Book.

— Вот как. Разумно. Что еще он сказал?

— Что-то об ужасной войне. Тысячи умрут по единому слову. Что-то о пробуждении Спящих… предателе… и Генерале, стоящем одиноко…

— И когда ты собиралась ему рассказать?

Мэдди молчала.

— Когда?

— Не знаю.

Локи тихо засмеялся. Но Мэдди едва ли его слышала. С пересохшими губами она вспоминала слова Шепчущего, стараясь воспроизвести точные выражения. Теперь они казались ей стихами, безрадостными стихами на языке пророков.

Я вижу армию, готовую к битве.

Я вижу Генерала, стоящего одиноко.

Я вижу предателя у ворот.

Я вижу жертву.

И мертвые пробудятся в залах Хель.

И Безымянный восстанет, и Девять миров

погибнут,

Если не пробудятся Семь Спящих.

И Громовержец вырвется из Нижнего мира…

— Оно сбывается, — наконец сообщила Мэдди. — Спящие пробудились. Орден наступает. Пророчество гласит, что Девять миров погибнут… — Мэдди сглотнула, ее подташнивало. — И я все думаю: ведь это я виновата. Я разбудила Спящих. Я нашла Шепчущего. Если бы я оставила его в огненной яме… — Она осеклась и нахмурилась. — Но почему Генерал стоит одиноко? Почему мы не с ним? — Мэдди снова принялась расхаживать по темному залу. — Я не этого хотела! — крикнула она.

— Хочешь — верь, хочешь — нет, — кисло произнес Локи, — но я тоже отнюдь не в восторге. У меня нет выбора, без Одина я мертвец. Однако и с ним у меня мало шансов остаться в живых, что не слишком воодушевляет.

— Тогда скажи мне, — настаивала Мэдди. — Скажи мне правду. Кто я на самом деле? И почему я здесь?

Локи наблюдал за ней с легкой улыбкой на изуродованных губах.

— Правду? — повторил он.

— Да. Всю правду.

— Генералу это не понравится, — предупредил он.

«Тем больше оснований ей рассказать», — подумал Локи и усмехнулся в глубине души.

— Так кто я? — спросила она. — И какова моя роль во всем этом?

Локи угощался вином.

— Тебя зовут Моди, — начал он. — Оракул предсказал твое рождение задолго до Рагнарёка, впрочем, оказалось, что с полом он немного напутал. Но в одном он не сомневался: Моди и его брат Магни — первые дети Нового века, рожденные возродить Асгард и низвергнуть врагов богов. Вот почему у тебя на руке эта руна. Эск, Ясень — символ обновления и всех миров.

Мэдди посмотрела на свою руку, на которой кроваво-красным горела Эск.

— У меня есть брат? — спросила она.

— Или сестра. Если она уже родилась. Как я сказал, оракул был не слишком точен.

— А мои… родители?

— Тор, Кузнец-Громовержец, и Ярнсакса — не то чтобы жена, воительница с другой стороны гор. Так что сама понимаешь, сестренка, в тебе течет демоническая кровь, по крайней мере со стороны матери.

Но у Мэдди голова еще шла кругом от новых сведений. Она пробовала имена на вкус — Моди, Магни, Тор, Ярнсакса — как какое-то сказочное, экзотическое блюдо.

— Но если они мои родители…

— То как вышло, что ты родилась у пары деревенщин из долины? — Локи усмехнулся, наслаждаясь собой. — Что ж, помнишь, как, когда ты была маленькой, тебе все время говорили, что нельзя видеть сны, что видеть сны опасно, что если ты будешь их видеть, то гадкие злые асы придут из Хаоса и украдут твою душу?

Мэдди кивнула.

— Что ж, — продолжал Локи. — Выходит, они почти не ошиблись.

Мэдди слушала историю, затаив дыхание.

— Начнем с начала, — сказал он и подлил себе вина. — То есть Конца Всего. Рагнарёка. Гибели богов. Падения и асов, и ванов, триумфа Хаоса и так далее. Не самое приятное время для твоего покорного слуги, поскольку его убили, и не кто-нибудь, а надутый добрый дядя Хеймдалль…

— Погоди, — перебила Мэдди. — Ты это уже говорил. Тебя правда убили в Рагнарёк?

— Ну, — замялся Локи, — все не так просто. Одно из моих обличий там пало, верно. Но Смерть — всего лишь один из Девяти миров. Некоторые асы нашли убежище там, где даже Сурт не имеет власти. Другим повезло меньше. Они были сброшены в Нижний мир — который вы, люди, называете Проклятием…

— Черная крепость. На что это похоже?

Локи несколько помрачнел.

— Ничто не подготовит к Нижнему миру, Мэдди. Он был за гранью всего, что я знал. Я прежде бывал в темницах и до тех пор полагал, что тюрьма — обычное здание со стенами, кирпичами, охранниками — знакомая ловушка, одинаковая во всех мирах. Но в Нижнем мире правит беспорядок. Так близко к Хаосу возможным становится практически все: законы притяжения, перспективы, ощущений и материи гнутся и сдвигаются, часы и дни ничего не значат, граница между реальностью и воображением стерта. На что это похоже? Как будто тонешь, Мэдди, тонешь в океане забытых снов.

— Но ты выбрался.

Локи мрачно кивнул.

— Как? — спросила девочка.

— Заключил сделку с демоном.

— Какую сделку?

— Обычную, — ответил Локи. — Услуга за услугу. Я предал обе стороны, поэтому меня решили примерно наказать. Меня заперли в камере без окон и дверей, без пола и потолка. Ничто не достигало меня — по крайней мере, они так считали. Но демон предложил мне возможность сбежать.

— Как? — снова спросила Мэдди.

— На дальнем краю Хель есть река, — начал рассказывать Локи. — Закованная в железо, река Сон галопом мчится к Нижнему миру, неся с собой мешанину всех незрелых мыслей Девяти миров. Коснуться ее воды значит погибнуть или сойти с ума, и все же я сбежал через Сон. — Локи умолк, чтобы освежиться. — Я почти потерял рассудок в борьбе, но в конце концов нащупал путь в ребенка, ребенка из Райдингза.

Довольно уныло он показал на себя.

— Я сделал с этим обличьем все, что мог, — сказал Локи. — Но, честно говоря, я привык выглядеть намного привлекательнее. И все же это лучше, чем Нижний мир. Вот почему последние несколько сотен лет я сидел тише воды, ниже травы. Не хотел, чтобы Сурт надумал проверить, как там его старые друзья.

Но мысли Мэдди неслись вскачь, точно зимние облака.

— Итак, вы с Одноглазым спаслись через Сон. Значит, и другие могли?

Локи пожал плечами.

— Возможно, — признал он. — Но это опасно.

Мэдди наблюдала за ним горящими глазами.

— Но я-то не оттуда пришла, верно? Я не была частью Древнего века…