Хоукмун откинул занавески примерочной.
Магазин был захвачен вооруженными людьми, очевидно — пиратами Старвеля. Они окружили Бьючерда, который даже не успел достать меч.
Повернувшись, Хоукмун выхватил свое оружие из груды одежды, бросился к вошедшим и столкнулся с падающим Пайаром. Из его горла хлестала кровь.
Пираты скрутили Бьючерда и волокли его к выходу. Капитана даже не было видно под навалившимися телами.
Хоукмун поразил одного пирата в сердце и парировал выпад другого.
— Не лезьте не в свое дело! — прорычал тот. — Нам нужен один Бьючерд.
— Только через наши трупы! — воскликнул д'Аверк, присоединяясь к Хоукмуну.
— Бьючерд должен понести наказание за то, что оскорбил нашего повелителя Вальона, — ответил пират и нанес удар.
Отпрыгнув, д'Аверк сделал почти неуловимое движение мечом, и рукав пирата окрасился кровью. Противник заревел и метнул кинжал, который держал в другой руке. Но д'Аверк отбил его лезвием меча и пронзил пирату горло.
Теперь уже половина пиратов отделилась от толпы и бросилась на Хоукмуна и д'Аверка, тесня их в глубь магазина.
— Они уводят Бьючерда! — в отчаянии проговорил Хоукмун. — Мы должны спасти его!..
Он яростно накинулся на пиратов, прорубая себе дорогу к дверям, за которыми исчез Бьючерд, но тут д'Аверк закричал:
— Еще один отряд — через черный ход!
В тот же момент рукоять меча ударила герцога в основание черепа, и Хоукмун ничком повалился на груду рубашек.
Он очнулся от удушья и перевернулся на спину. Внутри лавки было темно и царила странная тишина.
Хоукмун вскочил, по-прежнему сжимая меч. Первое, что он увидел, — это труп Пайара, лежащий рядом с примерочной.
Второе — тело д'Аверка, распростертое на тюках оранжевой ткани. Лицо его друга покрывала корка запекшейся крови.
Хоукмун подошел к нему, сунул руку под камзол и облегченно вздохнул: сердце билось. Очевидно, пираты просто оглушили их обоих — чтобы было кому рассказать жителям Нарлина, что ожидает наглецов, смеющих, подобно Палу Бьючерду, оскорблять лорда Вальона.
Пошатываясь, Хоукмун пошел в заднюю комнату и обнаружил там кувшин с водой. Он приложил кувшин к губам д'Аверка, затем оторвал кусок ткани и обтер его лицо. Кровь шла из широкого, но неглубокого пореза на виске.
Д'Аверк заворочался, поднял веки и посмотрел прямо в глаза Хоукмуну.
— Бьючерд, — сказал он. — Мы должны освободить его.
Хоукмун кивнул:
— Да, но сейчас он уже в Старвеле.
— Кроме нас, об этом никто не знает, — сказал д'Аверк, с трудом принимая сидячее положение. — Если мы освободим его и расскажем всему городу эту историю, представляешь, как поднимется боевой дух горожан?
— Ладно, — ответил Хоукмун. — Мы нанесем визит в Старвель — и молись, чтобы Бьючерд был еще жив. — Он вложил меч в ножны. — Надо как-то перелезть через стену, д'Аверк. Понадобится снаряжение.
— В этой лавке мы найдем все необходимое, — сказал д'Аверк.
— Пошли, только тихо. Уже темнеет.
Хоукмун коснулся Черного Камня во лбу. Его мысли вновь обратились к Иссельде, графу Брассу, Оладану и Ноблио. Как сложится их судьба?… Всем существом он пытался забыть о Бьючерде, наставлениях Майгана, о мифическом Мече Рассвета и не менее мифическом Рунном Посохе. Украсть бы какое-нибудь судно в порту и отправиться в плавание по морю, отыскать тех, кого он любит. Но…
Хоукмун вздохнул и расправил плечи. Но они не могут бросить Бьючерда на произвол судьбы. Они или спасут его, или погибнут.
Он подумал о стенах Старвеля, которые возвышались совсем рядом. Такие гладкие и, без сомнения, бдительно охраняющиеся. Очевидно, никто не пытался забраться на них. Однако никто и не говорил, что это невозможно. Как бы то ни было, они должны попробовать.
Заткнув за пояс не меньше двух дюжин ножей, Хоукмун с д'Аверком начали карабкаться на стену Старвеля.
Хоукмун поднимался первым. Он старался отыскать в стене достаточно глубокую трещину, вставлял в нее кинжал и подтягивался, надеясь лишь на то, что клинок выдержит его вес, и никто сверху не услышит шума и не заподозрит неладное.
Очень медленно они взбирались все выше и выше, проверяя, достаточно ли надежно закреплен каждый нож. Внезапно Хоукмун ощутил, что лезвие у него под ногой поддается. Он ухватился за кинжал, который только что укрепил над головой, и с ужасом понял, что этот также вырвется сейчас из трещины. Земля виднелась в сотне футов под ногами.
В полном отчаянии Хоукмун выхватил из-за пояса еще один кинжал, лихорадочно нашел трещину в камне и вставил клинок. Лезвие держало, а «упор», на котором покоилась его нога, выпал — до них донесся тихий звон далеко внизу. Теперь Хоукмун висел на одном кинжале, не в силах двинуться ни вниз, ни вверх, пока д'Аверк не вогнал другой клинок для его ноги. Хоукмун облегченно вздохнул. Осталось пройти совсем немного — несколько футов. Но что ждет их на гребне стены? Что ждет их за стеною?
Возможно, все усилия напрасны, а Бьючерд уже мертв? На сомнения времени не было.
Добравшись до края стены, Хоукмун стал двигаться с еще большей осторожностью. Над ним послышались шаги: стража. Хоукмун замер. Еще один кинжал — и он наверху. Поглядев вниз, он увидел освещенное лунным светом, невозмутимое лицо д'Аверка. Наконец шаги стихли в отдалении, и Хоукмун вставил кинжал в стену.
Когда он уже забрался наверх, шаги послышались вновь — торопливые, будто стражник бежал. Хоукмун поднял голову и нос к носу столкнулся с изумленным пиратом.
В ту же секунду Хоукмун, поставив все на карту, забросил свое тело на гребень стены и, пока охранник доставал меч, уцепился за его ноги и что есть сил дернул.
Пират замахал руками, пытаясь сохранить равновесие, и рухнул вниз, не издав ни единого звука.
Тяжело дыша, Хоукмун встал на колени и помог залезть д'Аверку. По стене к ним спешили еще два стражника.
Хоукмун выпрямился, вынул свой меч из ножен и приготовился к встрече.
Клинки скрестились. Схватка была короткой, поскольку Хоукмун и д'Аверк находились в отчаянном положении и не могли терять ни секунды. Они почти одновременно поразили пиратов: те упали, дернулись в агонии и замерли без движения.
Друзья осмотрелись. Судя по всему, другие охранники их пока не заметили. Хоукмун указал на ступени, ведущие вниз, д'Аверк кивнул, и они стали спускаться — быстро и по возможности бесшумно, от всей души надеясь, что никому не придет в голову подниматься по лестнице именно в эту минуту.
Внизу было темно и тихо, словно вымерло все. Далеко, в самом центре Старвеля, мигал маяк, однако город буквально потонул во мраке; лишь сквозь ставни и дверные щели кое-где пробивался тусклый свет.