— Торгильс, ты должен сделать еще кое-что важное, — тихо сказал Транд. Он разматывал кусок ткани, служивший ему опояской. — Ступай на корму к флюгеру, — продолжал он. — Сними флюгер с шеста и на его место надень вот это. — Он протянул мне ткань. Она была грязно-белой, старой и ветхой. — Иди! — рявкнул Транд. — Поторопись. Это стяг Одина. Он развевался, когда мы бились с ярлом Хаконом.
Тут я вспомнил. Когда в Исландии я был его учеником, Транд рассказывал мне о стяге. Но и словом не обмолвился, что эта история — о нем самом. На знамени Одина нет никаких изображений. Но те, кто воистину веруют во Всеотца, могут во время битвы прочесть на нем свою судьбу, ибо видят на этом знамени птицу Одина — ворона. Коль ворон важно ходит, расправив крылья, тогда их ждет победа непременно. Когда же голова и крылья опущены, поражение неизбежно. Привязывая стяг к шесту, я изо всех сил пытался увидеть знак ворона. Но ничего не обнаружил, только складки и застарелые пятна на ткани.
Ветер совершенно стих, и стяг обвис на шесте. Я посмотрел на небо. Это было затишье перед бурей. Далеко на севере собирались черные тучи — зловещая, тяжелая сплошная гряда. Вдали блеснула молния, а затем, совсем не сразу, докатился оттуда слабый отзвук грома. Похоже, сегодня день Тора, а не Одина.
Едва я успел укрепить стяг, как появились даны, они шли на веслах вдоль заводи — все-таки отыскали проход в песчаной косе. Видя, что мы даже не пытаемся бежать и беспомощны, они не спеша опустили реи, готовясь к бою. После чего двинулись, обходя нас с двух сторон, чтобы нам пришлось разделить наши силы надвое. Но для этого им пришлось грести, что уменьшило их численное преимущество — треть людей сидела на веслах. А еще они не учли, как хорошо мы подготовились. Их первый самоуверенный подход был встречен градом камней и булыжников, собранных нами, что застало их совершенно врасплох. Даны смогли в ответ метнуть лишь несколько дротов, каковые почти не причинили вреда, в то время как наше прицельное камнеметанье сбросило трех воинов сверху на головы гребцов. Второй наш удар оказался еще удачнее, и гребцы на обоих данских кораблях спешно затабанили веслами, видимо, по приказу кормчих — они решили отойти на время, чтобы обдумать, что же им делать дальше. Тогда-то я и услышал странное, дикое завывание. Оно доносилось со стороны форштевня. Глянув туда, я увидел Транда, а рядом с ним готландца, снявшего с себя шлем и кольчугу. Он стоял, голый до пояса, и лаял на врагов, как дикий зверь. Это был нескладный человек с волосатой грудью, и этот мех телесных волос придавал ему вид крупного животного или тролля. Он неистовствовал и корчил рожи, то вспрыгивал на край борта, насмешливо пританцовывая, бранясь и высмеивая врага, то соскакивал вниз и прыгал взад-вперед, размахивая боевой секирой с таким неистовством, что мне показалось — сейчас он ненароком заденет Транда, стоящего рядом. Мало-помалу берсерк затих, только яростно грыз верхний край своего щита.
Это дикое зрелище понудило наших врагов еще более насторожиться, и они долго выбирали время для второго удара. Они кружили вкруг нашего ветхого драккара, точно пара волков вкруг хромого оленя. И бросились одновременно, по одному с каждой стороны, и сразу отступили после того, как их воины, стоявшие на носу, метнули пару дротов и получили в ответ ливень камней и булыжников. Три или четыре раза они так наскакивали на нас, пока не убедились, что запас метательных снарядов у нас кончился, и тогда двинулись снова уже для того, чтобы подойти вплотную и стать с нами борт о борт.
