Нырков с аппетитом ел вяленую чебачью икру, большими глотками отхлебывал пиво. Но сказал он все правильно.
– У секретарши права неприкосновенности нет, – без особого энтузиазма продолжил Крылов.
– У Надьки?
Нырков выковырял еще икры.
– Верно. Но она сожительствует с Воронцовым уже два года. И показаний против него никогда не даст.
И это было правдой.
– Можно найти свидетелей среди мясников...
– Не смеши.
– Чем-нибудь прижать, поймать на компре.
– Как только ты этим займешься, Воронцов поднимет такой шум, что мы не отпишемся. Кстати, он очень дружит с журналистами, подкармливает кое-кого... Пропечатают, на весь свет ославят!
– Какой выход? Ждать, пока его изберут? Тогда к нему и близко не подойдешь... Нырков пожал плечами.
– А что мы можем сделать? Водки хочешь?
– Давай.
Иногда он переходил с начальником на «ты».
Сейчас был подходящий случай.
Нырков поднял стакан.
– За что?
– Чтобы сволочь всякая передохла!
– Э-э-э, нет! Слишком много получится трупов. Остальные трупным ядом отравятся. Давай лучше... За ментов. Чтобы их не били, не резали, не стреляли, палок в колеса не ставили.
– Так никогда не будет.
– А мы мечтаем. И пьем за мечту.
Водка на пиво воспринимается тяжело, даже при хорошей закуске. Крылов почувствовал, что захмелел.
– Слышь, Василий, как думаешь, почему закон о борьбе с коррупцией провалили?
– А кому из депутатов он нужен?
Нырков, похоже, тоже опьянел. Лицо покраснело, на лбу выступили крупные капли пота, даже всегда аккуратные усы растрепались.
– Что же они, все «теневики» да фирмачами куплены?
– Не обязательно. Кое-кто, конечно, и куплен... А основная масса... У кого мелкие грешки, у кого свои интересы. Ну, консультируют на стороне или учредительный пай в какомто деле имеют. А вот представь ситуацию: депутат кристален как стекло, а семейка у него деловая – жена учредитель одной фирмы, брат – другой, отец – коммерческий директор акционерного общества, тесть – банкир. По-новому закону им всем надо бросать предпринимательскую деятельность. Или ему отказываться от депутатства. Третьего пути нет: с женой-то еще можно развестись, а от родственников отрекаться вроде как-то не принято! Вот и прикинь, зачем ему такой закон, который всю жизнь ломает? Ясно?
– Да-а-а, – протянул Крылов. – Ясно-то ясно. Только противновато. Выслуга есть, лет пять назад ушел бы на пенсию. А по этой жизни на нее не разгуляешься... Наши-то идут к частникам – в охрану, службу безопасности, сыск... Но я привык на государство работать, а не на богатого дядю. Старую обезьяну поздно учить новым фокусам.
– Видишь, у каждого свой интерес.
Крылов подумал, что Нырков занимает генеральскую должность и, конечно же, мечтает о шитых погонах. А скандал с депутатом или большим руководителем исполнению этой мечты не способствует. Вот и приходится проявлять сдержанность и осторожность.
– Это точно, – вздохнул начальник оперативного отдела. – Что будем делать?
– Материалы подшить, накапливать информацию дальше.
– Может, застрелить этого чертова Шамана? – раздумчиво произнес Крылов.
– А ты возьмешься? – остро глянул Колорадский Жук.
Крылов шумно выдохнул.
– Я – нет.
– То-то! – Начальник РУОП встал. – Пойдем париться.
Они направились в парную.
– Да! – Нырков хлопнул себя по лбу. – Совсем забыл! Лис вернулся!
Крылов и Нырков многозначительно переглянулись.
* * *
– Сколько? – переспросил Лис.
– Миллион рублей и двести долларов, – повторил Хондачев. И добавил: – Ежемесячно.
– Ничего себе! – удивился Лис. – Как начальник УР я оценивался в сто пятьдесят долларов! И какова продолжительность контракта?
– Такова же, как продолжительность моей жизни в данной должности, – слегка улыбнулся банкир. – Кроме того, вы получите автомобиль в постоянное пользование, бензин и расходы по ремонту оплачивает фирма...
Они сидели на открытой веранде только что построенного дома Хондачева. Два с половиной этажа, итальянский кирпич, рижская черепица, европейский проект – словом, все по стандартам «новых русских». Аккуратно спланированный участок, клумбы, газон – сразу видно, что садовник работал параллельно со строителями. У самых ворот – небольшой затейливый домик под высокой крышей. В нем жил охранник – стандартный шкафообразный верзила в камуфляже и высоких омоновских ботинках. Хондачев, здороваясь, назвал его Вовой.
– И еще, – продолжил банкир. – У вас проблемы с жильем... разместитесь пока здесь.
– Где «здесь»? – Лис ткнул пальцем в сторону ворот. – С Вовой? Как он ходит в ботинках в жару? У него должны жутко вонять ноги...
– Здесь, в доме. Я не спешу с переездом. Когда угнетающая меня проблема будет решена, я куплю вам квартиру и машина тоже перейдет в вашу собственность.
Молодая миловидная девушка бесшумно появилась в дверях.
– Можно убирать посуду?
– Давай, Верочка. И подай кофе.
Пока девушка находилась на веранде, они не разговаривали. Хондачев курил набитую душистым табаком трубку, пуская дым то тонкой струйкой, то облачком, то кольцами. Лис, развалившись в удобном кресле, рассматривал темноголубое с оранжевыми красками заката небо.
Он не собирался наниматься на работу к частному лицу. Байков с трудом уговорил его встретиться с банкиром. Но в огромном, с обтянутой черной кожей офисной мебелью кабинете майор услышал фамилию Шамана – и переменил решение. Потом Хондачев привез его в свой новый дом, накормил ужином и наконец предложил решение всех жизненных проблем. За это Лис должен делать то, что он и так собирался делать – без всякого вознаграждения и заманчивых условий. Однако банкир четко не сформулировал его задачу. В принципе это дела не меняло, Лис все равно сработает по своему плану. Но он любил определенность.
– Что вы называете решением проблемы? – спросил Лис, когда Верочка вышла.
– Знаете, почему я обратился именно к вам? – вопросом на вопрос ответил хозяин дома.
– Почему?
– Обычные, правильные и законные методы охраны не защитят меня от пули. В современных условиях они совершенно неэффективны...
Хондачев придвинул хрустальную пепельницу и осторожно принялся выбивать трубку. Это занятие позволило ему отвести взгляд от лица собеседника.
– Мне нужны эффективные меры защиты. Их законность меня совершенно не интересует. Важен результат.