Инсект высадил своих пассажиров — в отличие от Вольха и Рамага он не тащил их на себе, а внедрял в свою энергооболочку — в лесу, возле избы старухи Ягойой. Он был настолько измотан борьбой с Дуггуром, потерял столько энергии, что еле смог пробить хронобарьер между мирами. А ушел в свой мир только спустя несколько часов, кое-как подпитавшись светлой силой местной природы.
Земляне тоже нуждались в отдыхе и, не сговариваясь, устроились спать кто где мог: Такэда и Ростислав — в избе, на лавках, Суховы — возле избы, на охапках травы. Судя по слою пыли на полу избы, на лавках и столе, а также по отсутствию следов, хозяйка в свой дом так и не заявлялась.
Проспали почти сутки. Без тревог и волнений. Словно спали у себя дома на Земле, как и все законопослушные добропорядочные граждане, уверенные в том, что их охраняет закон и государство.
Первым проснулся Будимир. Не потревожив отца, он поднялся и некоторое время прислушивался к природе, к жизни Мировой Язвы и побережья Огнь-реки в полусотне километров от избы. Затем обнаружил Святогора, — великан действительно распахивал мертвые земли за рекой, приспособив для этой цели в качестве лошади одного из чудищ Язвы — трехголового шестиногого ящера, соединявшего в себе черты динозавра и насекомого. Мутагенность Мировой Язвы была настолько велика, что здесь рождались и более причудливые твари.
Поговорив со Святогором дистанционно, посредством пси-поля, Будимир умылся ключевой водой в лесу и разбудил Ростислава. А через полчаса проснулись Такэда и Сухов-старший.
В избе Бабы Яги нашли ржавый меч с волнистым лезвием и устроили утренний тренинг с мечами и без них. Ростислав впервые в жизни увидел приемы сечи Радогора в исполнении Никиты и преисполнился уважения: бывший Посланник, несомненно, был мастером боя на мечах. Сражаться с ним на равных было невозможно, он спокойно отбил атаки Ростислава и Такэды, тоже прекрасного фехтовальщика, а затем обезоружил обоих.
Как и учитель Будимира, Ростислав остался доволен разминкой и после знакомства с мечом Ягойой оставил его у себя, заметив, что старуха не будет зря хранить у себя ненужную вещь. Вполне возможно, меч был заколдован или принадлежал какому-то былинному герою.
Позавтракали концентратами из запасов Ягойой, то есть, конечно, сварив из них два вида каш — гречневую и бобовую. Гречневую кашу попросил Будимир, потом к нему присоединился Ростислав. Бобовую без удовольствия, но быстро съели Сухов и Такэда.
Помыли и убрали посуду, заварили чай, нашли варенье, однако насладиться чаепитием не успели: заявился гость.
Будимир услышал его приближение раньше всех, прислушался к кажущейся глухой тишине леса и заулыбался заговорщически. Затем и Ростислав сообразил, что далекие размеренные удары, вызывающие почти неощутимые сотрясения почвы, являются эхом чьих-то тяжелых шагов. И только через минуту приближение гостя почувствовали Сухов-старший и Такэда. Еще через несколько минут над лесом выросла голова седобородого исполина. Это был Святогор.
— Сердечно приветствую Избавителя и его сородичей. — Великан снял с плеча шипастую палицу, осторожно поставил на опушку леса; размер палицы не уступал размеру многосотлетней сосны. — Вы позвали, я пришел. Чем могу быть полезен?
— И мы рады приветствовать основателя Руси, — покосился на смущенного Будимира его отец. — Присоединяйся к трапезе.
— Благодарствую, я сыт.
— В таком случае посмотри-ка на этот клинок.
Сухов кивнул Такэде, и тот снял с пояса меч.
Святогор замер, разглядывая стальной с виду, отбрасывающий тусклые блики Финист. Потом нагнулся и осторожно, двумя пальцами взял свой меч, никак не прореагировавший на это. Поднес к глазам.
— Он? — спросил Никита.
Ростислав затаил дыхание. Впрочем, остальные путешественники тоже замерли, ожидая ответа.
— Не знаю, витязи, — качнул головой Святогор. — Он пахнет как Финист, но не отзывается.
— Сможешь разбудить его? Вдохнуть в него жизнь?
Меч в пальцах великана задымился, раскалился до красного свечения и погас. Несколько мгновений он был черным, как обгоревший сучок дерева, затем посветлел, но так и остался серым, покрытым окалиной.
— Увы, судари мои, он мне не подчиняется. Я слышал, что Повеление Семерых лишило силы многие высшие вещи, в том числе такие, как Финист. Моего умения не хватает, чтобы оживить творение Создателя.
— Может, ты попробуешь? — повернулся к сыну Никита.
— Я уже пытался, — покраснел Будимир. — На нем лежит Печать Соборного Духа Веера. Снять ее могут только те, кто поставил.
— Семеро Светлых? — уточнил Такэда.
— Или…
— Кто? — Никита обнял сына за плечи. — Договаривай.
— Или настоящий Избавитель.
— Не горюй, сынок, у тебя еще все впереди. Хотя, с другой стороны, желательно, чтобы меч нам никогда не понадобился. Святогор вернул потухший Финист Такэде.
— Прошу прощения, други. Не имею возможности пригласить вас в гости, не обустроился пока, дел много. Могу я вам помочь чем-то еще?
— Пожалуй, пока нет, — сказал Никита. — Мы хотели активировать меч и с его помощью усмирить нечисть Веера. Так как это нам не удалось сделать, будем решать задачу другими способами. Хотелось бы кое-что уточнить…
— Я вас внимательно слушаю.
— Очень надеюсь, что этого не потребуется, но вдруг… Ежели появится необходимость собрать дружину для борьбы со слугами Люцифера, ты присоединишься к нам?
— Можете не сомневаться. Я еще не вернул им свой долг за долгий сон.
— В таком случае просьб больше нет.
— Еще раз прошу прощения, судари мои. Я тут недалече навожу порядок, Мировую Язву распахиваю, так что скоро нашу Свентану не узнаете. Когда закончу — приходите, попразднуем.
Святогор вскинул на плечо свою огромную палицу, поклонился и зашагал туда, откуда пришел. Вскоре треск деревьев и гул шагов великана стих, наступила тишина.
— Представляю, каково теперь здешней нечисти, — усмехнулся Такэда. — Вряд ли у нее есть шансы выжить на Олирне.
— Он один, — задумчиво проговорил Никита. — А нечисти — легион!
— Почему он один? А Яросвет? А пограничная дружина? А другие витязи земли русской? Стоит им объединиться — никто не устоит!
— В том-то все и дело, что им еще надо объединиться. Хотя я тоже верю, что здесь, на Олирне, Святая Русь скоро возродится и засияет в полную силу. А там, глядишь, и у нас наведут порядок.
— Оптимист твой отец, — сказал Ростислав, подмигнув Будимиру. — Русь на Земле более беззащитна, чем здесь. Да и Святогора у нас нет, и нечисти-погани больше.
— Она вся мелкая, — не согласился Никита.
— Зато ее много.
— Хрен с ней, с нечистью, разберемся с Люцифером — Дуггуром и попросим Святогора почистить и наши земли. Да и сами поможем. Итак, что решаем, господа мечтатели?