Но сейчас народный трибун мучительно размышлял над тем, что младший брат, как и другие «драконы», может пострадать именно из-за своей «элитности». Если с Гаем что-нибудь случится, он никогда не простит себе этого… «Нет! — Тиберий резко прервал внутренний диалог. — Пока не следует бояться за его жизнь. Есть надежда, что телохранителя невесты наследника не зарежут в числе первых».
— Лурий Тиберий… — прозвучало рядом тихо. Гратх открыл глаза. Раб почтительно поклонился, извиняясь за то, что нарушил его отдых. — Император ждет вас.
Народный трибун кивнул, поднялся и медленно вошел в покои правителя.
Здесь было полутемно. После ярко освещенного коридора некоторое время пришлось привыкать к сумраку. Потом глаза притерпелись, и Тиберий смог разглядеть Транквила Помпея.
Тот сидел на золотом троне неестественно прямо, как будто к его позвоночнику была привязана палка. Глаза закрыты, остатки волос уложены жидкими волнами, лицо кажется серым. Тога, прошитая золотыми нитями, топорщится острыми складками.
То ли спит, то ли умер…
«А ведь он ненамного старше меня», — подумал Тиберий, рассматривая старика на троне. Кто бы мог подумать сейчас, что когда-то этот человек, по нескольку суток не слезал с коня посреди бесконечных полей Западной Эскарны, отдавая приказы сиплым, сорванным голосом.
— Транквил, — позвал он негромко. Никакого ответа. Пришлось повысить голос: — Транквил!
Морщинистые веки старика медленно поднялись.
— Я слышу тебя, — произнес император. Медленно. Монотонно. — Говори.
Похоже, он возомнил себя одним из высших божеств. Значит, слухи верны. Чувствуя первую волну бешенства, Тиберий подошел ближе.
— Ты приказал приносить преторианцев в жертву?! — Это было совсем не то, с чего он хотел начать разговор. Но иначе уже не получалось.
Император снова закрыл глаза.
— Они сильны, молоды. У них много энергии. Они не хотят умирать. Нужны именно такие. Кто очень тесно связан с жизнью.
— Зачем это нужно тебе?
Неожиданно Помпеи съежился на своем троне, втянул голову в плечи, заговорил испуганным голосом:
— Я ничего не могу сделать, — Тиберий. Совсем ничего. Я больше не распоряжаюсь в собственном доме. Демоны приказывают, что мне делать, контролируют каждый шаг. Я все время чувствую их мысли. Здесь… — Император дотронулся дрожащей ладонью до своего лба. — Мне жаль преторианцев. Но они нужны Некросу.
— Ты сойдешь с ума, — Гратх подошел еще ближе, обеими руками взялся за ручки трона, наклонился к трясущемуся Старику, — лишишься последних остатков своей воли.
— Я не знаю, как избежать этого.
— Для начала отмени приказ. Не позволяй убивать твоих солдат.
— Они должны умереть! — Голос императора окреп. он снова выпрямился на троне. — Это достойная жертва.
— Ты, конечно, понимаешь, что настраиваешь против себя всю военную верхушку?
Тот не ответил. Его взгляд стал пустым, мутным. Казалось, он прислушивается к звукам, раздающимся в голове А может быть, действительно слышал приказы демонов поселившихся в его собственном мозгу.
— Транквил!
— Оставьте его, лурий Тиберий. — Тихий, мурлыкающий голос прозвучал из-за спинки трона. А потом Гратху показалось, что одна из теней, лежащих на полу, ожила, поднялась, приобретая контуры обнаженного соблазнительного женского тела. — Император не хочет больше говорить с вами
Девушка выбралась на свет, стали видны полосы и пятна грима на ее коже, золоченые остроконечные уши на голове. Она подползла к подножию трона, растянулась на полу, одной рукой обнимая императора за ноги, другой поглаживая его ладонь.
— Он очень устал.
— Да, котеночек, — расслабленно пробормотал Транквил. — Я очень устал.
— Что значат несколько жизней преторианцев по сравнению со спокойствием императора, — продолжала мурлыкать девица, оглаживая колени своего господина. Ее длинные ногти отсвечивали красным. Будто она, как настоящая кошка, разорвала несколько перепелок и окунула пальцы в кровь. — Они умрут, а наш сиятельный правитель снова сможет спокойно спать. Ему больше не будут сниться кошмары.
Несколько мгновений Тиберий смотрел на эту безумную пару. На цинично равнодушную демоницу-кошку, нагло развалившуюся возле трона и лоснящуюся от жирного масла, размазанного по гладкой коже. На отвратительного старика, трясущегося от страха и вожделения…
Трибун молча развернулся и пошел к выходу.
Императора будет несложно убить. Он уже мертв. Осталось только успокоить его тело.
Ни один день жизни Гая теперь не проходил без стычек Атэром, и через некоторое, весьма непродолжительное время младший Гратх понял, что с огромным наслаждением утопил бы эллана в императорском пруду. Нет, пожалуй, пруд слишком хорош для этого щенка. Лучше спустить его в канализацию.
Демоноборец сопливый!
Хотя, если быть объективным, нужно признать, что в мальчишке действительно чувствовалось нечто… необычное. Странное. Привлекательное и отталкивающее одновременно.
Преторианец стоял, наблюдая, как Атэр и Арэлл играют в мяч. Зрелище, требующее колоссальной выдержки, ледяного внутреннего спокойствия.
Они носились по залу, перебрасывая друг другу легкий войлочный мяч. Элланка хохотала, не обращая внимания на растрепанные волосы, золотой шелестящей копной мотающиеся по спине, тыльной стороной ладони вытирала потный лоб, одергивала тунику, постоянно открывающую колени, и не замечала жадных взглядов Атэра. А может, и замечала, только делала вид, что не видит, как он смотрит на нее, как норовит задеть плечом ее плечо, украдкой прикоснуться к волосам. Строила наивную дурочку, наслаждаясь вниманием двух идиотов. Одного — малолетнего, другого — прикованного к своему посту и вынужденного молча беситься, наблюдая, что вытворяет наглый соперник.
Мальчишка ей нравился. Определенно нравился. Молодой, пылкий, настойчивый.
Гай крепче сжал копье потной ладонью, когда после особенно удачно заброшенного мяча Арэлл поцеловала эллана. В шутку. Как будто в шутку. Всего лишь слегка прикоснулась приоткрытыми губами к его губам. Правда, тут же взъерошила его волосы, что предполагало несерьезное, Даже слегка легкомысленное отношение к подростку. Но преторианец мгновенно почувствовал черную, жгучую волну, медленно поднимающуюся из живота и скручивающую по дороге все внутренности. Жар дошел до лица, превращу его в твердую, застывшую маску. Горло пересохло, и даже глазам стало горячо.
Арэлл играет, не понимая, что мальчишка серьезно воспринимает эту игру?! Но она не может быть настолько наивной, чтобы не понимать подобного! В Эллиде, как и в Рэйме, взрослеют очень быстро. Или ей нравится доводить обоих поклонников, наблюдая за их реакцией?! Атэр мельком глянул на Гая через плечо — удостовериться, все ли тот видел. Усмехнулся сопернику нагло, вызывающе, торжествуя. И преторианец понял, что еще немного — и он задушит гаденыша. Или лучше — скормит его императорскому крокодилу. Хотя нет, рептилия предпочитает упитанных барашков, кости этого дохляка станут ей поперек глотки.