Милонег отбросил инструмент, ласково провел рукой по стволу. Береза затрепетала листьями. Ветер что ли. Он сделал шаг и прижался щекой к белому с черными разрезами дереву.
— Что дальше? — спросил Степа, наблюдавший, как велели со стороны. — Крест сострогать?
Кот покачал головой.
— Крест ему без надобности. Пусть все травой порастет. Память — она здесь, — оборотень ткнул себя ладонью в лоб, подумал, опустил руку ниже, прижал к сердцу. — И здесь. Ты вот его увидеть успел самую малость. Запомнил?
Степа кивнул.
— Вот и помни, — посоветовал Кот. — И детям своим расскажи, чтоб помнили. Людей помнить надо, а не кресты ставить. Поехали.
— Садись, — распорядился президент вместо приветствия.
Юрий Яковлевич подошел. Сел не на ближнее к главе государства кресло, как обычно, а через одно. Почему-то так показалось безопаснее. Президент странность не упустил, усмехнулся.
— Провалилась операция? — спросил так, словно ответ был очевиден. — Чего молчишь?
Главный спасатель пожал плечами.
— А чего тут скажешь? Да, ваша операция провалилась, господин президент. Два взвода спецназа вошли в аномальную зону в четыре часа двадцать три минуты по Москве, — Юрий Яковлевич посмотрел на часы. — Сейчас десять восемнадцать. Их нет почти шесть часов, из чего мы можем сделать соответствующие выводы. Утешительными их не назовешь.
Президент напряженно всматривался в министра чрезвычайных ситуаций. Слушал внимательно, потом потер глаза. Как-то по-детски, кулаками.
— Связь? Они должны были держать связь и докладывать обстановку.
— Если верить докладу генерала Голубева, то связь была потеряна через несколько секунд после входа группы в аномальную зону. Последние сообщения говорили о плотном осязаемом тумане. Собственно, ничего помимо того, что мы знаем, это не дало. Потом связь просто пропала.
Президент помассировал виски.
— Просто пропала, — повторил задумчиво. — Просто пропала. Или не просто. Мысли, предложения?
Юрий Яковлевич покачал головой.
— Никаких.
— Замечательные у меня министры, — хмыкнул президент. — Разогнать вас что ли к чертовой матери. Значит так, Голубеву приказ, чтобы расширил зону оцепления. И чтобы эвакуировал оттуда все живое. Чтоб внутри не то что бомжей и собак, клопов с тараканами не осталось.
Глава МЧС вздрогнул. На президента посмотрел так, словно все понял, но при этом даже догадываться боялся.
— Что вы намерены делать, господин президент.
— Бомбить твою аномалию, Юра, — запросто отозвался тот.
— Она не моя. А бомбить ее ошибка. Вы же понимаете…
— Я понимаю, — отозвался глава государства. — Понимаю сейчас только одно и очень четко. Если мост не разбомбим мы, то сюда полезут американцы и европейцы. Мост им, конечно, не нужен, это предлог. Но они придут сюда с оружием и железобетонным прикрытием, типа за мировую общественность и ее безопасность борются. А если они сюда придут, то бомбежка моста покажется детской шалостью.
Президент хлопнул кулаком по открытой ладони. Щелкнуло, словно дрессировщик хлыстом на цирковой арене.
— Иди, — распорядился он. — К обеду в радиусе трех километров от моста не должно быть ни единой живой души.
— А если бомбежка ничего не даст? — спросил глава МЧС.
— Она не может ничего не дать. По определению. Если она не изменит ситуацию с аномалией, то она даст возможность послать на хрен ЕС и Штаты. Всегда можно сказать, что мы вводили войска и бомбили и без их участия. И это не дало результатов. И пусть потом придумают новую причину, чтоб сюда влезть.
Толпу подвинули довольно просто. В отличие от Сергея Виталиевича, генерал ни с кем не церемонился. Просто сделал пару звонков, выдал пару приказов и через полчаса по перекрытым трассе, шоссе и куску Садового Кольца прошла бронетанковая колонна.
БТРы и танки создавали более эффектное оцепление, чем ОМОН. Там, где технике не хватало убедительности, дежурил спецназ. А это тоже не ОМОНовские мальчики. Сергей Витальевич, понимая, что от него ничего больше не зависит, съездил домой. Побрился, помылся, поздоровался с женой. Переоделся. Съел что-то впопыхах.
Тянуло лечь. Последний раз спал больше суток назад и то час на сидушке в машине. А нормально не спал и вовсе черт его знает сколько. Ложиться не стал, отключился прямо за кухонным столом, привалившись к стене. Сколько проспал не заметил. Разбудил звонок в дверь. Сергей Витальевич подскочил, нервно огляделся, пытаясь сообразить что произошло. Когда пришло какое-то понимание, поплелся открывать дверь. Звонил вернувшийся водитель, и полковник попрощавшись с недовольной женой помчался обратно.
За то время, что его не было, ситуация изменилась кардинально. Оцепление стояло плотным настолько, что мышь не смогла бы проскочить. Причем выставлено оно было километрах в трех от моста. Стена бронетехники. Вооруженный до зубов спецназ.
Толпа больше не напирала. Держалась на почтительном расстоянии. Зато народ нашел себе новую забаву. Здоровая группа из собравшихся скандировала что-то невнятное, потрясала самодельными транспарантами. Кустарно сделанные из дощечек и картонок плакатики пестрели корявыми, намалеванными маркерами лозунгами:
«Что скрывают власти?»
«Где же гласность? Дайте ясность!»
«Правительство! Мы за вас голосовали, а вы нас обманули!»
«Народ хочет знать!»
Дальше читать Сергей Витальевич не стал. И без того все ясно. От толпы, требующей хлеба и зрелищ, спрятали зрелище. Толпа обиделась. В самом деле, какого рожна, ведь непонятно же. Объясните. Не можете объяснить, тогда какие вы к дьяволу власти?
Вокруг толпы вертелись журналюги с камерами, микрофонами, фотоаппаратами. Куда ж без этих. Самые отчаянные даже рисковали приближаться к оцеплению.
— Куда генерал смотрит? — возмутился полковник. — Будь моя воля эти скоты уже бы без камер остались.
— Это точно, — кивнул водитель. — Вчера это все поняли. Будь ваша воля и власть…
— А будь моя власть, — Сергей Витальевич припомнил вчерашнюю газету и скрежетнул зубами. — Я б им их аппаратуру в жопу затолкал бы. Нехай снимают дебри человеческого нутра через заднепроходное отверстие.
Машина остановилась. Полковник вышел, подошел ближе, светанул корочкой. Пока спецназовец изучал удостоверение кивнул в сторону моста.
— Генерал там?
— Так точно, — отозвался старлей, что проверял документы.
— Тогда пропускай. Мне можно, у меня разрешение от министра чрезвычайных ситуаций.
Старлей посмотрел, вернул документы. Махнул рукой. БТР заурчал двигателем, отполз в сторону, давая возможность проехать полковничьей машине. Водитель сориентировался быстро, дожидаться не стал. Проехал в закрытую зону сам, там притормозил дожидаясь Сергея Витальевича.