Мое место было в средней части драккара, лицом к корме, так что видно мне было только, что происходит с этой стороны. Страшное дело. Четверо тяжело вооруженных данов стояли наготове, чтобы спрыгнуть на нас, когда их драккар ударит нашему в борт. То были крупные люди, а оттого, что они стояли выше и возвышались над нами, они казались еще крупнее. Вспомнив воинские уроки, я встал на рундук и перекрыл своим щитом щит венда, стоявшего рядом со мной по левую руку, а воин, стоявший справа от меня, перекрыл мой щит. Мы твердо уперлись ногами в шаткий настил и наставили копья кверху, надеясь устрашить врагов, когда они спрыгнут к нам. Однако на шатком настиле стена щитов выстроилась неровно, непрочно, и наконечники наших копий покачивались вразнобой. И как оказалось, от нашего строя было мало проку. Мы ждали удара с нашей стороны, но первым ударил по нашему борту за нашими спинами другой датский корабль, и наш драккар вдруг накренился, и мы в строю потеряли опору и равновесие, и наши щиты раздвинулись, открыв между нами широкие бреши. Будь наши враги чуть расторопнее, они смогли бы вклиниться между нами, но они рассчитали неверно. Первый дан слишком поторопился, прыгнул, но только правой ногой ступил на борт нашего драккара. В тот миг, когда он качнулся, ища опоры, у меня хватило духу шагнуть вперед и ударить металлическим ободом щита ему в лицо, так что он откинулся назад и рухнул в море. Краешком глаза я видел, как рожон копья явился, скользнув над моим плечом, воткнулся прямо в незащищенный пах второго дана. Тот согнулся от боли и схватился за древко копья.
— Проткнул все равно, что кабана в лесу, — сказал мой напарник венд с довольной ухмылкой, высвобождая оружие.
Недолго ему пришлось радоваться. Мореходы на данском длинном корабле свое дело знали. Гребцы уже отвернули весла так, чтобы стать с нами о борт, и тогда уже вся данская дружина обрушится на нас. Вот послышался глухой скрежет — два корабля сошлись, пронзительный рев, гром и топот — это наши враги спрыгнули на наш корабль.
Коль даны ждали легкой победы, они скоро в том разуверились. Йомсвикинги, возможно, были неопытными мореходами, но бойцами они были упорными. Мы держались нашего правила: двое — на одного, и первый натиск данов встретили умело и единым строем. Стоя плечом к плечу с незнакомым мне вендом, я старательно нацелил копье в щит следующего дана, а тот рванулся вперед так, что рожон глубоко вошел в дерево щита. Я повернул древко, и щит отлетел в сторону. В этот миг венд проворно выступил вперед со своей секирой и ударил незащищенного дана в основание шеи, свалив его безошибочно, как быка на бойне. Венд удовлетворенно хмыкнул. Я потянул копье, чтобы вытащить его, но рожон крепко засел в дереве. Тогда я, как нас учили, бросил копье, отступил назад, в строй, и взялся за боевой топор, висевший у меня на левом плече. Со всех сторон люди кричали и гикали, раздавался непрерывный гром ударов и звон металла о металл. Сквозь шум слышались призывы данского военачальника, он приказывал своим отойти и перестроиться. Противник отступил, вдруг оказавшись на расстоянии вытянутой руки от нас. Даны перебирались на борт своего длинного корабля, тот отошел и поплыл по течению.
Во время этой краткой передышки я огляделся и увидел, что происходит у нас за спиной. Здесь тоже первая атака данов была отбита. Несколько тел лежало на настиле второго судна, которое также оттолкнулось от нас. У нас потерь почти не было. Полдюжины раненых да один мертвый. Раненые лежали на настиле, на рундуках и стонали от боли.
— Сомкнуть строй! Не поддаваться! Скоро они вернутся, — послышался крик Транда.
Он все еще стоял у форштевня, щит на левой его руке был расколот и пробит, а окровавленная секира свободно висела в правой его руке. Признать Транда не составляло труда — он, единственный из всех йомсвикингов, решил надеть боевой шлем старого образца с наглазниками как у совы, остальные же были в остроконечных шлемах из оружейной. Этот старый доспех Транда напомнил мне о нашем освященном веками боевом знамени, и я украдкой глянул на стяг Одина. Ткань развевалась и хлопала на ветру. В пылу битвы я не заметил, что передний край бури уже накрыл нас. Все небо из конца в конец почернело. Порывы ветра рвали поверхность моря. Я ощутил, как старый драккар поворачивается, когда ветер бьет по его ветхому остову. Все три корабля сносило по заводи к отмелям. Еще я увидел третье данское длинное судно. Оно подходило со свежим войском на борту, и скоро их будет трое на нашего одного. Тогда я понял, что надежды нет, и снова бросил взгляд на стяг Одина, но увидел только пустое белое полотнище, бьющееся на ветру.