Делали они остановки также и во всевозможных городишках, попадавшихся на пути, вызывая тем самым неминуемые восторги горожан. Однажды причалили у неизвестного пункта и высадили одного пассажира, потом на частной пристани взяли нового. Около полудня подобрали помахавшую им с берега неизвестную женщину с ребенком. В четыре часа дня судно замедлило ход, чтобы принять на борт трех людей, подплывших к «Грезам Февра» в утлой лодчонке. В тот день пройденное пароходом расстояние оказалось небольшим. Когда клонившееся к западу солнце окрасило широкие воды реки в багровые цвета, вдали показался Каир. Дэн Олбрайт решил пристать к берегу и остаться на причале до утра.
Южнее Каира в Миссисипи вливались воды Огайо, и обе реки представляли собой любопытное зрелище. Сливаются они не сразу, а некоторое время следуют одна подле другой; чистые голубые воды Огайо яркой лентой вьются вдоль восточного берега Миссисипи с ее грязно-бурыми водами. Кроме того, в этом месте нижнее русло реки вдруг меняет характер. От Каира до Нового Орлеана и залива расстояние составляет около ста десяти миль. На своем пути туда река извивается и петляет, словно змея, изменяя направление по собственному усмотрению. Воды ее пробиваются через мягкий грунт порой совершенно непредсказуемо, оставляя зачастую сухими доки и причалы либо затопляя целые города. Лоцманы утверждали, что здесь она никогда не бывает одинаковой два раза подряд.
Верховья Миссисипи, где родился, вырос и научился своей профессии Эбнер Марш, казались совершенно иной рекой. Там воды, заключенные между высоких скалистых берегов, текли прямо и спокойно. Марш долгое время стоял на штормовом мостике, вбирая в себя проплывающий мимо ландшафт, и старался почувствовать, чем он отличается от того, который окружал его ранее, и какое будущее ожидает его. Верхнее русло реки он сменил на нижнее и вступил, как ему казалось, в новый этап жизни.
В скором времени, когда Марш, сидя в конторе парохода, разделял с Джефферсом его трапезу, он услышал, как трижды ударили склянки. Сигнал свидетельствовал о том, что пароход собирается причалить к берегу.
Марш нахмурился и выглянул из окна конторы Джефферса. Но ничего, кроме густо поросших лесом берегов, он не увидел.
– Интересно, почему мы причаливаем? – произнес Марш. – Следующая остановка Новый Мадрид. Может быть, я не слишком хорошо знаю эту часть реки, но готов поклясться, что это не Новый Мадрид.
Джефферс пожал плечами.
– Вероятно, нам подали сигнал.
Марш извинился и отправился на капитанский мостик. За штурвалом стоял Дэн Олбрайт.
– Нам что, подали сигнал? – поинтересовался Марш.
– Нет, сэр, – ответил Олбрайт. Говорливостью он не отличался и, отвечая на вопрос, всегда давал лаконичный ответ.
– Что это за место?
– Дровяной склад, капитан.
Тут Марш увидел, что впереди, на западном берегу, действительно стоит лесной склад.
– Мистер Олбрайт, если я не ошибаюсь, не прошло и часа, как мы пополнили запас топлива. Не могли же мы так быстро израсходовать все дрова? Это Волосатый Майк отдал приказ остановиться? – Подавать сигнал о заправке топливом входило в обязанности помощника капитана.
– Нет, сэр. Приказ капитана Йорка. Мне передали, чтобы я остановился у этого склада в любом случае, независимо от того, будем ли мы нуждаться в пополнении запаса дров. – Олбрайт обернулся. Это был аккуратный парень невысокого роста с редкими темными усами. На шее повязан красный шелковый галстук, на ногах кожаные лакированные сапога. – Не хотите ли вы отдать приказ, чтобы я прошел мимо?
– Нет, – поспешно ответил Эбнер Марш. Конечно, Йорк мог бы и предупредить его, но, согласно их договору, Джошуа Йорк имел право отдавать причудливые приказы. – Вы знаете, как долго мы собираемся простоять здесь?
– Я слышал, что у Йорка на берегу какое-то дело. Если дотемна он не проснется, значит, пароход простоит весь день.
– Черт. Как же расписание? Пассажиры замучают нас бесконечными вопросами. – Марш нахмурился. – Ладно, все равно нет выбора. Раз уж мы здесь, нужно пополнить запас дров. Пойду и распоряжусь на этот счет.
О покупке топлива Марш договорился с управляющим складом, стройным чернокожим парнишкой в тонкой ситцевой рубашке. Парень оказался не слишком силен в заключении сделок. Маршу удалось купить у него бук по цене древесины тополя, а также заставить подбросить несколько вязанок сосны. Когда подсобники и матросы судна принялись грузить дрова. Марш приблизился к мулату и, улыбнувшись, напрямик спросил его:
– Ты ведь здесь новичок, не так ли?
Мальчишка кивнул.
– Ясное дело, капитан. – Марш уже собирался подняться на борт парохода, но слова юнца остановили его. – Я здесь всего неделю, капитан. Белого человека, который работал до меня, сожрали волки.
Марш долгим взглядом посмотрел на парня.
– До Нового Мадрида мили две, верно, парень?
– Так точно, капитан.
Когда Эбнер Марш вернулся на судно, он чувствовал себя очень взволнованным. Проклятый Джошуа Йорк! Что задумал этот тип, и почему они должны терять целый день на каком-то дурацком дровяном складе? У Марша внутри все кипело, и он уже собирался броситься к каюте Йорка и серьезно поговорить с ним, однако, хорошо все взвесив, изменил решение. Марш вынужден был себе напомнить, что, в конце концов, это его не касается. Ему не оставалось ничего другого, как ждать.
Время ползло медленно, а «Грёзы Февра» неподвижно стоял на якоре у богом забытого дровяного склада. Мимо, вниз по реке, к великому разочарованию Эбнера Марша, проходили другие пароходы. Не меньшее их количество прошло также вверх. Короткая ночная схватка между двумя пассажирами третьего класса, когда в ход были пущены ножи, но в которой, к счастью, никто не пострадал, также стала причиной дневного возбуждения.
Большинство пассажиров парохода и члены команды прохлаждались на палубах судна. Кто сидел на затененных тентами шезлонгах, кто курил; кто-то перекусывал, кто-то спорил о политике. Джефферс и Олбрайт играли в рулевой рубке в шахматы. Фрамм в кают-компании травил байки. Некоторые дамы предлагали устроить танцы. Нетерпение Эбнера Марша нарастало с каждым часом.
В сумерках Марш сидел в портике палубной надстройки и, отгоняя назойливых мошек, пил кофе, когда, случайно взглянув на берег, увидел, что Джошуа Йорк покидает судно. С ним шел Саймон. Они на короткое время остановились возле хижины мальчишки-управляющего и о чем-то переговорили с ним. После чего по изрытой колеями дороге направились в лес и вскоре исчезли из виду.
– Вот здорово, – произнес Марш, приподнимаясь с места. – Ни тебе здрасте, ни тебе до свидания. – Он нахмурился. – Даже не поужинав.
Время шло, пассажиры и команда начали беспокоиться. В баре собралось много желающих выпить. Кое-кто из переселенцев затеял игру в кости, другие принялись петь, а один молодой человек в твердом воротничке получил удар тростью за то, что призывал к запрещению рабства.