Так неслись они сквозь снежные вихри, затем дорога постепенно пошла в гору, и движение их замедлилось. Всматриваясь в постепенно меняющийся пейзаж, где унылую равнину сменили пологие холмы, Хоукмун жадно искал следы недавних набегов и не находил их. Но, обратив внимание Катинки на это странное обстоятельство, он услышал короткий ответ:
— А с какой стати им быть здесь? Я же говорила, что все их набеги происходили по другую сторону гор.
— Если так, то этому должно быть какое-то объяснение, — промолвил Хоукмун. — И если мы отыщем его, то, возможно, поймем, в чем слабость этих негодяев.
Дорога затем сделалась столь неровной и скользкой, что лошади замедлили шаг и теперь лишь с большим усилием тянули сани. Снег прекратился. День склонялся к вечеру. Хоукмун указал на небольшое укрытие на склоне.
— Давайте оставим там лошадей, пусть попасутся вволю. Взгляните, там ведь пробивается трава и есть небольшая пещера, где они смогут укрыться от снега и ненастья. Боюсь, что больше мы ничего не сможем для них сделать.
Катинка фон Бек согласилась. Они развернули лошадей и подвели их к облюбованной полянке. Вокруг быстро темнело, и когда лошадей распрягли, а сани затащили в пещеру, солнце уже склонилось к горизонту. Посовещавшись, друзья решили эту ночь провести вместе с животными, в пещере, а назавтра продолжить путь верхом.
— Это и к лучшему, — заметил Хоукмун. — Так меньше риска, что враги обнаружат нас.
— Совершенно верно, — подтвердила Катинка фон Бек.
— И кстати, — продолжил герцог, — нам нужно быть настороже, ибо вполне может статься, что они подстроят нам какую-нибудь ловушку. Вы хорошо знаете эти места, Катинка?
— Неплохо, — отозвалась она.
И женщина принялась разводить костер в пещере, поскольку жаровен, которыми снабдил их князь, оказалось недостаточно для тепла.
— Мы здорово здесь устроились, — объявил Джери-а-Конел, когда вспыхнул огонь. — Я был бы не против провести здесь всю зиму, а потом, весной, мы бы вновь отправились в путь.
Катинка смерила его презрительным взглядом. Он улыбнулся и промолчал.
Теперь они вели лошадей в поводу по каменистой тропинке под суровым холодным небом. Кое-где виднелись редкие пучки жухлой травы, пробивающейся из-под камней, да низкий приземистый кустарник. Небо грозило в любой миг разразиться снегопадом, а ледяной ветер пронизывал до костей. Время от времени в вышине между вздымающимися иззубренными скалами мелькали стервятники, чтобы, покружив немного над людьми, вскоре исчезнуть средь горных вершин. Стоящая кругом тишина нарушалась лишь негромким свистом ветра, шумом их затрудненного дыхания да шорохом камней, скатывающихся в пропасть из-под ног. Красота открывающихся с этой высоты пейзажей завораживала путников. Но это была скорбная печальная красота. Все здесь было мертво, все сковано холодом. Должно быть, немало путников в это время года нашли здесь свою гибель.
Хоукмун поверх кожаной стеганой накидки натянул толстую шубу из густого пушистого меха, но хотя теперь от жары он обливался потом, ему и в голову не пришло бы что-нибудь снять с себя, так он боялся снова продрогнуть. Спутники его также кутались в меха, а тропинка вела их все выше и выше в гору, извиваясь серпантином на крутых склонах.
Однако сколь бы холодна и безжизненна ни была окружающая красота, от нее не веяло никакой враждебностью и угрозой. Глядя на источающие спокойствие глубокие долины, видневшиеся далеко внизу, Хоукмун не мог заставить себя поверить, что где-то там, в самом сердце этих гор, скрывается армия разбойников. Ничто не выдавало их присутствия в этих местах. Более того, его не покидало впечатление, что здесь вообще давно уже не было людей, и хотя дорога была трудной и тяжелой, он чувствовал себя бодрым и раскрепощенным, каким не бывал с самого детства, в Кельне, когда там правил еще старик-герцог, его отец. Как и в ту далекую пору, его задача сейчас была очень простой — жить.
Наконец, тропинка расширилась и внезапно за поворотом скалы уперлась прямо в разверстый черный зев пещеры.
— Вот чудеса! — изумился он, обращаясь к Катинке. — Похоже, мы угодили в тупик, или здесь есть какой-то проход?
— Да, проход есть, — подтвердила она.
— Далеко ли нам еще до цели? Он остановился на пороге пещеры.
— Это зависит от многих обстоятельств, — загадочно ответила женщина и больше не добавила ни слова.
Хоукмун слишком устал, чтобы требовать объяснений. Оторвавшись от скалы, он медленно углубился в туннель, ведя за собой упирающуюся лошадь. По счастью, вскоре снег перестал липнуть к сапогам. В пещере оказалось намного теплее, и здесь ощущался какой-то странный запах, словно бы пахло весной. Он сказал об этом своим спутникам, но они утверждали, будто ничего особенного не чувствуют, и Хоукмун решил, что, возможно, так пахнет его меховая шуба. Пол пещеры сделался ровным, и идти стало куда легче.
— Трудно поверить, — заметил он, — что этот проход сотворен самой природой.
Он провел рукой по каменной стене, однако непохоже было, что к ней прикасались орудия человеческого труда. В полумраке он обернулся к своим спутникам, и ему показалось, что на лицах их застыло какое-то странное выражение.
— Что вы думаете об этом? Скажите, Катинка, вы знаете эти места. Может быть, слышали о них какие-нибудь легенды?
— Да, кое-что слышала, — призналась та. — Пойдемте, Хоукмун, вскоре мы окажемся по другую сторону.
— Но что там, с другой стороны? — Хоукмун обернулся к ней лицом. В руке женщина держала лампу, и в алых отблесках черты лица ее обрели какое-то странное, почти демоническое выражение. — Не окажемся ли мы в логове звериных лордов? Скажите, уж не служите ли вы оба моим старым врагам из Империи Мрака? Это ловушка? Почему вы молчите?
— Нет, мы не служим вашим врагам, — заверила его Катинка фон Бек. — Ступайте, Хоукмун, прошу вас. Или вы хотите, чтобы я пошла вперед? — Она сделала шаг к нему.
Невольно Хоукмун поднял светильник повыше, отбрасывая назад просторные полы мехового плаща.
— Нет, я доверяю вам, Катинка фон Бек, хотя меня не оставляет мысль, что это какая-то ловушка. Как такое возможно?
— Нужно идти дальше, мессир Воитель, — ровным тоном заявил Джери-а-Конел, поглаживая своего черно-белого котенка, который выбрался у него из-за пазухи. — Так нужно.
— Воитель? Какой еще Воитель? — теперь Хоукмун не спускал руки с рукояти меча. — О чем вы?
— Вечный Воитель, — таким же ровным голосом пояснил Джери-а-Конел. — Воин Судьбы.
— Нет, — слова эти не имели никакого смысла, но почему-то для него было невыносимо слышать их. — Нет.
Он сжал виски руками.
И в этот миг друзья набросились на герцога.
Силы еще не полностью вернулись к Хоукмуну, к тому же он был утомлен длительным подъемом, тем не менее Дориан яростно сопротивлялся, пока не почувствовал острие кинжала, который наставила на него женщина, и не услышал у себя над ухом хрипловатый голос воительницы: