В отличие от организованной преступности за рубежом: жестко структурированных, с непоколебимой иерархией азиатских триад, строго соблюдающей вековые обычаи и традиции сицилийской мафии, более гибкой, допускающей обход древних окостеневших догм ее американской ветви «Коза Ностры»,
– российский криминальный мир в силу, наверное, национального разгильдяйства и врожденной дезорганизованности не смог выстроить четкую пирамиду с выраженной управленческой вертикалью.
Только далекие от жизненных реалий детективисты придумывают главного злодея, сидящего на самом верху и дергающего за ниточки, протянутые во все города, рабочие поселки, деревни и хутора. Это не значит, что такого злодея нет вообще, напротив – их множество, хотя маскировка, достигнутое положение, материальные и иные возможности исключают прямое называние их злодеями, но каждый из них возглавляет какую-то свою пирамиду, а рядом располагается другая, чуть пониже или повыше, а за ней еще одна, и еще, и еще...
В криминальном мире Тиходонска не было единого хозяина, хотя несколько лет назад Иван Павлович Воронцов, известный в своей теневой жизни под кличкой Шаман, и предпринимал попытки им стать. Но изменить исторически обусловленные закономерности ему не удалось, вместо этого наступила скоропостижная и довольно странная смерть. По мнению компетентных тиходонцев, если бы не такая скоропостижность, то кончина Шамана была бы обычной для слишком прожорливых типов, живот которых лопается то ли от чрезмерного аппетита, то ли от автоматной очереди в упор.
Сейчас за столом ипподромного ресторана сидели официальный глава воровской общины Крест, руководители подведомственных ему кодланов Север, Хромой, Лакировщик, Серый, Крот, Зевака, Никель, главарь нахичеванских Карпет, авторитеты «новой волны»: Итальянец с протезом вместо оторванной взрывом гранаты ноги, предводитель речпортовской группировки Валет, укрепившийся в последнее время Акоп Чебанян, единственный в интернациональном сообществе азербайджанец – руководитель азербайджанского землячества Гуссейн Гуссейнов, занявший место эффектно расстрелянного недавно Тахира, кореец Костя Ким, имеющий за собой до трехсот «солдат»...
У каждого из них была своя территория, свой подданные, свой бизнес и свои интересы, а все вместе они делали погоду в теневом, да и в официальном мире Тиходонска. Обычно они сами и собирались на свои «столы», но сейчас здесь присутствовали и непредсказуемый Паша Биток, и представители молодых, злых и голодных: Угол, Питон, Коляша, Шакал, и другие отмороженные и борзые ребята, с которыми в обычных условиях не очень-то и считались.
Посторонний в ресторан попасть не мог, прилегающие трибуны и служебные помещения были пустыми, только прогуливались «пехотинцы» охраны, которые по традиции еще давних воровских сходок не должны были иметь при себе оружия. Вдали, на той стороне огромного, начинающего зеленеть скакового поля, несколько конюхов выгуливали нервных, застоявшихся за зиму лошадей.
– Братья бродяги, – произнес традиционное зоновское обращение высокий, костистый, похожий на Мефистофеля Крест. Сейчас он был не в костюме с галстуком, а в черной водолазке и широких зеленых штанах. В этой одежде вор чувствовал себя значительно удобней.
– Собрались мы здесь потому, что дальше джафаровский беспредел терпеть невозможно...
Широкий раздвоенный подбородок, развитые надбровные дуги, глубоко сидящие неопределенного цвета глаза, нос, больше напоминающий орлиный клюв, – все это придавало ему демонический вид. А может, такое впечатление создавала репутация – Крест был известен как «зоновский» вор, хранитель старого «закона». Тиходонский криминалитет помнил, как несколько лет назад он отправил на тот свет «вольного» вора в законе Черномора, отошедшего от «правильных» обычаев. Правда, потом Крест и сам отступил от замшелых воровских догм, но Черномору от этого лучше не стало.
– А значит, люди должны решить сообща, как им надо поступать...
Почти все положили вилки и ножи, только Биток отправил в рот очередную порцию сухой колбасы, да Шакал жадно глотал осетровую икру.
– Многие жаловались на него, общество хотело разобраться, его самого послушать, поправить немного, но он нас всех оскорбил, а себя выше поставил...
Крест говорил так, как привык за свою долгую воровскую жизнь, хотя многим его манеры и не были понятны. Молодая поросль, «новая волна» – все эти спортсмены, рэкетиры, бандиты прошли совсем другую школу. У них не было на руках традиционных для воров козырей – длинных сроков отсидки, признания в арестантском мире, специфических регалий, определяющих положение на иерархической лестнице. Да они и не собирались тратить многие годы на то, чтобы заработать эту лабуду, им нужно было совсем другое – деньги, причем немедленно и очень много. Поэтому своими козырями они избрали физическую силу, наглость и оружие, создали свои правила поведения, свои ритуалы, свой сленг. Воры жили по «закону», «спортсмены» – по «понятиям».
На первых порах происходили столкновения – у воров никогда не было своих территорий или объектов, вор свободен и может работать везде. Но где бы вор ни был, он обязан платить в общак. Причем первоначальная идея заключалась в том, что в общак отдавался весь доход, а уже потом каждому выплачивалась его доля. У «спортсменов» идея совсем другая: взять под себя как можно больше земли и учреждений, собирать дань со всех, кто делает на них свой бизнес, и ничего никому не отдавать, ни с кем не делиться. Получалось, что воры должны платить «спортсменам» за работу на «их» территории, а те вовсе никому и ничего не должны.
Начались «стрелки» – разборняки", стрельба и взрывы, «новые» оказались сильнее и, возможно, вытеснили бы воров из этой жизни, но в зонах власть воров оставалась безраздельной, а какой ты не есть грозный на воле, но рано или поздно вполне можешь оказаться за колючей проволокой, и тогда... В Тиходонске хорошо помнили историю бригадира Семена Плотникова по кличке Бык – куда как крут был, а попал в камеру и тут же стал петухом по имени Света, да так и сгинул в петушиных кутках лагерных бараков. Потому в конце концов по всей стране воры и «новые» пришли к компромиссу: «спортсмены» в общак отстегивают, воры на любой территории бесплатно работают, друг друга не трогают, в дела чужие не лезут.
Так и повелось. Только торговым ларькам «крышу» делать куда доходней и безопасней, чем по карманам шарить, хаты бомбить или на бану углы вертеть. Постепенно различия между ворами и «новыми» стерлись и по роду занятий, и по внешности. Оказалось, что наколки запросто сводятся, железные «фиксы» легко заменяются золотыми или фарфоровыми, потертый клифт без проблем меняется на роскошный костюм... Часто и не поймешь – кто это там в членах правления заседает...
И все же полного слияния не произошло: воры жили сами по себе, "спортсмены – сами по себе. И Крест, а в миру Олег Васильевич Калашников – респектабельный благообразный старец с резкими чертами лица и угрюмыми глазами, хотя и руководил воровской общиной, но для Итальянца, Кима, Битка или Гуссейнова паханом не являлся. То, что он открыл сходку, было данью почтенному возрасту и опыту в делах, подобных тому, которое рассматривалось – не больше. Но тем не менее слушали его внимательно, на Битка и Шакала несколько человек глянули с осуждением, и те жевать перестали. Потому что, несмотря на полную свою отмороженность, прекрасно понимали: упорешь здесь серьезный косяк – и вывезут тебя за город под горой конского навоза, никакая лихость не поможет. За этим столом нужно вести себя очень правильно и расчетливо.