В его голосе слышалось напряжение. Возможно, вся эта ситуация ему тоже причиняла боль.

— Ты попросил меня сюда приехать, — напомнила ему Ларисса, сдерживая гнев, который был направлен больше на нее саму, чем на него. Поднявшись с дивана, она одернула свой длинный синий свитер, чтобы он соблазнительно обтянул изгибы ее фигуры. — Я с радостью уйду. Последнее, что мне нужно, — это сидеть здесь и смотреть, как ты себя жалеешь.

Джек тоже встал с дивана и приблизился к ней. Она не знала, чего больше хочет — ударить его или поцеловать. Не знала, как относиться к тому, что даже сейчас, когда она знает, что он ненавидит себя за свое влечение к ней, при одной лишь мысли о его поцелуе ее дыхание участилось и соски затвердели.

Ее тело снова ее предало.

Джек смотрел на нее так, словно один лишь ее вид причинял ему боль. Подняв руку, он положил ладонь ей на щеку и провел подушечкой большого пальца по ее нижней губе. Эта нежность обезоружила ее.

— Черт побери, Ларисса, — пробормотал он, — я не хочу, чтобы ты уходила.

Глава 8

Джеку не был нужен еще один мучительный разговор со своим дедом, чтобы понять, что он совершает большую ошибку.

Он растянулся на ковре перед камином. Ларисса лежала поверх него, уткнувшись лицом в его шею и восстанавливая дыхание. Его плоть все еще находилась внутри ее. Ему следовало выгнать Лариссу, но он в очередной раз не смог обуздать свою страсть.

Ему не следовало испытывать умиротворение.

Он поглаживал ее по спине и ягодицам, наслаждаясь мягкостью ее бархатистой кожи. Ему не терпелось повторить все сначала. Сейчас он напоминал себе подростка, вступившего в пору полового созревания. Ларисса так его возбуждала, что он не слышал голос разума. Она действовала на него как наркотик. Отвыкание будет трудным, но, если он вовремя не остановится, она его разрушит.

Ларисса тихо вздохнула, пошевелилась, подняла голову, и их взгляды встретились. В ее потемневших глазах отражался огонь. Это было завораживающее зрелище и опасное, как волны, наносящие удар за ударом по скалистым берегам острова.

Закусив нижнюю губу, она неожиданно слезла с него и потянулась за пледом, валявшимся неподалеку. Завернувшись в него, она провела пальцами по своим коротким черным волосам.

Джек пристально наблюдал за ней в свете огня, пытаясь разглядеть то, что находится за маской беспечности. Понять, как он оказался в этой ситуации, когда еще несколько дней назад просто собирался ее разоблачить. С каждым днем ему становилось все труднее помнить, что она собой представляет на самом деле. Он видел только изящный изгиб шеи, точеные скулы и мягкие полные губы. Он хотел ее с того самого уик-энда, когда они вместе ушли с приема и в первый раз занялись друг с другом любовью. За прошедшие годы он не смог избавиться от своего влечения к этой женщине и сомневался, что ему это когда-нибудь удастся.

— Ты на меня пялишься, — заметила Ларисса. Ее взгляд был прикован к огню, но Джек заметил, как она слегка подняла подбородок, словно бросая вызов. — Ждешь, когда я превращусь в чудовище, которым ты меня считаешь? Или ты видишь его во мне вне зависимости от того, что я делаю?

Внутри у него что-то оборвалось. Он не знал, что ему делать. Когда рядом эта женщина, он теряет свой шарм, забывает о своих целях. О самом себе. Он не замечает ничего, кроме прекрасных черт ее лица и изгибов ее стройного тела.

Ларисса Уитни и вправду наркотик. И если он не примет меры, она его погубит.

— Ты никакое не чудовище, — сказал Джек, прогнав тревожные мысли. Затем он добрался до ближайшего дивана и, прислонившись к нему, продолжил за ней наблюдать, не обращая внимания на собственную наготу. На ее щеках проступил румянец, и он поспешно заверил себя, что это из-за жара от камина.

— Кто я тогда? — мягко спросила Ларисса.

Ее задумчивый тон заинтриговал его. Бесспорно, именно этого она и добивалась. Она хитра и расчетлива. Почему ему так трудно это помнить?

— Тебе лучше знать. — Почему бы не подыграть ей? Почему бы не посмотреть, как далеко она готова зайти? Разве не это изначально было его целью? — Кажется, ты утверждала, что изменилась.

— Так оно и есть, — улыбнулась она. — Я действительно это говорила.

— Расскажи мне подробности.

Джек не знал, откуда взялось желание узнать о ней все. Не понимал, зачем все усложнять. Ведь ему не нужно от нее ничего, кроме секса.

— Расскажи мне о своей тайной метаморфозе.

Он был уверен, что Ларисса услышала насмешку в его голосе, но она не подала виду. Она повернулась лицом к камину. На ее губах играла загадочная улыбка, которая выводила его из себя. Он хотел видеть ее настоящую. Хотел узнать, что прячется за ее ужимками и ложью. Один раз он видел тень ее настоящей улыбки и хотел увидеть ее снова.

Проблема состоит в том, что он слишком многого хочет от этой женщины.

— Я не проходила реабилитацию в специализированной клинике. Я была в коме, — неожиданно призналась она. Ее плечи напряглись, затем опустились. У него было такое чувство, что она приказала себе расслабиться. Он не осмелился себя спросить, верит он ей или нет. — Все, чего я хотела, когда пришла в себя, это вернуться к привычной жизни. Хотела вести себя так, словно ничего не случилось, потому что боялась. Ужасно боялась, что все изменилось, что я изменилась. Я понятия не имела, как мне с этим быть. — Она покачала головой. — Меня шокировало, что все знали, что со мной произошло. Что я потеряла сознание на глазах у множества людей. Это было невыносимо.

Джека удивила ярость в ее голосе и ее невидящий взгляд, устремленный на огонь. Ему хотелось знать, сказала ли она ему правду, и если да, то что ее гложет. Затем он спросил себя, почему это имеет для него значение. Ларисса Уитни — единственная женщина, которую ему хочется защитить и в то же время единственная женщина, которая не нуждается в его защите. Это безумие.

— Ларисса… — Он не знал, что сказать. Наверное, ему вообще ничего не следовало говорить.

— Мне безразлично, что Тео меня бросил, — продолжила она. — Разве этим не все сказано? Хорошую женщину беспокоило бы, что ее жених никогда не любил ее по-настоящему. Но в то же время хорошая женщина никогда бы не обручилась с тем, кого не любит сама. — Она плотнее закуталась в плед. — Впрочем, какое это теперь имеет значение?

— Тебе нет необходимости все это мне рассказывать.

Лучше бы она этого не делала. Ему было бы проще, если бы она играла привычную для нее роль роковой соблазнительницы, а не пыталась открыть ему свою душу.

— Все было как прежде, как я и хотела, — сказала она, не обращая внимания на его слова. — Только во мне ничего не осталось от меня прежней. Я должна была умереть, но я выжила. — Она повернула голову и посмотрела на Джека: — Почему?

Ее вопрос повис в воздухе. Джек уставился на нее, словно загипнотизированный.