Некоторые из них были заточены здесь, или, по крайней мере, казалось, что заточены. Так же, как Прометей, они были скованы цепями. Я подумал, что то наказание, которое терпел Прометей, было чем-то вроде мук Преисподней, но только на поверхности земли.
* * *
Некоторые из теней смотрели на меня и в ужасе ускользали, когда я пытался задать им вопрос. Каждый раз, когда я находил кого-нибудь, кто обращал на меня внимание, я спрашивал ее или его:
– Я Геракл из Кадмеи. Где моя жена Мегана? Где наш ребенок?
И всякий раз, не получая ответа на этот вопрос, я спрашивал:
– Где бог Смерти?
Однако и на этот вопрос я ни разу не получил толкового ответа. Я нигде не мог найти тех, кого искал.
Со смешанным чувством радости и страха я увидел тень моей матери, одетую так, как я часто видел ее при жизни. Я почти ожидал увидеть у нее в руках корзинку с шитьем, но хотя ее тень шла ко мне, словно влекомая какой-то волшебной силой, это была всего лишь тень, и когда она приблизилась ко мне на расстояние вытянутой руки, она прошла мимо.
Я споткнулся и несколько мгновений не мог даже пошевелиться.
– Мама, – позвал я, но глаза Алкмены были ужасающе прозрачны и пусты. Она посмотрела сквозь меня, затем на меня, затем так, словно меня здесь вообще не было, – она не узнавала меня.
А когда я наконец увидел тень Меганы с нашим ребенком на руках, мое сердце чуть не разорвалось от невыносимой боли. Думаю, что спасло меня от безумия лишь то, что я узнал от Атласа о том, что механизмы Олимпа до сих пор могут создавать подобие людей в момент их смерти, о том, что эти яркие образы создаются и сохраняются ради какой-то великой цели, которая сейчас совершенно забыта. Потому, увидев жену, я понял, что передо мной не живая Мегана, а лишь ее изображение, подобное отражению в пруду.
Я понял, что это объяснение не проясняет судьбу и суть других существ, которых я встретил в Тартаре, – тех, чьи тела оставались настоящими, тех, кто дышал, как я. Но мне кажется, что это были люди, из которых просто вытянули всю жизненную силу, как из Алкесты. Как мы увидим, у некоторых из обитателей Аида оставалось достаточно жизненной силы, чтобы двигаться, разговаривать и вести себя почти нормально. Потом я узнал, что, когда некоторые из них возвращались на землю, они не слишком страдали от того, что побывали в Преисподней.
После моего путешествия в Аид я поговорил с мудрыми людьми и пришел к выводу, что человеческие тела после долгого заточения в этом темном царстве полностью изменяли свою природу. У обычных смертных это изменение проходило достаточно быстро, но я был защищен силой моего отца, наполнявшей каждую клеточку моего тела.
С другой стороны, некоторые из обитателей Подземного царства становились бессмертными или жили настолько долго, что порой их считали бессмертными, – примером таковых был Харон.
Однако люди могли стать прежними, если они возвращались в человеческий мир, в котором они были рождены и в котором они потом умирали, как и положено смертным.
Позже, когда у меня появилось достаточно времени, чтобы поразмыслить обо всем этом на досуге, я подумал – может, сам Харон как раз из тех, кто уже перестали быть людьми. И кто же он такой, если уже не человек?
Но в Аиде, как и тогда, когда я стоял рядом с Атласом под покровом бескрайнего неба, я просто не входил в эти сложности и не пытался в них разобраться.
Тени и те, кто еще дышал, в целом двигались в определенном направлении, и я тоже направился туда, после того как съел остатки своей еды.
Я запил пищу водой из маленького холодного ручейка, выбивавшегося из-под скалы, надеясь, что это не исток Леты – реки забвения.
Постепенно теней вокруг становилось все меньше и меньше. Я не знал, куда они исчезают – но под конец я остался совсем один.
Спустившись еще дальше, я пошел на яркий красный свет, выбивавшийся из огромной арки, которая была выше стен Кадмеи. Это был вход в тронный зал повелителя подземного мира.
Вступив в огромную палату, я невольно остановился и, разинув рот, стал озираться по сторонам. Потолок был невероятно высок, и клубы красноватого тумана скрывали его истинную высоту.
В дальнем конце, где-то в стадии от меня, возвышался черный огромный трон под стать гиганту – но тот, кто сидел на нем, был не выше обычного человека.
Здесь воздух снова стал горячим, и каменный пол под моими сандалиями был теплым. Глубоко вдохнув тяжелый воздух, я пошел к трону.
Увидев, что на троне кто-то сидит, я воспрянул духом, однако, к моему великому разочарованию, там сидел не мой враг Танат, – того, кто сидел на троне, я никогда бы не смог отделать так, как Смерть. В конце концов Аид, которого звали также Плутон или Дис Патер, был вместе с Зевсом и Посейдоном одним из трех правителей Вселенной, или, по крайней мере, меня так учили.
Он развалился на троне, скрестив ноги, и смотрел на мое приближение без особого интереса, даже не удосужился выпрямиться. На его крупной голове был надет зубчатый венец из какого-то тусклого металла, а в пальцах он вертел какой-то маленький предмет. Мне оставалось всего несколько шагов до трона, прежде чем я понял, что именно было у него в руках. И тут я ощутил жесточайшее разочарование – если в руках Аида действительно был лик Смерти, то, значит, последнее воплощение, носившее ее, мертво, и все мои надежды на отмщение рухнули. Это был еще один бог, с которым я прежде никогда не встречался, но он знал меня, потому что кивнул и улыбнулся мне. Я не сомневался, что это был сам Аид и в руках его был лик Таната, блестящая стеклянистая маска, которую он крутил на пальце, сунув его в одну из глазниц маски. Я подумал, что сейчас он размышляет о том, кому из смертных теперь передать власть Таната. И я не сомневался, что добровольцы найдутся.
Когда я подошел совсем близко, Аид рассмеялся низким глубоким смехом. Мне приходилось слышать такой смех и прежде в солнечном мире, но так смеялись лишь безнадежно сумасшедшие.
– Привет тебе, Геркулес! – прогремел голос владыки Преисподней. – Я ожидал, что ты когда-нибудь здесь появишься. Но я думал, что ты приедешь на спине какого-нибудь кентавра. Тебе что, не хватает дел в мире живых?
Опять моя слава опередила меня.
– Привет тебе, владыка Аид. Я ищу Таната.
– Да? Ну так тут ты его не найдешь.
Сбивчиво, то и дело повторяясь, владыка Преисподней объяснил мне, что искать Таната в Тартаре действительно бесполезно – бог Смерти почти все свое время проводит в верхнем мире.
Я не думал, что Аид будет вести себя так. Его поведение утвердило меня в подозрениях о его безумии. Я подумал, что, возможно, и он был поражен оружием гигантов. Я собрался было спросить его об этом, но решил, что пользы от этого не будет.
– У него там, наверху, полно работы. – Он ткнул большим пальцем в каменный потолок и снова рассмеялся. – Танат вершит свою работу на земле, если, конечно, ты можешь назвать его деяния работой.