Артакс кивнул. Вот она опять, одна из тех вещей, от которых он предпочел бы отказаться. Старательно улыбаясь и следуя за Джубой к кораблю Аарона — то есть своему, — он занес «жуткий» в список слов, которых ему хотелось бы избегать. Прямо под «сражением» и «войной» и — это становилось все отчетливее на фоне мыслей Аарона в его голове — «трусостью».
Нандалее была на грани обморока, веки налились свинцом. Как ни старалась она бороться, но то и дело проваливалась в дрему. Всего на удар сердца. Нельзя спать! Нельзя! Если она уснет здесь, стоя на спине пегаса, то в следующий миг упадет и убьется. Она крепко прижималась к Гонвалону. Воина окружало неестественное тепло, и Нандалее знала, что еще жива только благодаря этому. Эльф оплел ее заклинанием, как набрасывают плащ на плечи замерзающего. Она была обнажена, в волосах полно льдинок, и она стояла на спине летящего коня, который, казалось, несет ее прямо к звездам. Но ей не было холодно.
Она устало прислонилась к спине эльфа. Голова опустилась на его плечо. Нет, нельзя...
Нандалее встрепенулась. Раздался оглушительный стук копыт. Казалось, конь несется по деревянному мосту. Девушка озадаченно огляделась по сторонам. Ее окружал приглушенный голубоватый свет. Она уснула. Но вряд ли больше чем на удар сердца или два...
По-прежнему было холодно. Крупный жеребец сложил крылья и остановился. Гонвалон держал ее, и эльфийка догадывалась, что без его помощи она просто свалилась бы со спины пегаса.
— Твоя тупая кляча снова насрала на палубу! Он делает это после каждого приземления! А улетая, он оставляет здесь еще большую кучу! — пожаловался высокий голос где-то под ними.
Гонвалон не снизошел до ответа. Вместо этого он подхватил эльфийку на руки и соскочил со спины пегаса.
Нандалее с трудом хватало сил на то, чтобы держать глаза открытыми. Моргая, она огляделась по сторонам. Они находились в просторном туннеле. Стены были прозрачными, за ними сияло матово-голубое свечение. Их пегас пританцовывал на полу из благородного темно-красного дерева. Казалось, пол слегка покачивается. Или чувства обманывают ее?
— Ей нужна горячая ванна, Сата, — произнес эльф с понравившейся Нандалее решительностью. — И будь с ней поласковее. Сегодня она осталась без рода.
— Безродна и безнравственна, как мне кажется. Как можно бегать в таком виде? Никакого стыда. Никакого...
— Довольно! Позаботься о ней! Я должен вернуться!
Гонвалон просто положил ее на пол перед светящейся голубоватым светом стеной и снова вскочил на пегаса. Вскоре после этого копыта снова забарабанили по деревянному полу. Нандалее увидела, как черный жеребец несется навстречу темному прямоугольнику, за которым сверкали звезды. На мгновение расправленные крылья поглотили слабый свет звезд, а затем скакун исчез из виду.
— Он опять сделал это, — пробормотал высокий голос. — Ненавижу этих летающих кляч! — Голос приблизился, сопровождаемый каким-то скрежетом.
Нандалее слишком устала, чтобы повернуться или хотя бы хоть что-нибудь ответить. Ей не хватало сил даже на то, чтобы задрожать. Веки снова затрепетали, ей захотелось погрузиться в блаженные объятия темноты.
— Смотрит на меня только задницей. Понятно-понятно! — К ней подошла закутанная маленькая фигурка. Кобольдша в ярком пестром платье, поверх которого была надета плотная стеганая безрукавка. Острый нос выглядывал из-под шали, скрывавшей рот и шею. Колючие черные глазки-пуговки изучали ее, а темные волосы женщины, которую Гонвалон назвал Сатой, были затянуты в пучок, с которого свисали тонкие птицьи косточки. Внезапно кобольдша нахмурила лоб, переложила метлу из хвороста из правой руки в левую и протянула к ней свободную руку. — Да у тебя же лед в волосах!
Нандалее не была способна ничего ответить.
— Как можно бегать голышом! Ты что, с ума сошла? Я думала, ты кутаешься в магический плащ. Голышом... — Сата вынула из складок своей шали что-то тонкое и серебряное. Флейту. Затем отодвинула шаль, и показались узкие морщинистые губы. Взгляд кобольдши был по-прежнему неприветлив, когда она поднесла флейту к губам.
Раздался пронзительный звук, заставивший Нандалее вздрогнуть, несмотря на всю ее усталость.
Сата сняла шаль и набросила ей на плечи. Это не согрело Нандалее, но за жест она была благодарна. В тот миг, когда с нее спало напряжение, последние силы тоже оставили ее, она снова провалилась в сон. На грани между сном и бодрствованием она услышала голоса. Кто-то потянул ее, низкий голос отпускал двусмысленные шуточки. На миг Нандалее увидела, как часть стены скользнула в сторону. Лихорадочный бред? Голубоватый свет поглотил ее. Кто-то предложил смести ее с палубы вместе с конскими яблоками. Смех. Никто не вступился за нее.
На нее обрушились экзотические ароматы. В лицо, словно теплое дыхание, ударил пар. Кто-то что-то прошептал, и звучало это неприветливо. Ее охватило что-то теплое.
— Держите ее крепче! — испуганно прокричал кто-то. — Она опускается слишком глубоко! Она тонет!
Ругательства. Брызги воды. Кто-то подхватил ее. Еще больше ругательств.
— У нее слишком гладкая кожа. Я не могу удержать ее!
Теплая вода сомкнулась над ней, и эльфийка улыбнулась.
Множество рук касалось ее тела. Ей было все равно. Она подумала было вдохнуть теплую воду, чтобы прогнать холод из легких.
Кто-то схватил ее за волосы и потянул наверх. Когда она вдохнула, то почувствовала, что уже не в воде. Лицо кобольдши было совсем рядом. Она сидела на краю бассейна, в морщинах на лбу скопился пот.
— Смотри мне, не утопии! Мы друг друга поняли? Здесь командую я, и никто не дохнет без моего разрешения!
Краем глаза она увидела на краю бассейна еще двух кобольдов, которые держали ее за волосы, словно то были канаты, которыми пришвартовывают к берегу суда. Нандалее не сопротивлялась.
Последовала звонкая пощечина.
— Ты поняла? — возмущалась Сата.
Нандалее удалось слабо кивнуть.
— Хорошо, — Сата выудила из-под платья бутылочку. — Сейчас ты выпьешь это. Это прогоняет холод из моего тела, когда я дежурю на трижды проклятой лошадиной палубе. И ты тоже оттаешь.
Кобольдша ткнула ей узкое горлышко бутылки прямо между губ, и у Нандалее возникло ощущение, будто в нее влили жидкий огонь. На глаза выступили слезы, горло обожгло, но в животе ощущение было приятным, живительное тепло начало растекаться по телу.
— Хорошо, правда?
Нандалее слегка закатила глаза, и кобольды, державшие ее голову за волосы, захихикали.
— Ты ведь не напилась уже? — Сата забрала бутылочку и закрыла ее пробкой.
— Со мной все в порядке, — услышала Нандалее свой собственный голос и удивилась чужому звучанию. Она растягивала и слегка искажала слова. Голова кружилась, чувствовалась усталость. Но теперь усталость была приятной, а не тем-полным истощением, когда можно умереть во сне. Она потянулась. Все тело болело.