— Нет, — ответил пастор.
Голова у него кружилась. Честолюбивые мечты, которые когда-то казались недосягаемыми, точно звезды, теперь почти находились на расстоянии вытянутой руки. Он быстро поразмыслил и увидел свой шанс. Надо спешить. Дело опасное, да, но награда того стоит.
— Оставь меня. Принеси одежду для демоницы. Поищи у меня в доме, одолжи какое-нибудь платье у Этельберты. Отведи Бриггса домой и протрезви его. Ни с кем об этом не говори. И ему запрети. Понятно?
— Да, Парсон. Но с тобой ничего не случится?
— Разумеется, нет, — нетерпеливо отрезал пастор. — А теперь иди давай, приятель, и не мешай мне заниматься своим делом.
Скади очнулась в темноте. Дверь кутузки была закрыта, асы исчезли, на ней загадочным образом появилась одежда, и у нее болела голова. Только руны, которые она носила, предотвратили худшее — нападавший застал ее врасплох.
Она выругалась сквозь зубы и подняла хлыст. Во внезапной вспышке света она увидела пастора, бледного, но довольно спокойного, он наблюдал за ней через глазок руны Беркана.
Скади немедленно потянулась за хлыстом, но едва тот материализовался в ее руке, как пастор заговорил.
— Госпожа, — произнес он. — Не тревожьтесь.
На секунду Скади онемела от наглости этого типа.
Вообразить, будто она боится его — его! Она трескуче рассмеялась, словно лед раскололся. Но еще ей стало любопытно.
Человек казался столь странно хладнокровным. Интересно, что он видел, сможет ли узнать того, кто сбил ее с ног? Но самое любопытное, почему он не убил ее, пока мог?
— Ты надел это на меня?
Скади показала на свою одежду: голубое бархатное платье с вышитым серебром корсажем. Это было одно из лучших платьев Этельберты, и, хотя Скади презирала женские тряпки, предпочитая волчьи шкуры или перья охотничьих ястребов, она понимала, что кто-то зачем-то попытался угодить ей.
— Я, госпожа, — подтвердил Нат, и Охотница медленно опустила рунный хлыст. — Конечно, вы имеете все основания не доверять мне, но, честное слово, я не хочу причинить вам никакого вреда. По правде говоря, совсем наоборот.
Используя истинное зрение, Охотница снова посмотрела на него с любопытством и презрением. Как ни странно, его подпись — необычно крапчатая, серебристо-коричневая — не выдавала ни малейшего желания обмануть или предать. Он искренне верил в то, что ей говорил. И хотя теперь Скади видела, что под маской спокойствия он до предела возбужден, она почуяла на удивление мало страха в его подписи.
— Я моту вам помочь, госпожа, — сказал пастор. — На самом деле я считаю, что мы можем помочь друг другу.
И он протянул ей ладонь, на которой лежал ключ с бородкой, все еще красной от крови прежнего владельца.
Пастор всегда был честолюбив. Сын гончара самых скромных доходов, он с ранних лет решил, что не желает следовать по стопам отца, и стал подмастерьем пастора в благоприятное время, приняв должность у бывшего хозяина, когда старик стал слишком слаб, чтобы выполнять свои обязанности.
Он удачно женился на Этельберте Гудчайлд, старшей дочери богатого коннозаводчика из долины. Конечно, она была старше Ната на девять лет, и некоторые полагали ее довольно невзрачной на вид, зато у нее было щедрое приданое и прекрасные связи, а ее отец, Оуэн Гудчайлд, некогда имел обширные планы по продвижению своего зятя.
Но годы шли, а продвижения все не было. Нату исполнился тридцать один год. Этельберта была бесплодной, и он сказал себе, что если не возьмет дело в свои руки, то шанс достичь чего-то большего, чем простой приход в горах, ему вряд ли выпадет.
В этот миг Нат и начал обдумывать возможность карьеры в Ордене. Не зная о нем ничего, кроме того, что тот представляет собой духовную элиту, он отправился паломником в Край Света. Официально — чтобы восполнить веру, в действительности — чтобы попытаться раскрыть секреты Ордена, не посвящая слишком много времени учебе, воздержанию или молитве. Обнаруженное в Крае Света взволновало Ната. Он увидел огромный собор Святого Сепуке со стеклянным шпилем и медным куполом, стройными колоннами и разноцветными окнами. Он увидел Дом Правосудия, где Орден вершил оное, Ворота Грешников, через которые еретиков вели на виселицу (хотя, к сожалению, сами Чистки были закрыты для публики из опасения, что гимны подслушают). Нат часто посещал места, где бывали экзаменаторы, гулял по их садам, ел в их трапезных, пил кофе в их кафе и часами наблюдал, как они бродят по улицам в колыхающихся черных мантиях, обсуждая что-нибудь из теории, какую-нибудь рукопись, которую изучали, ожидая своего часа узнать Слово.
Но самого Слова и духу не было. Пожилой профессор, которому Нат поведал о своих амбициях, рассказал, что подмастерье должен учиться полных двенадцать лет, прежде чем достигнет уровня младшего члена Ордена, и что даже на уровне экзаменатора нет никакой гарантии когда-либо получить золотой ключ.
Его надежды рухнули, Нат вернулся в свой приход в горах. Но образ ключа никогда не покидал его воображения. Он стал одержим им — символом всей той жизни, которая отвергла его. И когда Мэдди Смит отказалась сломать наговор на золотом ключе… Нат посмотрел на ключ в своей руке и улыбнулся.
Скади на мгновение задумалась, почему такая дурацкая улыбка одновременно выглядит столь волчьей.
— Ты? Помочь мне? — Она колюче засмеялась.
Пастор терпеливо наблюдал за ней.
— Мы можем помочь друг другу, — повторил он. — У асов есть кое-что, что нужно нам обоим. Ты хочешь отомстить тем, кто напал на тебя. Я хочу привлечь девчонку Смита к суду. У каждого из нас есть то, что необходимо другому. Почему бы нам не сотрудничать?
— О боги! — сказала Охотница. — Знаешь, я так не смеялась с тех пор, как подвесила змею над головой Локи. Если не станешь экзаменатором, сможешь сделать отличную карьеру комика. Во имя миров, что у тебя есть такого, что нужно мне?
Нат показал на изуродованную Книгу, страницы которой были разбросаны по полу кутузки.
— Все, что нам нужно, есть в этой Книге. Все имена, все гимны, все взывания к силе. С твоими знаниями и со словами этой Книги мы можем одолеть любого аса, мы можем заставить их делать, что захотим…
Скади подняла одну из опаленных страниц.
Так значит, Слово — род чар, наборы заговоров и магических формул, доступные даже людям. Она вспомнила, что Локи знал это. И боялся, сказала она себе, хотя Охотница не могла вообразить, чтобы какая бы то ни было магия Ордена была могущественнее магии снежных великанов.
Она равнодушно просмотрела страницу и бросила ее обратно на землю.
— Мне не нужны книги, — произнесла Скади.
И в этот миг на Ната снизошло озарение. Что-то в ее глазах, быть может, или в том, как пренебрежительно она произнесла «книги», или же в том, что она держала страницу вверх ногами…