– Подожди здесь, Нестор, если тебе так удобней, – разрешил Дионис. – Ариадна?
Девушка взяла его за руку.
– Я пойду с тобой, – сказала она нежным, уверенным голосом.
Молодая пара медленно двинулась вперед. На этот раз Дионис волновался больше, чем Алекс. У него дрожали ноги, хотя непонятно было, чего тут бояться? Алекс точно знал, что Аполлон не был другом Разрушителя. Так что поговорить нужно в любом случае.
Ступив еще два шага, Алекс почувствовал, что его свита неожиданно отстала. Даже Силен молчал, как воды набрал в рот. Духи, менады и сатиры в страхе растворились или просто убежали, не желая приближаться к Лучнику. Дионису непривычно было ощущать себя одиноким, что резко усилило его чувство неловкости.
Почему-то Алекс-человек был менее впечатлен предстоящей встречей, чем бог, который теперь делил с ним тело и сознание. Войдя в храм, он убедился, что бояться нечего. Хотя левый глаз показывал, что человек (или не человек), который находился там, излучал яркое сияние.
Правый глаз Алекса видел только безбородого юношу, почти мальчика по годам, но высокого и атлетически сложенного. Стройную фигуру юноши прикрывала белоснежная туника. Он прижимал к груди мертвого мальчика. У его ног лежал заколотый жрец, на голове которого до сих пор зеленел лавровый венок. Кудрявая голова бога тоже была увенчана лавром.
Когда Труженик увидел входящую пару, то осторожно опустил на пол тело мальчика и снова выпрямился. Он оказался на несколько дюймов выше Алекса.
– Я – Аполлон, – произнес юноша спокойным, дружелюбным голосом, совершенно не похожим на приказной тон Шивы. При ближайшем рассмотрении оказалось, что блестящие черные локоны Аполлона перемешаны с рыжыми прядями. Лицо его светилось спокойным достоинством пополам с печалью. И Алекс вдруг сообразил, что Аполлон на пару лет его младше.
Хотя Ариадна стояла под руку с богом, что уже располагало к некоторой раскрепощенности, тем не менее прозвучавшее имя запечатало ей уста. Алекс, в жилах которого разлилась божественная сила, заговорил первым:
– Прими наши соболезнования о смерти твоих служителей, владыка Аполлон. Я стал Дионисом, да ты и сам видишь. Мое прежнее имя… Мое имя Алекс, – добавил он, повинуясь порыву. А потом немного смущенно закончил: – Без родового имени. А эта леди – Ариадна, царевна Корика.
Юноша качнул разноцветной гривой.
– Я и сам не знатного рода. Рос в селе. Меня зовут Джереми Редторн.
Он протянул руку, и Алекс пожал ее. Все было так по-человечески. Аполлон изучающе посмотрел на него.
– Можно, я буду называть тебя Алексом?
– Конечно.
– Рад встретиться с вами, царевна.
В дворцовом протоколе не разбирался случай, как вести себя царевне, если ее представляют богу. Она просто пожала Аполлону руку, и это было самое лучшее в сложившихся обстоятельствах.
Затем Аполлон снова обратился к Алексу:
– Надеюсь, мой вопрос не обидит тебя… Я должен знать… давно ты вляпался в этот божественный балаган?
Дионис молчал, словно язык проглотил. Но Алекс почувствовал огромное облегчение, встретив бога, который не отказывается от человеческого в себе.
– Не очень, – ответил Алекс, а потом решился довериться Аполлону. – Вообще-то, всего несколько дней.
Высокий юноша понимающе кивнул.
– Я так и думал. Мне пришлось гораздо дольше привыкать к новой роли, пока все не встало на свои места. Прошло уже больше года.
Алекс не сдержал вздоха.
– Владыка Аполлон…
– Джереми.
– Джереми, у меня к тебе миллион вопросов. Но половина из них может и подождать.
– Думаю, ты прав, – улыбнулся Аполлон. – Но вот мои вопросы ждать не могут. Расскажи о себе и о том, как тебе достался этот Лик.
Солнечный бог внимательно выслушал рассказ Алекса, а когда тот закончил, посоветовал богу-неофиту захватить Ариадну с собой на Корик.
– Там для нее может оказаться намного опасней, – возразил Алекс.
– Возможно. Но мне кажется, намного опасней оставлять ее без защиты здесь. Понимаешь, я не смогу быть телохранителем всех, кто находится в моем храме. Я буду очень занят.
– Я понимаю.
– Кроме того, есть еще одна причина, по которой лучше будет взять царевну на Корик. Исходя из твоих слов, она – а скорее, ее сестра Федра – может взойти на местный престол как законная правительница.
Алекс покачал головой.
– Глядя правде в глаза, едва ли у меня хватит сил свалить узурпатора. Пока его поддерживает Шива.
– Я хотел убедиться, что ты это понимаешь.
– Естественно. Хуже того, Шива может получить помощь из Подземного мира.
– Никто и не ждет, что ты схватишься с таким сильным противником… без надежной поддержки.
Двое богов нашли много тем для обсуждения.
Алексу не терпелось поделиться с Аполлоном сведениями, которые он добыл у Силена. Сатир утверждал, что именно он распустил слухи о том, что Лик Зевса действительно спрятан где-то в Лабиринте.
– Значит, в этих слухах нет и капли истины, правда?
– Ах, Джереми, вот тут-то и загвоздка. Истина, слухи, ложь и догадки так переплелись в мозгах у бедного сатира, что едва ли он сам умеет отделить одно от другого. Века разгула и пьянства так подточили его ум, что…
– Понятно. Мы не должны сбрасывать со счетов вероятность того, что Лик Зевса и вправду в Лабиринте. Так?
– Думаю, да.
И Алекс облегченно вздохнул.
Когда Аполлон выяснил все подробности ситуации на Корике, он заметил:
– Мне кажется, местные жители могут подняться против узурпатора и поддержать законного правителя, если им немного помочь.
– Едва ли они поверят, что жизни нескольких смертных могут что-то значить для самого Аполлона.
– Они много значат для Джереми Редторна.
– Рад услышать.
– А Аполлон, по крайней мере в моем воплощении, всегда будет стремиться уменьшить власть Аида.
Когда прибыла колесница, Алекс с Ариадной оставили Аполлона в его храме и вышли. Силен, который давно наловчился править волшебной повозкой, взялся за поводья.
Взойдя вместе с Дионисом на колесницу, Ариадна наконец избавилась от последних отголосков своей привязанности к Тезею. Рядом с ней стоял не только бог. Главное, что рядом был человек, о котором она мечтала всю жизнь. Это его видела перед собой царевна, когда обнимала Тезея. Она взяла сильную руку Алекса обеими руками. Он повернул голову и улыбнулся.
– Ариадна, – начал он. И силы для продолжения ему придала не божественная, а человеческая сущность. – Я вас люблю.