— Тебя спасет только меч! — вонзилось в голову ядовитое шипение.
И снова рука Сухова сама собой дернулась к поясу: действительно, вот он меч. Какая удобная рукоять!..
— Не смей! — выдохнуло с натугой внутри Никиты второе «я» — он разжал кулак.
Метаться по комнате и отбиваться от ос руками он не стал, вырастил из живота огнемет и ударил по туче насекомых факелом жаркого оранжево-белого пламени… которое уничтожило ос, но одновременно воспламенило стены! От удушающего дыма перехватило дыхание, жар нарастал, грозя сжечь кожу, затрещали волосы на голове…
— Возьми меч, проруби дверь!
— Иди к дьяволу! — Никита решил не слушать больше таинственного советчика, толкавшего на неосознаваемую, но явно опасную акцию с непредсказуемыми последствиями, у него в запасе еще оставались средства борьбы с могущественным, обладающим колоссальной силой внушения врагом.
Сухов сменил огнемет на огнетушитель, а когда это не помогло — на баллон с жидким азотом. Пламя погасло. Помещение обросло льдом, в который начал кристаллизоваться воздух.
— Меч…
— Пошел вон!
Сухов киркой руки прорубил во льду нишу, сменил кирку на лазер и вырезал часть стены. Комната начала размягчаться, течь, превратилась в поток воды, вынесла человека на поверхность моря без конца и края. Гигантская акула бросилась на него из фосфоресцирующих фиолетовых глубин.
— Проглотит! Проткни ее мечом…
Сухов отбил атаку акулы гарпуном руки. Море превратилось в пустыню с огромными шипастыми шарами растений, грозящих наколоть человека на себя, как муху на булавку. Никита организовал костер из шаров. Песок начал плавиться, и вскоре вся пустыня превратилась в оплавленную равнину с длинными пологими грядами и увалами, на которых застыли странные фигуры, похожие на свечи из парафина самых причудливых форм. Многие из них казались живыми… они и были живыми, вдруг выдрали ноги-корни из корки такыра и двинулись к человеку, демонстрируя текучесть форм, вглядываясь в него отсутствующими глазами, приказывая превратиться в такую же свечу. Сознание померкло.
— Меч, меч, меч…
Последним усилием воли Никита соорудил себе меч из расплавленного песка и врубился в ряды текучих созданий, пробился к черному кольцу в одной из впадин и нырнул вниз… чтобы оказаться зажатым в гигантской лапе!
Лапа не принадлежала ни человеку, ни одному из животных, которых знал Сухов, она была физически осязаема и нематериальна одновременно и обладала свирепой, беспощадной, угрюмой силой, которой не мог сопротивляться никто! Ни одно живое существо!
Кто-то тихо, торжествующе и пренебрежительно рассмеялся. Над головой блеснул длинный кроваво-красный глаз, но темнота не позволяла разглядеть лица чудовища, да и существовало ли оно, Сухов не мог сказать с уверенностью. Лапа сдавила тело еще сильнее, затрещали ребра, боль пылающими углями рассыпалась по коже, вонзилась в сердце, голову.
— Кажется, это конец твоей миссии, Посланник. Не дергайся, меч тебе уже не поможет, ты в моей власти. В качестве комплимента могу сказать, что ты очень сильный человек. Мы не ожидали, что ты зайдешь так далеко.
— Кто… ты?
— Игва Даймон. Вернее, его пси-двойник. Ты же знаешь, игвы многомерны и живут в мириадах хронов одновременно. Не было нужды собирать всех двойников в одного мага… демономага, как нас окрестили. Прощай, Посланник, я тороплюсь.
Боль усилилась, сознание снова стало меркнуть.
Никита сжал зубы, чтобы не закричать, закрыл глаза, расслабляясь, уже не обращая внимания на чувства, успокаивая и приводя в порядок мысли, настраивая нервную систему, и позвал. И предки, все те, кто составлял его род, кто вложил в его гены накопленную чувственную информацию и духовный потенциал, любовь и страдание, пришли к нему на помощь…
Яросвет-Мстиша знал, что означают корчи лежащего на земле Посланника, напоминающие припадки, а особенно — его попытки вытащить меч из ножен, и был вынужден отвлекаться на контроль рук Никиты, чтобы в последний момент предотвратить трагедию: если бы Сухов вытащил меч, будучи в трансе, сражаясь сам с собой, он уничтожил бы вокруг все и всех, не разбирая, где друзья, где враги.
Боевые действия воинства Люцифера, спешно мобилизованного кем-то из Великих игв на бой с Посланником, начались атакой нечисти: упырей, оборотней, полевиков, полудниц, хрипуш и трясей — еще до того, как василиск подошел к месту сражения. Однако Такэде, приготовившемуся защищать беспомощного Сухова, почти не пришлось участвовать в отражении атаки. Яросвет опередил его, подключив свое войско: птиц, зверей, деревья, природные силы, подчинявшиеся магу в этом мире. В результате бегающая нечисть была частью истреблена волками, медведями и кабанами, а частью провалилась в глубокие ямы, тут же заваленные камнями. Летающие твари были встречены воронами, ястребами и соколами и тоже потерпели поражение. Но оставались еще существа, владеющие магическими превращениями и свойствами: мороки, трояны, переплуты, волкодлаки и кикиморы, — и заговоренным мечам Такэды и Яросвета пришлось показать свою силу.
Инженеру были не страшны ни стрелы, ни кинжалы и дротики, ни ядовитые клыки и когти, пока на нем сидел диморфант, а Яросвет не нуждался в доспехах и физической защите, обладая защитой куда более могущественной — законами магифизики, творцом которых в пределах хрона был он сам.
Последние остатки нечисти сгинули в лесу, однако Яросвет меча не опустил. Взгляд его горящих глаз был непереносим, и Толя возрадовался, что маг — их союзник и друг.
— Они допустили ошибку, — сказал он, — нападая по очереди. Если бы сейчас тут появились ликвидаторы ЧК, нам пришлось бы туго.
Яросвет согласно кивнул.
— Вы правы, Наблюдатель, однако положение наше не внушает особого оптимизма. Если Посланник не очнется через пару минут, придется отступать. С василиском и Кщерем мне одному не справиться, оба расколдованные или, если хотите, разблокированные в пси-диапазоне игвы, почти свободно, хотя и по-разному владеющие кварко-глюонными процессами. Пси-мощь их велика. Хорошо, что на вас надежные скафандры, они-то и спасли от Кщеря. Помните свое «бегство» из внушенного им замка?
Толя открыл рот, чтобы ответить, и в это время Кщерь Бессмертный нанес свой удар.
Голова взорвалась, как граната! Осколки ее разлетелись во все стороны… и соединились вновь, но в конгломерат, который уже нельзя было назвать головой, мыслящим органом. Чувства, ощущения, мысли, образы, воспоминания смешались в калейдоскопическую мозаику, разобраться в которой не было никакой возможности, и Такэда позволил себе закричать, но не ртом, а внутрь, беззвучно, мысленно напрягаясь:
— Сухов!
Сознание прояснилось, кошмар видений поблек — это диморфант отдавал последние крохи своей энергии на защиту хозяина. Потом чья-то рука разогнала дым внушенной путаницы, глаза приобрели способность видеть, а мозг — анализировать действительность. Толя ощутил себя стоящим на коленях над телом Сухова. Оба были накрыты полупрозрачным куполом, по которому ползли радужные пятна, как по пленке мыльного пузыря. Мстиша-Яросвет отсутствовал, но купол явно был делом его рук, значит, он сражался сейчас где-то снаружи, прикрыв друзей каким-то силовым полем.