– Во-первых, не в камеру, а в хату. – назидательно сказал Шкет и сплюнул. – А во-вторых, подлянки разные бывают. Положат чистое полотенце у входа – надо наступить и ноги вытереть. А если переступишь – все, значит, лох!
– Гы-гы-гы! – радостно загоготал Бомба. Впереди неизвестно чему хохотнул Крыса.
Так, переговариваясь и смеясь, они привычно шатались по району. Фонари здесь не горели. В вечерней дымке, заполнившей изломанные каналы нешироких улочек мутным молоком тумана, их фигуры были почти неразличимы. Со стороны могло показаться, что подростки действительно гуляют. На самом деле они вышли на охоту. Немногочисленные прохожие не обращали внимания на молодежную компанию. На вид мальчишки опасности не внушали. Но они были стаей. Организованной и целенаправленной. И каждого встречного они незаметно, но внимательно осматривали с ног до головы. Но попадались только местные маргиналы – денег, часов и мобильников у них отродясь не водилось, а одежда вряд ли годилась для огородного пугала.
– Пошли в верхний квартал, к остановке! – наконец скомандовал Шкет. – Крыса, ты идешь под фонарь и нюхаешь, [27] если карась [28] подходящий, свистишь два раза. А мы в переулке встречаем… Понял?
Здесь им сразу повезло: минут через пять раздался условный сигнал. Правда, свистов прозвучало не два, а три, но это не имело значения. В конце переулка замаячил неясный силуэт с сумкой в руке. Шкет толкнул Бомбу локтем в бок. Мозгов у того не было, но сила была, и он мог легко сбить с ног взрослого мужчину.
– Делаешь его. Идешь навстречу, и сзади…
Ничего не спрашивая, Бомба вразвалку пошел вперед. Вот он поравнялся с прохожим, разминулся с ним и, тут же развернувшись, ударил сзади. Человек упал. Бомба принялся месить его ногами. От угла дергано подбежал Крыса и присоединился к товарищу.
– Мочим! – скомандовал Шкет, и они с Шептуном тоже рванули на помощь друзьям, как почуявшие кровь волки бросаются к обездвиженной корове.
Вчетвером налетчики принялись лихо обрабатывать жертву. В их ударах не было еще настоящей звериной силы, зато сыпались они градом. Мужик попытался подняться, однако Шкет врезал ему ногой в живот, потом сунул кулаком за ухо, как показывал Батон, и точно – тот сразу обмяк! Шептун подхватил сумку, Бомба и Крыса обшарили карманы, забрали деньги, содрали часы, куртку, вытащили мобильник…
Шкет наблюдал за работой кодлы, не забывая сторожко оглядываться по сторонам. Адреналин насытил организм, кровь приятно бурлила, мышцы налились силой, хотелось чего-то такого – нового, необычного… Может, достать припрятанное шило да ткнуть пару раз этого засранца? Хотя зря «лепить мокруху» нет никакого смысла, «деловые» так не поступают…
– Все? – нервно спросил он.
– Все! – тяжело дыша, ответил Бомба. – Рвем когти!
– Давайте еще ботинки снимем, как раз мой размер! – просяще сказал Шептун.
– Хватит, валим! – скомандовал Шкет, и стая бросилась в темноту нижней Богатяновки. Разбегались, как всегда, врассыпную: двое – влево, двое – вправо. Один ныряет в первую подворотню, другой – в следующую, по дворам выбираются на следующую улицу, и каждый своим путем добирается до Лысой горы. Здесь, на втором этаже подготовленного к сносу дома была оборудована временная штаб-квартира кодлы.
Развалились на грязных матрацах, зажгли свечу, стали рассматривать добычу. В сумке оказалась хорошая хавка – копченая колбаса, цыпленок-гриль, маслины, коробки с пастилой и мармеладом, горький шоколад, – как нарочно, все то, что любил Шкет.
– Кайфово! – с набитым ртом сказал Крыса. – Жалко, бухла нет! Не по делу как-то: закусь взял, а бутылку не приготовил…
Бомба натянул трофейную куртку.
– Как раз! И новье! Я себе возьму, ладно, Шкет?
– Бери.
– Так моя очередь! – возмутился Крыса.
– Большая будет, не видишь, что ли?!
– Ладно, тогда мобилу мне!
– А бабла там сколько? – спросил Шкет. – Давайте, быстро выкладывайте!
– Да вот все, что было, – часы, мобила, а бабки щас посчитаю… Раз, два, три… Семь тысяч семьсот сорок!
Но Шкет смотрел не на деньги, а на новую куртку Бомбы. Турецкая кожа, нагрудные косые карманы на «молниях», боковые с клапанами… Что-то до боли знакомое…
– Мобилу я забираю, да, Шкет? – спросил Крыса. – Часы кому?
– Заткнись!! – рявкнул Шкет. Ему вдруг стало нехорошо. Эту куртку он видел много раз, и сейчас она никак не могла находиться на Бомбе!
– Ну-ка, дай сюда трубку! И часы дай!
– Да вот, бери…
Шкет замер. Точно! Это были вещи его отца! Он внимательно осмотрел часы, заглянул в память телефона и сразу наткнулся на домашний номер. Никакой ошибки нет!
– Кончай, Шкет, себе заныкать все хочешь? – заныл Крыса. – Нечестно…
Удар наотмашь расквасил ему нос, Крыса опрокинулся навзничь.
– А-а-а! Ты что? За что?
– Ты куда смотрел, сука!! Ты на моего батю нас навел!! – Шкет вскочил и ударил ногой – раз, второй, третий…
– Да откуда я знал? – гундосил Крыса. – Я твоего отца никогда не видел! Ты сказал свистнуть, я и свистнул…
Неожиданно со стороны лестницы ударил яркий луч фонаря.
– Атас! Менты!!! – заорал Бомба.
– Стоять! Руки в гору! – рявкнул грубый чужой голос.
– Бегим! – пискнул Шептун и кинулся в дальний угол, Бомба прыгнул к окну. На этаж ворвались три человека в форме.
– Ложись, стреляю!!
Бурлящая в Шкете ярость требовала выхода и сейчас рванулась наружу, хотя совершенно не по адресу. Выхватив шило, Шкет бросился на ближайшего милиционера.
– Убью, сука!!!
Вблизи тот показался огромной, несокрушимой глыбой. Шило ударило ему в грудь, звякнуло о пластины бронежилета и сломалось. Но Шкет в тупом озверении бил еще и еще. Однако сейчас ему противостоял не рыхлый неопытный сверстник и не напуганный терпила. [29] Сержант патрульно-постовой службы привык задерживать преступников, и, хотя обломок шила успел воткнуться ему в руку, сильнейший удар в лицо мгновенно свалил Шкета на пыльный пол. Он потерял сознание.
* * *
Осень наступала все явственней – не только в природе, но и в жизни. Холодный ветер заставлял прихватывать на груди заворачивающиеся лацканы покрытого пятнами пиджака, но это мало помогало. Надо доставать пальто…
Леший шел вдоль чугунной ограды набережной, по-стариковски шаркая ногами. Сухие листья разлетались в стороны. Как будто шарахались от никому не нужного пожилого уголовника. И редкие прохожие обходили его стороной.