– И как это было? – спросил кто-то из наших. Усталый гвардеец с глубокой раной над глазом – кто-то бросил в него камень – пожал плечами.
– Кажется, никто не понимает, что происходит. Народ покуда еще разрознен. Единственное, в чем все согласны, так это в том, что басилевсу не следовало дурно обращаться с Зоэ. Кричат, что она из истинной императорской семьи, а Михаил и его родня – выскочки. А хуже всех – женщины. Они горланят и ругаются. Видно, прислуга из гинекея распространяла слух, что печенеги избили Зоэ. А толпе все едино – что печенеги, что варяги. Именно женщина швырнула камень, угодивший мне в лицо.
– А что, Зоэ и вправду происходит из императорской семьи? – спросил кто-то. – И что нам теперь делать? Сдается мне, мы не обязаны хранить верность новому императору. Он бросил нас ради этих безбородых печенегов. Пусть они и смотрят за ним.
– Хватит! – рявкнул Хафдан. – Гвардия всегда верна императору. Покуда Михаил остается басилевсом, мы служим ему. Мы присягали в этом.
– А что будет, коли толпа изберет кого-то другого в императоры? За кем мы пойдем тогда?
– Исполняй приказы, – сказал Хафдан.
Но я видел, что многие мои товарищи смущены.
В ту ночь мы удвоили караулы на стенах и у ворот дворца. Защищать дворец было неудобно – здание было растянуто и перестраивалось на протяжении веков, а посему не представляло собой крепости. Лучшей защитой, по словам поспешно собравшихся советников басилевса, было бы как-то утишить гнев горожан и удержать толпу от нападения. Так что когда на следующее утро Зоэ вернулась во дворец, Михаил извинился перед нею за свое недавнее поведение, а потом повел ее показать толпе.
Пройдя по мосту, соединяющему дворец с ипподромом, Михаил появился в императорской ложе рядом с Зоэ. Однако, коль скоро он полагал, что это зрелище успокоит толпу, он ошибся.
Ипподром вмещал сорок тысяч человек – зрителей парадов и представлений. В этот день ни единое место не пустовало, даже песчаная арена конного ристалища была заполнена народом. Толпа ждала с рассвета, когда покажется Михаил, и долгое ожидание усилило ее недовольство. Когда же он наконец появился на балконе, многие в толпе были слишком далеко, чтобы признать в женщине, стоящей рядом с ним, Зоэ. Другие, подозревая дворец в двуличности, посчитали, что старая женщина рядом с басилевсом – вовсе не императрица, но самозванка в облачении императрицы. Слушая с парапета над Бронзовыми воротами, где разместили отряд Харальда – печенеги охраняли императора, и колокола наконец стихли, – я услышал нечто такое, что прежде мне доводилось слышать только в цирке во время неудачного выступления: смех, перемежаемый оскорблениями и возмущенными выкриками.
Брань продолжалась, и глаз мой уловил какое-то движение на дворе внизу. Небольшая группа привратников-манглавитов направлялась ко входу во дворец. Какая-то вороватость в их движениях подсказала мне, что они собираются бросить свои посты. Хафдан тоже это заметил.
В отдалении послышались смятенные крики. Басилевс, должно быть, покинул ипподром и вернулся по переходу во дворец.
– Вот они идут, – предупредил Хафдан. – Ларс, возьми десять человек и спустись к воротам, проверь, задвинуты ли засовы. Ты, Торгильс, держись рядом со мной. Мне может понадобиться говорящий по-гречески.
Когда в следующий раз я глянул через парапет, первые ряды толпы уже толклись на открытом месте перед Бронзовыми воротами. Большая часть была вооружена камнями и булыжниками, ломами и факелами. Но имелись там и мечи, и пики – у воинов, не у горожан. Перед дворцом бунтовали служилые вместе с восставшими горожанами.
– Здесь нужны лучники, пращники и метатели копий, а не отряд секироносцев, – пробормотал Хафдан. Похоже, старый гвардеец снова взял на себя руководство. – Торгильс, ступай найди кого-нибудь из имеющих власть, кто мог бы объяснить нам общий план защиты. Не писаку на табличках, а умелого воина.
Я поспешил по дворцовым коридорам и переходам. Вокруг царила паника. Повсюду сновали чиновники, все еще в парадных платьях, некоторые тащили какие-то вещи, и все они лихорадочно искали способа выбраться из дворца. Раза два мне встречались подразделения экскувитов, греческого домашнего полка, и я порадовался, что хотя бы часть местного воинства все еще верна трону. В конце концов я столкнулся с одним из их военачальников-греков. Отдав ему честь, я спросил, не может ли он прислать лучников на парапет над Бронзовыми воротами, поскольку толпа опасно близка к тому, чтобы вломиться в них.
– Разумеется, – бросил он. – Я пришлю лучников. Вам еще что-нибудь нужно?
– Две-три катапульты пригодились бы. Поставить бы их наверху, и вся площадь простреливалась бы, а это не даст толпе ворваться в ворота.
– Здесь помочь не могу, – ответил начальник. – В дворцовой гвардии нет баллистиариев. Никому и в голову не приходило, что они могут понадобиться. Спроси в Оружейной. Может, там кто-то сможет помочь. Я знаю, у них там хранятся катапульты.
Я и забыл об Оружейной палате. Разбросанный Большой Дворец походил на город в миниатюре. Там были царские покои, государственные приказы, канцелярия, казначейство, палата налогов, кухни, шелкоткацкие мастерские и, конечно, немалые склады оружия. Я бросился обратно к Бронзовым воротам, где Хафдан сторожко поглядывал из-за парапета вниз, на толпу, уже удвоившуюся в числе и ставшую гораздо воинственнее.
– Не высовывайся, Торгильс, – предупредил он. – У них там внизу лучники и пращники.
Стрела ударилась о камень.
– Ты можешь дать мне полдюжины человек? – спросил я. – Я попробую добраться до Оружейной, не найдется ли там пары катапульт.
Хафдан посмотрел на меня насмешливо.
– С каких это пор ты стал стрелять из катапульт?
– Научился кое-чему в Сицилии.
– Ладно, бери столько людей, сколько тебе нужно. Толпа еще не настолько пришла в раж, чтобы пойти на приступ.
С отрядом в дюжину варягов, последовавших за мной, я направился к Оружейной и принялся стучать в тяжелую двойную дверь до тех, пока кладовщик не приоткрыл одну створку. Вид у него был решительно-брюзгливый. Он, без сомнения, надеялся, что находится в тихом убежище, далеко от всех треволнений.
– Мне нужно оружие! – выпалил я, задыхаясь.
– А где письменный приказ? У тебя должна быть грамота с подписью, подтверждающая полномочия, от архонта-стратега, прежде чем я выдам какое-либо оружие.
– Где мне его найти?
– Не могу сказать. Не видел его целый день, – сказал кладовщик, давая понять с довольным видом, что разговор окончен.
– Дело срочное, – настаивал я.
– Нет грамоты – не будет оружия. Такой у меня приказ, – получил я короткий ответ.
Я ухватил его за грудки и оттолкнул.
– Послушай, так нельзя, – запротестовал он, но я уже был внутри и осматривался.