— И что он сказал тебе?
Шубин пожал плечами:
— Мы не говорили… Ты же спросила, когда я его видел, а не когда разговаривал…
Оля промолчала.
— Ты знаешь, — пробормотал Шубин, — мне показалось, что он не в себе. Может быть, он… задолжал кому-то?
Оля снова поразилась, до чего слабо сидящий рядом мужчина представляет интересы и потребности собственного сына.
Они возмутительно похожи друг на друга. Только одному тринадцать, другому сорок с хвостиком. Оба одинаково беспомощны, когда заходит речь о серьезных вещах. Оба представляют жизнь по кино и книжкам. А Жека даже книжек не читает…
Ох, лучше бы объяснить все Шубину в другое время и в другой обстановке. Многое зависит от того, как он воспримет новость, сейчас не особенно удачный момент, но и оттягивать дальше нельзя — все, время пошло, секундомер запущен…
— Никому он не задолжал, не колется, клей не нюхает, девочек у него нет. А ушел он потому, что я ему врезала по морде.
Шубин посмотрел на нее, как похмельная сова. Такими же круглыми полоумными глазами.
— Да-да, — она нервно засмеялась. — Можешь не пялиться, это я зря, конечно, сделала, но очень уж он меня достал… Он упертый, как осел. Очень похожий на своего папу.
Шубин молчал, и это ее злило.
— Поехали, — она откинулась на спинку сиденья. — Поехали обратно.
Машина плыла сквозь дождь, будто батискаф. На площади Победы мигали желтым светофоры. Фонари отражались в зеркальном асфальте. И никого. Ни одной машины.
Выехали на проспект.
Оля любила эту дорогу, особенно вечером — когда красно-белые потоки огней сливаются в одну подвижную гирлянду. Но сейчас огней почти не было. Четыре часа утра… Темень. Дождь.
Ей показалось, что Шубин едет слишком осторожно и медленно. А потом, когда после ее раздраженной просьбы он поддал газу — наоборот, что слишком быстро, что для ночной скользкой улицы такая скорость неразумна…
Олина тайна была подобна горячему углю, спрятанному под одеждой. Не было больше сил — и необходимости — терпеть. Оле захотелось поразить Шубина прямо сейчас. Прервать полупрезрительное молчание, которое установилось в салоне после реплики про оплеуху.
— Дело в том, Шубин, — она вдохнула поглубже, так, что даже закружилась голова. — Дело в том, что мы едем в Америку. Я выиграла грин-карту в лотерею. И виза у нас уже почти в кармане.
Машина затормозила. Не удержавшись на скользкой трассе, развернулась юзом, едва не перевернулась; Оля успела крикнуть «Идиот!», прежде чем из-за дождя вынырнул полосатый светящийся жезл.
Менты? В половине пятого? В дождь?! Фантастика…
В глубине души Оля была даже рада. Потому что Шубин сейчас будет выяснять отношения не с ней, а с капитаном (или кто он там по званию?).
Протянув документы гаишнику, Шубин раз пять оглянулся на Олю. Мент о чем-то спросил, потом повторил громче, раздраженно:
— Ви щось пили?
— Hi, — Шубин снова оглянулся на Олю, для этого ему пришлось чуть наклониться.
— Що ви там дивитесь?!
— Он не пьяный, — Оля обворожительно улыбнулась. — Просто мы выиграли грин-карту и едем в Америку. — Я ему сказала — и вот…
Мент некоторое время смотрел на нее, пытаясь понять, не издеваются ли над ним. Блестящая от дождя накидка делала его похожим на малость обрюзгшего Робокопа.
— Подивимось…
Шубин покорно проследовал вслед за ментом к желтой машине — дышать в трубку. Оля вернулась на свое место и закусила губу.
Пожалуй, она не станет наказывать Женьку. Пожалуй, она даже простит ему эту идиотскую выходку. Только бы он поскорее объявился…
Она вспомнила последний выходной, который они провели вместе с сыном. Это было — господи! — в сентябре, больше чем полгода назад. Тогда они поехали в Гидропарк… Она не помнит, была то суббота или воскресенье. Воскресенье — вряд ли, потому что седьмой день недели — игровой день… Выходной во всех спортшколах — суббота… Кто-то еще шутил — как в Израиле… А у нее, Оли, субботы обычно заняты. А воскресенья заняты у Жеки…
А в Гидропарке было хорошо. Они играли в настольный теннис… Потом сидели в какой-то забегаловке… Она пыталась разговорить его. Но разговор сворачивал на футбол, все время на футбол, Жека совершенно разучился говорить о чем-либо другом…
Потом они нашли старую пристань…
Гидропарк.
Стадион.
Ее начало трясти.
Так, дрожа, она смотрела, как возвращаются мент и Шубин. У Шубина в руках документы — значит, отпускают… А мент почему-то сияет, как луна. Или Шубин хорошо ему «подмазал»?
— Щастить деяким, — и мент вдруг залихватски подмигнул. — Буває ж таке… Ну, з богом! Ремiнець тiльки пристiбнiть…
Оле показалось, что он собирался взять под козырек, но в последний момент здравый смысл пересилил.
— Под мостом развернешься, — сказала она тоном, не допускающим возражений. — Мы едем в Гидропарк.
* * *
Дождь прекратился. Светало — бледнели фонари, вода Днепра отражала морщинистое, серое небо, и цепь далеких огней казалась излишним, ненужным украшением.
Что такое грин-карта, Дима приблизительно знал. Эта штука давала зеленую улицу желающим жить и работать в Америке; правда, о том, что такие грин-карты разыгрываются в лотерею, Дима прежде не слышал.
— Ты пошутила? Насчет лотереи?
— Нет. Ежегодно разыгрывается пятьдесят пять тысяч виз. В порядке тимуровской помощи прочему миру. Всем, кто не Америка. Почему-то кроме Польши, Вьетнама и еще десятка стран… Я заполнила заявку… Выиграла первый пакет. Таких первых пакетов рассылают вдвое больше, чем виз. Потом надо быстро отправить еще три анкеты. Это гонка на скорость. Кто не успел, тот опоздал… Короче, я… мы с Симой успели. Сима мне это все помогала провернуть. Все. Выиграли. Вот так.
Ольга смотрела на дорогу и говорила отрывисто, будто вколачивая гвозди. Ни о какой шутке не могло быть и речи. Диме потребовались силы, чтобы преодолеть нарастающую панику.
Увозят! Женьку увозят!
Пусть он не общается с сыном. Пусть сын отгородился от него прозрачной стенкой плохо скрываемого презрения — но, по крайней мере, так он может видеть Женьку хоть каждый день. Благо вход в музыкальную школу находится в ста метрах от входа в общеобразовательную, где учится Женька… Где он, Дима, когда-то учился, а после него — Оля… Ольга, поправил он себя.
А теперь ее вечная истерическая готовность обернулась поступком. И каким… Что за чертово совпадение, что за несчастное везение… Выходит, миллионы людей играют с жирной Америкой в эту унизительную игру… Но надо же, чтобы именно Ольга выиграла…
Если это выигрыш.