«Я все равно успел первым! – довольно улыбнулся про себя герцог Ренарт. – Кто бы ни захотел оспорить мое право, им еще нужно договориться меж собой, разработать план действий и прочее. И начнут они этим заниматься отнюдь не сегодня. И даже не завтра. У меня есть время. Время! За это время все самое опасное наследие герцога Угерна – армия и секретная служба – должно стать моим!»
Герцог Ренарт смотрел на суетящуюся службу безопасности, на то, как тело герцога Угерна исчезает в магическом портале, и счастливо дышал полной грудью. Он ощущал себя словно после выигранного поединка.
Время! Эта невероятная, самая восхитительная на свете вещь! Длиннее любой шпаги, точнее любого пистолета, страшнее любой пушки, неприступнее любой крепости – и эта вещь у него была! Именно у него и именно сейчас, когда без нее никак. В таких поединках, как сейчас, зачастую побеждает именно тот, кто владеет временем. Самым безотказным и страшным из всех видов оружия.
Герцог Ренарт подумал о жене, и его вновь охватило столь же восхитительное чувство, как тогда, когда он думал о времени. Боги, как же ему все-таки повезло с женой!
Весь Вирдис знает, что герцог и герцогиня Ренарт не любят друг друга. Такого дамского угодника, как герцог Ренарт, еще поискать надо. Ну а о любовных приключениях герцогини Ренарт просто легенды ходят. Такая вот семейная жизнь, когда супруги встречают один другого лишь в королевском дворце, а их губы встречаются и того реже, впервые – в момент заключения брака и во второй раз – на краю могилы, когда один провожает другого в последний путь. Весь Вирдис верит, что это так.
Что ж, в чем-то они правы. Герцог и герцогиня Ренарт и впрямь не любят друг друга. Их связывает нечто большее. Куда большее, чем банальная страсть.
Герцог Ренарт думал о супруге, потому что она была его самым верным союзником, потому что она была прирожденной интриганкой, умным и тонким игроком, политиком, превыше всего ценящим победу.
«Дорогой, я надеюсь, вы не намерены ввязываться в эту отвратительную глупость?!» – вспомнил он слова жены, когда рассказал ей об авантюре, задуманной ныне покойным Эттоном.
«Ну что вы, дорогая… Я же негодяй, а не сумасшедший!»
Герцог тепло улыбнулся, представив себе, как отреагирует его супруга на то, что он ей сегодня скажет:
«Дорогая, как вы отнесетесь к тому, чтобы стать королевой?»
«Дорогой, признаться, я и сама об этом подумывала, – промолвит его Ингерен, – да все как-то недосуг было».
А потом она непременно добавит: «Блеск короны ослепляет, дорогой. Нельзя забывать об этом».
Да. Супруга несомненно напомнит ему, что нужно быть осторожнее. И, видят боги, он будет. У него просто выхода нет. Он обязан проявить все, чего не проявлял его предшественник. Осторожность, благоразумие, аккуратность, доброжелательность по отношению к соседям… и все такое прочее. Он должен быть таким паинькой, каким только возможно в его положении. И взвешивать каждый шаг. И отмеривать каждый удар. О да! К ударам он должен относиться особенно осторожно. Любой его удар должен быть тщательно продуман и всегда смертелен. Это покойный Эттон позволял себе замахиваться чем попало, где попало и на кого попало. А потом промахиваться или вовсе забывать о своих намерениях. И довел ситуацию практически до края. Ведь это счастье, что он умер раньше, чем все вскрылось, чем его отлучили и прокляли во всех четырех храмах! И это счастье, что он умудрился убить Угерна, самая настоящая удача! Верно, сами боги в тот момент направили его руку. А потом отобрали жизнь. Страшно представить, что было бы, окажись у власти проклятый и отлученный король. Недолго бы он усидел…
«А потом мы с Угерном вцепились бы друг другу в глотки. И неважно, чья взяла бы в конце концов… совершенно неважно. Вирдис все равно оказался бы лакомым кусочком для любого из соседей. Да его просто на части растащили бы! Причем руководствуясь совершенно человеколюбивыми соображениями, под самыми что ни на есть доброжелательными лозунгами и с полного одобрения измученного кровавой междоусобицей народа. Наконец-то пришла хоть какая-то твердая власть и установила законность и порядок!
Нет, если что-то и искупает грехи Эттона, то это его последняя подлость. Как бы странно это ни звучало. Мерзкое убийство союзника, доверявшего ему целиком и полностью. Непонятно, конечно, почему боги избрали такой путь. Впрочем, говорят же, что деяния богов не по уму простым смертным».
«Хорошо, что они избрали меня, а не Угерна!» – подумал герцог Ренарт.
«Итак, наследники герцога Угерна. Может, попросить генерала устроить так, чтобы это они убили герцога Угерна? Он может. Так все подстроит, что они и сами поверят, что сделали это».
Герцог смотрел на мертвого короля, думал о своей жене и повторял мысленно те слова, что он сейчас скажет всем, кого соберут по приказу генерала Гламмера. Кому объявят, что его величество Эттон внезапно и скоропостижно скончался. Нужно сразу расставить все незаметные акценты таким образом, чтобы ни у кого и сомнений не возникло, кто именно командует здесь и сейчас. Под чьей мудрой дланью Вирдису предстоит дальнейшее плавание по бурным волнам житейского моря.
Да. Пусть почувствуют твердую руку и привыкнут к ней. Пусть как следует привыкнут.
А генералу нужно дать свободу везде, где это только возможно. И умолять его быть аккуратным. Вирдису и так досталось от Эттона. Хватит уже.
Герцог думал о своей жене как о будущей королеве и понимал, что недостаточно ценил ее. Быть может, потому что, будучи герцогом, он был всего лишь частью чужой политики, пусть и пытающейся вести свою собственную игру, но все-таки частью, которой не уйти от целого. А вот король как раз и является средоточием этого самого целого и может определять направление движения. Вот тут и начинаешь понимать, насколько важны спутники. Те, на кого можно полностью положиться.
Нет, определенно он уделял герцогине недостаточно внимания. Необходимо это исправить.
Мысли герцога с жены переметнулись на сына. Герцог Ренарт недовольно нахмурился. Вот уж кем он не может похвастаться, так это сыном. Самовольный, дерзкий, упрямый… сущий волчонок!
Увы, герцог и герцогиня Ренарт были слишком заняты, чтобы как следует воспитать сына. А теперь уже, наверное, поздно. В пятнадцать лет не очень-то воспитаешь.
«А ведь придется, – подумал будущий король Ренарт. – Это сын герцога может быть наглым самоуверенным сопляком. Сын вирдисского короля, короля, которому нужно срочно мириться со всеми соседями и заглаживать вину своего предшественника, должен быть совсем иным. Вежливым, почтительным, располагающим к себе… словом, таким, каков сейчас принц Ильтар, наследник ирнийского престола!»
«А лучше, если мой сумеет его превзойти! – думал герцог Ренарт. – Уже хотя бы потому, что в Теарне подрастает юная красавица одного возраста с Ильтаром и моим Ферреном. И нужно, чтобы она досталась нам. Раньше я ни о чем таком и подумать не мог – теарнская принцесса и сын герцога? Теперь же я просто не могу об этом не думать. Преступно по отношению к Вирдису не думать о таком. Потому что союз с Теарном нужен и нам, и Ирнии в равной степени. Этот брак существенно усилит Вирдис, вот только… теарнский государь до смешного потакает своей дочери, а значит, против ее воли замуж не отдаст ни в коем случае. То есть с ним самим и договариваться бесполезно. Все решает принцесса».