла силы оттолкнуть Евгения:
— Перестань… не надо. Всё. Всё, ты слышишь!
Он стоял напротив, тяжело дышал.
— Ну, все так все, — улыбаясь, задыхаясь, не сразу произнес он. — Идем.
— Куда?!
— Как куда? Ты обещала со мной выпить.
— О-о-о, Лазарев, ты невыносим…
Молча они шли по мокрой темной аллее — к главному корпусу.
Бар еще работал, и здесь находилось довольно много посетителей — все смотрели футбольный матч. Большой экран на стене, официантка с кружками пива носится по залу.
Евгений помог Лиле снять плащ, потом они сели за столик в углу. В наличии и водка имелась, и любимый Лилей сладкий напиток.
Заказ им принесли почти моментально — сто граммов водки в графине и бокал с коктейлем (шампанское плюс клубничный ликер).
В помещении царила полутьма, лицо Евгения казалось совсем смуглым, контрастируя с его белой рубашкой.
Эта рубашка почему-то окончательно сразила Лилю.
Обычная белая рубашка по фигуре, как там этот фасон называется… А, «слим-фит». Лиля покупала подобные мужу, Сергею. Но вот поди ж ты, как эти белые рубашки действуют на слабых женщин, особенно когда верхняя пуговица неформально расстегнута и виден островок широкой грудной клетки и поросль волосков на нем; рукава чуть поддернуты вверх, открывая сильные, тоже широкие запястья… И этот контраст между ослепительно-белым и кожей…
Лиля молчала, кусала губы. Хотя ее так и распирало спросить: а зачем ты меня поцеловал, а что теперь будет, а почему ты стихи вздумал читать, а почему именно эти стихи, чем это я тебе Лили Марлен напоминаю и т. д., и т. п. Но она усилием воли сдерживала себя, боясь, что лишним словом разрушит магию этого вечера.
И молчала, молчала, молчала. «Нет, я не буду ничего говорить. Вот из принципа. Ничего не скажу. Ни-че-го», — мстительно думала она.
Евгений тоже молчал. Время от времени махом опрокидывал в себя рюмку, не закусывая, морщился. Сейчас, спустя столько времени после их первой встречи, он казался Лиле настоящим красавцем. Тонкий, плечи широкие, породистое лицо, дивные, какие-то «оленьи» темные глаза. И диковатость его нахмуренных бровей, и мягкая грация движений, да все в нем теперь завораживало Лилю.
— Почему ты молчишь? О чем ты думаешь? — вдруг спросил он.
— Я? Правду сказать? — Она отпила из бокала. — Я думаю о том, как все это банально. Сейчас напьемся и пойдем сексом заниматься.
— Даже во время пьянки в тебе не замолкает сценарист, — усмехнулся он. — Сочиняешь каждую сцену наперед и еще оцениваешь ее — хорошо придумано или нет, банально или оригинально.
— Какая скучная жизнь! Ничего нового. Какой, к черту, романтизм… Вот ты скотина, Лазарев! — вдруг рассердилась она и под столом ногой толкнула его ногу.
— Почему?
— Потому что ты меня с толку сбил. Я честная женщина. Я порядочная мать семейства. А ты давно не мальчик, ты должен знать, как легко заморочить женщине голову, потому что все женщины помешаны на романтизме, мы это сто раз с тобой обсуждали. Ты мной манипулируешь сейчас. А я не хочу. А я не поддамся! — с торжеством, глядя ему в глаза, произнесла она. — Будет он мне голову стихами морочить. Ишь, нашел дурочку.
Евгений улыбнулся, пожал плечами. Потом сказал:
— Как же ты мне нравишься, ты даже не представляешь. Ты ужасная, и ты — ужасно мне нравишься.
— Ага, еще скажи, что я тебе нравлюсь, но жену ты все равно не бросишь!
— Конечно, не брошу. И ты своего мужа не бросишь. — Он сжал ее пальцы, потом поцеловал их.
— Негодяй! Мне же приятно, — сквозь зубы сказала она.
В ответ Евгений снова поцеловал ее пальцы. И еще поцеловал. В помещении витал табачный дым, шумели зрители на матче, шумели люди в помещении.
Лиля допила свой коктейль, Евгений расплатился.
— Голова сейчас заболит, — пожаловалась она, стоя уже на улице, с непокрытой головой. Дождь продолжал моросить. — Ну и накурено там. Который час?
— Половина первого. Идем, я тебя буду лечить.
— Лечить? Добрый доктор Айболит… А нет, добрый доктор Ганнибал Лектер!
— Идем. Ничего не бойся.
— И ты мне вот так, напрямую, все это говоришь, ты меня буквально, не стесняясь, совращаешь, да?
— Да.
— Какая наглость, какая неслыханная наглость… — пропела Лиля. Пьяной она себя не чувствовала — так, немного шумело в голове.
Они вошли в ее номер. Евгений помог снять Лиле плащ, усадил, сам стащил с ее ног резиновые сапоги. И, сидя на корточках, подтянул вверх подол ее платья, обнажив колени.
Посмотрел на колени Лили, поцеловал их. Руками обхватил ее бедра, щекой лег на ее ноги.
Едва дыша, Лиля опустила руки, прикоснулась к его волосам, провела кончиками пальцев по мочке его уха. «Я хотела этого. Я очень хотела, чтобы это случилось. Я хотела прикасаться к нему, трогать его. Чтобы он был мой и только мой!»
— Все. Идем, больше не могу, — сквозь зубы произнес он.
— Опять ты мной командуешь…
— Выключить свет?
— Нет. То есть выключи, выключи! — испугалась она.
Евгений засмеялся, выключил свет. Стало темно, но не совсем — мимо окон плыла полная луна.
Евгений раздел Лилю, разделся сам.
Их первая близость оказалась незатейливой, без прикрас, довольно быстрой. Как его там? Ванильный секс. Но все ощущения — максимально остры, отчетливы, поскольку этой близости хотели они оба.
А то мгновение, которое писатели эротических романов обозначали «он вошел в нее», Лиля запомнила особенно четко. Секунду до того она еще была одним человеком, а позже — уже другим, превратившись в преступницу, развратницу, изменницу, негодяйку…
Но остановиться или остановить Евгения Лиля не могла. Это было не в ее силах.
Раскаленная магма билась внутри, рвалась наружу и вот — выплеснулась, затопила всю земную поверхность.
Стало легче, с одной стороны, с другой — все живое на поверхности было убито, уничтожено огненной лавой.
…Пауза, заполненная их затихающим дыханием.
— Я знаю, — вдруг сказала Лиля, садясь. — Я знаю, какой должна быть сцена знакомства Маши и Паши.
— Какой? — охрипшим голосом спросил Евгений. Закашлялся.
— Надо ввести еще одного персонажа. Маньяка.
— Кого? — Евгений опять закашлял, сел рядом с Лилей. — Зачем? У нас и без того переизбыток криминальных персонажей — чиновник-бандит, его киллер-подручный, который должен убить Машу…
— Вот именно. Мы описали не всех типичных отрицательных персонажей, которых можно встретить в большом городе, в Москве то есть. Картина получилась не полной. Нужен маньяк.