— Да, — столь же тихо прошептал Якш. — Но чтобы понять это, мне потребовалось ее выбросить. А теперь ее необходимо передать. Потому что, видишь ли, чтобы понять, что это — красота, на нее нужно любоваться на расстоянии. А иначе… иначе она просто натирает лоб и напрочь оттаптывает уши! Ты не можешь видеть то, что у тебя на голове.
— Господи, — почти жалобно сказала девушка. — Я только сейчас поняла… ты же… носил ее… да? Она ведь… она твоя была?
— Ты представить себе не можешь, как она меня достала, — вздохнул Якш. — Но вот теперь, когда я к ней больше не прикован, я тоже могу вздохнуть от восхищения. Она действительно прекрасна. Просто я забыл об этом, пока носил ее. Слишком много к ней прилагалось такого, чего я и врагу бы не пожелал.
— Я… понимаю… — тихонько выдохнула она. — А можно мне…
Якш напрягся, ожидая, что она скажет «примерить» или, хуже того, «поносить немного», жалко ведь отказывать, так не хочется обижать любимую — а придется. Потому что эту корону должна надеть совсем другая. Неправильно будет, даже если он сам ее наденет, а дать примерить своей любимой женщине и вовсе немыслимо.
— …потрогать, — сказала любимая женщина и чуть приметно усмехнулась. — Не бойся, я ж не дура, — добавила она.
— Можно. Можно потрогать, — с облегчением выдохнул Якш. — Это не ты дура, это я — дурак. Полный. Уф-ф-ф…
— Паром, — сказал секретный агент. — Вам пора.
— Действительно, — кивнул Якш, возвращая корону обратно в ларец. — Пойдем, любимая.
* * *
— Надо же… я все еще жив… — с изумлением выдохнул Якш, спрыгивая на землю Петрийского острова.
— Кто бы мог подумать! — поддразнила его очаровательная спутница. — И вообще тебе должно быть стыдно. Нас и не качало вовсе, а ты всю дорогу ныл и жаловался.
— О, жестокосердная! — жалобно воскликнул Якш. — Как можешь ты говорить со мной столь безжалостным тоном?! Это вы, слабые женщины, ничего не боитесь. А нам, грозным воинам, часто бывает страшно. Ведь мир полон кошмаров, терзающих наши нежные, трепетные души. И ничего нет кошмарнее кораблей, лодок, паромов и корабельной качки, которая там происходит. Я почти уверен, что все это инструменты вашего дьявола. Две-три такие пытки — и душа погублена безвозвратно!
— Бедненький ты мой! — тут же подхватила девушка. — Какой же ты весь из себя грозный и трепетный! Обидели тебя несчастного злые корабли с паромами! Ну ничего, я тебя пожалею, приголублю…
— А корабли с паромами мы и на порог не пустим, пусть на улице ночуют, — подхватил Якш.
— Я знаю для них наказание куда страшнее, — сказала Кэти.
— Ну?
— Мы оставим их без сладкого! Вот!
— Какой кошмар! — содрогнувшись, прошептал Якш. — Это их точно проймет. Против такого ни один злодей не устоит!
И они расхохотались.
— Ух ты! — уже другим тоном сказал Якш.
— Что, любимый?
— Я вижу что-то очень интересное.
— Где?
— Там, — он показал рукой вдаль, где на морском берегу, прямо на песке стояло загадочное «непонятно что», а вокруг него суетился какой-то мальчишка. Рядом с ним стояла девочка, выше его, тоненькая, как тростинка, и с белыми длинными волосами.
— Они что-то нашли? — спросила Катрин, имея в виду детей. — Это море выбросило такую штуку?
— Не думаю, — сказал Якш. — Это механизм. Думаю, его собирали там, где он стоит. Даже отсюда видно, что он очень сложный. Я бы понял, если бы рядом находилось несколько моих взрослых сородичей. Но мальчишка… судя по возрасту, он еще и не ученик даже. А уж что рядом делает девочка из людей…
— В ваших загадочных механизмах я не разбираюсь, — улыбнулась девушка. — Тебе видней, что там такое и почему рядом с ним только этот мальчишка и находится, а вот что рядом делает девочка из людей, я тебе хоть сейчас скажу и не ошибусь, можешь быть уверен.
— Вот как?
— Да ты сам приглядись, как она стоит и как на него смотрит.
— Обыкновенно стоит, — не понял Якш.
— Мужики такие ненаблюдательные, — вздохнула девушка. — Даже барды. Что рядом с ним делает девочка из людей? Да то же, что я рядом с тобой, — замуж за него собирается!
— Сейчас? — оторопел Якш. — Они же еще…
— Дети, — закончила за него Катрин. — Можешь не сомневаться, девочка уже сейчас догадывается о том, что они когда-нибудь вырастут. И твердо решила, что она будет делать дальше. Мы, девочки из людей, такие — нравятся нам парни из гномов.
— Пойдем скорей, посмотрим, что это, — нетерпеливо проговорил Якш. — Я же никогда такой штуки еще не видел!
— Отойди, — хмуро бросил маленький гномик, не подымая головы. — Ты мне солнце загораживаешь.
Якш поспешно отшагнул в сторону и присел, разглядывая странный, никогда прежде не виданный механизм.
«Надо же было так опростоволоситься — загородить источник света тому, кто трудится! Словно ученик какой!» — с раскаянием подумал он.
— А что такое? Нам же разрешили?! — воскликнула девочка.
Гномик поднял голову и посмотрел на Якша.
— Добрый день, — вежливо сказал он.
— Добрый… — потрясенно ответил Якш, глядя на гномика.
Волосы мальчишки поддерживал тонкий стальной обруч! Стальной обруч — знак мастера! Знак взрослого! Мало того, волосы мальчишки поддерживал не просто стальной обруч — на нем было три насечки! Три! Обруч без насечек — мастер под руководством наставника, собственно говоря, — старший ученик. Одна насечка — полноправный мастер. Большинство на этом и останавливаются. Две насечки — мастер, имеющий право брать учеников. Наставник. Три — мастер, созидающий новое. Невиданное. Творец Вещей.
Якш поглядел на загадочный механизм. Что ж, это и в самом деле нечто невиданное. По крайней мере, ему такого видеть не доводилось.
— Нам же сказали, что можно, — продолжала настаивать девочка.
— Да кто ж вам запретить-то может? — покачал головой Якш. — Мастеру в его работе никто не мешай, это и закон, и обычай, и традиция. А что вы тут такое мастерите, если не секрет?
— Я решаю одну сложную проблему, — горделиво поведал гномик. — А Жаннет мне помогает, инструменты подает.
На его мастерском обруче сбоку болталось забавное кольцо, словно третье ухо, Якш удивился, всмотрелся и внезапно понял, что это — ну конечно же, набородник! Специальное кольцо, скрепляющее густую и длинную гномскую бороду, чтоб ее можно было перебросить через плечо или прикрепить к поясу, чтоб она работе не мешала.
«Мальчишке долго еще носить набородник на обруче, словно еще одно ухо, — подумалось Якшу, — но это куда лучше, чем отрастить бороду под набородник и не иметь мастерского обруча! Да еще такого. Три насечки, надо же! И это в таком возрасте. Сложную проблему он решает, видите ли!»