И из озера вышел человек — деталей не разобрать, лишь черный силуэт.
Но Радхаур понял — это он.
И вновь появилось изображение Гурондоля — за ним в темноте едва различимо показалось новое лицо. Радхаур узнал — бледно-мраморная голова Алвисида.
Зеленая спираль вспыхнула и погасла, из глаз Алвисида сочился странный желтый свет. И просветилось изображение черного всадника на белом коне — угрюмая пустыня распростерлась пред путником. Рыцарь ехал и удивительные картины чужих стан — невиданные растения и животные, непривычных очертаний дворцы и крепости — быстро сменяли друг друга. Затем на первый план снова выступила голова Алвисида и, вспыхнув яростным огнем глаз, беззвучно захохотала. Небо — черное, ночное, глубокое, с невероятным количеством незнакомых звезд надвигалось на Радхаура, поглощало его, давило, впитывало в себя.
Радхаур почувствовал, что задыхается.
В это мгновение в зале вспыхнул яркий свет.
Предсказание закончилось.
Жрицы в черных углублениях пола открывали глаза.
— Вы удовлетворены? — спросила маджера верховного координатора, сквозь специальную щель, над хвостом Зверя, наблюдавшего пророчество.
Верховный координатор кивнул и направился к выходу из комнаты.
Великий Алвисид будет возрожден!
Когда Марьян пришла в себя, юноши выходили из зала. Она вскочила и выбежала в другой выход — с правой стороны Зверя. Легко взбежала по винтовой лестнице — сердце бешено колотилось, мешало думать. Но и мысль была одна:
— Как пророчество Радхаура? — спросила она у Елефеды, наблюдавшей в потайную щель.
— Тебя там не было.
Ноги подкосились, она села на пол.
— Беги, пока он не уехал, попроси еще раз, — без особой надежды сказала старшая подруга.
Марьян помчалась, рискуя споткнуться на крутой лестнице и сломать себе шею.
Она догнала его уже на улице, он уже сидел верхом на коне.
— Радхаур, — она задыхалась, говорить было трудно. — Радхаур, возьми меня с собой! Мне нет жизни без тебя!
— Нет, — сказал юный граф и отвел глаза.
Она заморгала ресницами, чтобы сдержать слезы.
— Я не могу, Марьян, пойми — не могу, — с трудом произнес он. Он чувствовал себя виноватым, но уже знал, что если сейчас уступит — будет еще хуже. — Я никогда не забуду тебя, Марьян, клянусь! Но я не могу взять тебя с собой…
Он тронул поводья, спутники ждали его.
Она стояла и смотрела как они уезжает по дороге, ныряющей в мрачный лес, кажущийся заколдованным в ранний рассветный час.
Им предстоял долгий путь в Бретань.
Для Марьян никакого пути не было…
«Всю летопись судьбы перелистай
Лист за листом подряд — и прочитай
Все повести любви из века в век, —
Такой любви не ведал человек!»
Алишер Навои «Фархад и Ширин»
Далеко друзья не уехали.
Они успевали к отплытию армии союзников и потому щадили коней.
Три или четыре мили проехали молча. Юноши пытались разгадать символы увиденного пророчества. Молча. Успеют еще обсудить и поспорить о верности толкований.
Каждый искал хороший смысл в непонятных пророчествах — что означает обагренный кровью Экскалибурн и сломанный Неустрашимый? Смерть? Или победу над врагом?..
— Сэр Радхаур, обернись! Обернись и защищайся! — услышали они за спиной громкий крик.
Развернув коней, они увидели в неярком еще утреннем свете рыцаря, с которым мельком повстречались в Храме Зверя.
В руке у него был обнаженный меч.
— Я вызываю тебя на смертный бой, сэр Радхаур! Я убью тебя! — кричал он.
Радхаур поправил крепко притороченный впереди него громоздкий ларец с драгоценным сокровищем — головой Алвисида — и потянул из ножен Гурондоль.
Сразу же впереди него оказался Гуул с мечом наготове.
— Прежде чем сразиться с ним, тебе придется убить меня! — сказал алголианин сэру Димерику, резко остановившему коня.
Радхаур понял, что Гуул не даст ему сразиться сейчас, если Радхаур сам того не захочет…
Когда Радхаур, собираясь покинуть Фёрстстарр, готовил коня к походу, к нему подошел воин со смуглым лицом и сказал:
— Здравствуй. Меня зовут Гуул.
Радхаур представился в ответ.
— Ты убил моего младшего брата, — спокойно произнес Гуул. — Парсондху.
Радхаур приготовился к бою.
— Я готов ответить за его смерть, — спокойно сказал он, вынимая Гурондоль.
— Нет.
Гуул положил сильную ладонь на рукоять Гурондоля, останавливая движение Радхаура.
— Что это означает? — удивился юный граф.
— Я не хочу тебя убивать.
«Еще вопрос кто кого убьет, »— пронеслось в голове Радхаура.
— Два моих старших брата погибли, — медленно произнес он, — и когда я встречу их убийцу, я твердо знаю, что сделаю.
— Нет, — снова сказал Гуул твердо, — я не этого хочу.
— Так чего же?
— Ты убил моего брата — ты заменишь мне его.
— Что? — не понял Радхаур.
— Ты заменишь мне брата!
Радхаур все ж освободил меч и сделал наступательное движение.
Гуул ловко увернулся, не обнажая оружия.
Радхаур нанес рубящий удар, Гуул вновь ушел от удара.
Этвард и Ламорак с интересом смотрели на происходящее.
Наконец Радхауру это надоело — Гуул был чрезвычайно ловок, словно неуловимая тень.
— Хорошо, — произнес запыхавшийся Радхаур, возвращая Гурондоль на место. — Я просто хотел посмотреть, каков ты в бою.
— Я так и понял, — улыбнулся Гуул.
Так у Радхаура появился новый спутник.
Гуул сказал, что отказался от алголианского сана. Радхаур не поверил, но промолчал — наверняка верховный координатор приставил к нему, наследнику Алвисида, телохранителя-соглядатая.
Как ни старался, Радхаур не мог услышать мысли ни одного алголианина — все они имели надежную защиту.
Впрочем, на шпиона Гуул не похож — мужественный и опытный боец, он был симпатичен Радхауру.
Радхаур не знал, что Фоор вывел шестнадцать человек из подчинения кому-либо до выполнения священной миссии — возрождения Алвисида. Они подчинялись только себе, даже на помощь друг другу они могли придти только в самом крайнем случае.
Пятнадцать человек не должны были раскрывать себя перед наследником Алвисида, шестнадцатый — Гуул, не должен был надолго расставаться с ним. В случае невыполнения возложенной миссии все шестнадцать должны будут сделать себе Дэлетс.