— Ну, Никито Будимирыч, ты велик! — сказал Мстиша с восхищением, вынырнув на поверхность. — Исполать воину! Меня по сю пору никто не ронял. Знал я, конечно, что Посланник должен быть мастером всех видов воинских искусств, но к себе его мастерство не примеривал.
Бойцы еще раз искупались, вытерлись насухо и оделись.
— Итак, куда теперь? — Мстиша расчесал мокрые волосы красивым гребнем из полупрозрачного зеленого, с желтыми светящимися прожилками камня, перехватил взгляд Никиты. — Нравится? Камнереза Данилы работа. — Князь хитро подмигнул. — Возьми, дарю!
Сухов принял подарок: от гребня исходило удивительное тепло, — вспомнил заколку для волос, которую ему подарила Тааль, но между обоими подарками существовала большая разница, такая же, наверное, как и между демоном-хаббардианкой и магом Семерки. Сухов спрятал гребень на груди и вдруг почувствовал беззвучный толчок в сердце. Замер, прислушиваясь к себе, а потом к миру вокруг. Мстиша метнул на него потемневший взгляд.
— Что-то услышал, Никито?
Сухов глянул на индикатор, камень перстня весь светился оранжевым, а внутри него пульсировала, как зрачок чьего-то недоброго глаза, черная окружность.
— Похоже, у нас гости… кто-то вышел из темпорала.
Князь тоже посмотрел на перстень эрцхаора на пальце землянина, стремительно подошел к ручью, наклонился и звонко шлепнул ладонью по воде. Через несколько секунд из воды вынырнула чья-то усатая морда: сом не сом, тюлень не тюлень — полурыба-полузверь. О чем он разговаривал с князем, осталось неизвестным, Сухов смог только поймать эхо их ультразвукового обмена. Затем голова рыбы-зверя без всплеска ушла под воду, князь вернулся озабоченный.
— Завтрак и отдых отменяются. Ты прав, Никито, в болотах Мировой Язвы началось какое-то движение. А это означает, что…
— Что нас запеленговали, — закончил Такэда. — У темпорала наверняка будет ждать засада «чекистов», которых вызвал Праселк.
Никита задумался. Навалилось ощущение безнадежности, неуверенности, обреченности; появилось желание бежать куда глаза глядят, спрятаться, забиться в щель или на дно морское и не выходить… и тут же негативные эмоции схлынули, вызвав огромное облегчение: диморфант включил пси-защиту хозяина. Сухов поднял голову. Мстиша смотрел на него изучающе и вопросительно.
— Мне бы коня… — проговорил Никита тихо, хотел пояснить, что он имеет в виду, но его поняли.
— Меч нужен по воину, — кивнул Мстиша, — конь — по всаднику. К сожалению, такого коня на моих конюшнях нет.
— Вы о чем? — озадачился Такэда, спрашивая сразу обоих.
— Мне нужен конь или любое другое транспортное средство, не привязанное к темпоралу, — ответил Никита. — И на данный момент я знаю лишь одно такое средство. — Он помолчал. — Это жругр.
— Только жругра нам не хватает! — Такэда впал в состояние каталепсии.
— Жругр? — переспросил князь. — Что это такое? Может быть, я знаю? Расскажите.
Сухов рассказал, поглядывая на эрцхаор. Перстень пылал и «кусался», предупреждая о вторжении в хрон чужого носителя магиполя гигантской концентрации.
— Нет, в пределах Олирны и вообще на планете таких тварей я не видел, — твердо заявил Мстиша. — Но не переоцениваешь ли ты свои силы, Посланник?
— Не знаю, — признался со вздохом Никита. — Но не вижу другого выхода. Пока я привязан к «лестнице» Шаданакара, риск попасть в засаду будет увеличиваться день ото дня, а чтобы собрать Семерых, мне нужна свобода передвижения из хрона в хрон.
Мстиша не переспросил, что такое «лестница» Шаданакара, подтверждая этим свою причастность к знаниям Яросвета.
