Конь заржал от боли — жалобно, пронзительно, так — помнил Дарган — пронзительно ржал жеребенок, когда его укусила оса. Конь перевернулся в воздухе, ломая один из своих костяных бивней. А, перекувырнувшись, встал на ноги, потряхивая головой и в ужасе косясь налитыми огнем глазами. Он весь трясся. Конь рыцаря смерти дрожал…
Даже не ведая, что он совершает, Дарган кинулся к скакуну Зитаара, вскочил в седло и послал коня вперед. Оглянулся. Фиолетовое существо раздувалось, как огромная жаба — полупрозрачная серебристая пленка на животе превращалась в шар. Тварь дохнула, и белое облако магии вылетело из его ноздрей.
Дарган ударил пятками коня и понесся дальше.
* * *
Никто в армии Мортис еще не ведал, что близ Альмарейна разверзлась земля, и из огненной пасти Преисподней полезли легионы проклятых. Демоны выбирались наружу, а беззащитный имперский город медленно проваливался в бушующую огнем пропасть — рушились стены, башни рассыпались на кирпичи, пылало все, что могло гореть, металл плавился, вода испарялась. Люди и животные срывались вниз, их тела вспыхивали, как бумажные фигурки, даже не долетев до пылающего внизу огня — так силен был адский жар в расщелине.
Ни для кого больше не было спасения!
Обезумевшие люди устремились через единственные ворота по тонкой перемычке, что чудом уцелела, и теперь жалким мостом соединяла Альмарейн с твердой землей. Лица беглецов обгорали и покрывались пузырями, кто-то догадался облиться водой, прежде чем кинуться бежать, и белый пар поднимался над плащами и капюшонами беженцев. Немногие спаслись, чтобы тут же попасться в лапы окружившего город врага. А дальше был выбор — умереть и остаться верным Всевышнему или отказаться от Небесного Отца и присягнуть Великому герцогу проклятых. До конца преданных нашлось не больше десятка, их сбросили в огненную пропасть, остальные же преклонили колена, и демон-вербовщик выжег на лбу каждого несчастного крестьянина или ремесленника алую пентаграмму — пятиконечную звезду в круге.
Отныне они — проклятые, одержимые, вечные слуги Бетрезена.
И как только клеймо увечило лица, в сердцах тут же вспыхивала неведомая прежде ярость, новообращенные строились в шеренги, им вручали короткие мечи из плохой стали и указывали путь. Почти безоружные, голодные, грязные, израненные, они маршировали не в ногу туда, куда указывал новый господин, чтобы умереть в первом бою. Лишь немногие из них уцелеют, сердца их обратятся в камень, магия Бетрезена незаметно и неуклонно начнет менять их тела, сила наполнит их руки, а ярость придаст уверенность движениям. Тогда они начнут восхождение по карьерной лестнице легиона — от одержимого к берсерку, и далее — к темному паладину и рыцарю ада.
* * *
Впереди лежали обширные угодья пригородных усадеб Альмарейна, но теперь все дома горели, а земля вокруг почернела и покрылась дымящимися трещинами, похожими на кровавые раны, ибо в глубине их полыхал огонь Преисподней.
Конь смерти мчался.
Дарган видел идущие навстречу шеренги по-крестьянски неуклюжих солдат — люди в грязных рубахах и кожаных куртках с длинными отброшенными назад волосами, вооруженные короткими мечами, люди, обреченные умирать. Три шеренги составляли первый ряд, но огненные трещины мешали держать строй, так что там и здесь в построении возникли разрывы. За новичками в две шеренги двигалась вторая когорта, куда более грозная: сверкающие сталью нагрудников, вооруженные боевыми топорами берсерки. А в дальнем, третьем ряду, хлопали кожистыми крыльями, готовясь к битве, уже не люди, а настоящие демоны.
Дарган не сбавлял аллюра, надеясь проломить все шеренги, прошить всю армию проклятых ударами одного-единственного меча, будто собирался вогнать в огромное тело тонкий клинок мизеркорда. Теперь он уже разглядел, что лоб каждого идущего в первых шеренгах украшало выжженное клеймо — алая звезда, заключенная в круг.
Алкмаарец на полном скаку врезался в шеренгу. Удар был такой, что три или четыре воина попросту отлетели прочь, шеренга раскрылась, как раскрываются ворота под ударом кованого сапога.
— Свет души! — заорал Дарган, и его меч обрушился на голову того, кто оказался справа, и тут же, развернувшись в седле, алкмаарец снес голову одержимого слева.
От крика Дарган мигом охрип, и уже до конца дня хрипел и шипел как настоящая нежить.
Короткие прямые мечи одержимых лишь царапали броню коня, не в силах причинить вред. Зато Бешеный ударом костяного рога вспорол живот парню из второй шеренги и обломком рога боднул второго. Вторая и третья людские ниточки лопнули под напором Бешеного и его всадника. Но следом за одержимыми шли противники куда более грозные — воины в металлических нагрудниках, вооруженные каждый двумя боевыми топорами.
Вдали трепетало знамя — алое в центре, по краям, будто застланное дымом, и на алом фоне — треугольный, покрытый трещинами щит, над срезом которого поднималась черная голова дикого борова, пожирающего кроваво-красное солнце. Два дракона, скованных цепью, держали щит в своих лапах.
— Легионы проклятых. Круш-ши их! — зашипел вдали голос. — С ними демон Белиарх-х! Круш-ши!
Дарган взмахнул мечом. С клинка текла лента синего огня — магия «Света души» отныне питала клинок Даргана.
Двое рухнули, один из воинов проклятых завизжал, другие попятились, тесня своих, и вторая шеренга берсерков разломилась. Бешеный поднялся в воздух и попросту перелетел через вторую линию, как обычный конь прыгает через старый плетень.
Теперь впереди — третья шеренга. Но не только — между вторым и третьим рядом возник Белиарх. Летучий конь прямиком несся на демона. Огромная тварь с лиловой кожей вскинула руки, один удар этой лапы мог вышибить дух из Даргана и разорвать коня. Опьяненный кровью и смертью Дарган поднял меч и завопил:
— Свет души! — и понесся на демона.
План был простой — отрубить демону руку и мчаться дальше, пока урод ревет и мечется от боли и злобы.
Бешеный поднялся еще выше. Огонь с копыт бил в хари берсеркам и слепил.
— Свет души!
Демон был уже рядом.
Но вместо того, чтобы принять бой, Белиарх попятился. А потом вдруг развернулся и кинулся бежать, сминая третью шеренгу идеально построенного легиона. Дорога была открыта. Опьяненный победой, ринулся Дарган в эту брешь и понесся вперед.
— Круши легионы! — уже едва-едва долетал голос Прушина.
И Дарган крушил — но вряд ли он делал это по приказу глашатая безмясой. Талисман уводил его все дальше и дальше, и воля Мортис была над юношей больше не властна.
Проклятые расступались перед ним, пропуская, и вновь смыкались — шеренга за шеренгой, уже не боевая линия, а вспомогательные когорты, резерв. А он все мчался, взрезая все построения насквозь, не нанося серьезного урона, просто прокладывая себе путь, все дальше и дальше от армии Мортис. Куда — неведомо. Куда глаза глядят. А глядели они в данный момент на запад.
Чем дальше гнал коня Дарган, тем слабее становился зов Прушина.