— Что ж, если без темпорала не обойтись, идем к нему. Единственный вопрос — каким путем? По земле, по воде, по воздуху?
Словно в ответ над головой раздался орлий клекот. Схватившись за оружие, все трое посмотрели вверх. Над ними кружила давешняя рогатая птица, которая спасла их от военного вертолета. Она вытянула длинную лапу, словно показывая что-то за горизонтом, взмахнула крыльями и в несколько взмахов исчезла в густой синеве неба.
— По воздуху, — сказал Никита, прикидывая, кто бы это мог быть. Не Зу-л-Кифл, во всяком случае, он распознал бы его появление. Тогда кто?
Вертолет, охраняемый дружинниками, был готов к полету — удивительное создание рук каких-то разумных существ, владеющих секретами тысячелетней консервации техники. «Хотя, с другой стороны, — пришла Сухову мысль, когда он садился на место пилота, — машину могли оставить и недавно, лет двадцать-тридцать назад, предназначая ее для кого-то из своих. Разобраться бы, кто они — эти „свои“…»
Вертолет поднялся в воздух.
Их сбили при подлете к Огнь-реке, на этот раз террострелок не промахнулся. К счастью, стрела не задела двух пассажиров, Мстишу и Такэду, и пилота, пробив хвостовую часть кабины и отбив кончик винта. Упали они с высоты в сто метров, и тоже удачно — сначала на склон холма с густой травой, а потом скатились на торфяно-мшистое болото, смягчившее удар. Выбрались на берег.
Сзади простиралась знакомая холмистая равнина, степь, впереди начиналось болото, за которым текла Огнь-река. Ее недалекий низкий и топкий берег порос гигантским папоротником и рыжей травой, стебли которой походили на лезвия сабель и были так же остры.
— Далеко отсюда до темпорала? — спросил князь, глядя на реку.
— Верст сто, — ответил Никита. — Пешком будем добираться неделю. Зря пошел с нами, князь. В твоих руках судьба страны, ты не должен рисковать своей жизнью.
— Кто знает, что и кому я должен? И кто знает, где риск меньше: в стольном граде за стенами детинца или здесь, у Мировой Язвы? А насчет судьбы державы, тут ты прав, Посланник, именно поэтому я нынче с тобой.
— Не философствуйте на смертном одре, коллеги, — вмешался озабоченный Такэда. — Лучше думайте, как нам перебраться на тот берег.
— Придется обращаться за помощью к Яросвету. — Мстиша достал из кармана плаща, которым прикрывал доспехи, необычной формы свисток, поднес к губам. Свиста никто не услышал, даже Никита, но спустя минуту мох на болоте зашевелился, и к реке устремились полчища змей самых разных расцветок и размеров. Самая крупная из них — двухголовая — достигала длины четырех метров.
— Эт-то еще зачем? — Такэда брезгливо отбросил ногой бурую змею с глазами по всему телу, не обратившую на него никакого внимания.
— У Яросвета со змеями договор, — ответил князь. — Они ему многое должны. — Махнул рукой:
— За мной. — И первым полез в болото.
— А свистулька-то похожа на ту, что нам дал Вуккуб на мосту, — обратился Толя к Никите. — Ультразвуковая.
— Скорее магически-звуковая, — рассеянно отозвался Сухов.
Они продрались сквозь кусты и траву на берег Огнь-реки, где змеи начали «монтаж» из своих тел какой-то башни. Это было удивительное и одновременно страшное зрелище. Поток шипящих гадов не иссякал, змеи ползли и ползли, сцеплялись друг с другом, ловко взбирались на ступенчатое основание башни и снова сплетались в узоры, застывающие фермами, пилонами и перепонками. Через полчаса «строительства» перед застывшими людьми красовалось нечто напоминающее скелет аэроплана времен начала воздухоплавания длиной в полсотню, высотой в десяток метров, с размахом крыльев, в два раза превышающим длину.