– Понял. Ну а как твои личные дела? Встречаешься с кем-нибудь?
Ей захотелось треснуть по смазливой андерсоновской физиономии.
– Ты вообще слышал, о чем я тут тебе твердила?!
– Ты? Ты посоветовала не затягивать с отъездом. Так что, встречаешься с кем-нибудь?
– У меня есть муж, – сказала Настя.
– Есть, – согласился Денис и взял ее за руку. – Непутевый, но есть.
– Непутевый? Да он круглый идиот, – уточнила Настя, но убирать руку не стала.
И потом. Потом были уже совсем другие руки.
– Армандо, дай мне руку, пожалуйста.
Он подошел и протянул руку.
– Сядь, пожалуйста, рядом со мной и дай мне руку.
Так он и сделал.
– Хорошо, – сказала Настя. Рука была большая и сильная, от нее исходило спокойствие, только вот хватало этого исходящего спокойствия ненадолго. Некоторое время спустя Настя сказала: – Какая же я все-таки… Неудачница. Вроде бы принцесса, а все равно – неудачница….
Молчание.
– Ну?
– Что – ну?
– Что ты молчишь? Ты должен возразить, должен сказать, что я никакая не неудачница, а совсем даже наоборот. Тебе, между прочим, за это деньги платят!
Молчание.
– Это была шутка, – сказала Настя. – Ха-ха. Проехали. Но ты хотя бы из вежливости мог поддержать разговор. Зачем я тебя брала с собой? Я ведь могла выбрать других телохранителей, у нас, у принцесс, их как собак нерезаных. Но я выбрала тебя, знаешь почему?
Молчание.
– Потому что я давно хотела тебя спросить… Армандо, я тебе нравлюсь? Не как объект твоей работы, а вообще… Как девушка. А?
– Хм.
– Если ты скажешь, что тебе нужно посоветоваться со Смайли, я тебя стукну.
Молчание.
– Или ты по таким вопросам советуешься не со Смайли?
Пожалуй, это был слишком хитрый вопрос для пьяной девушки. Настя вернулась к прежней теме:
– Так я тебе нравлюсь?
– Да. Но…
– Придется тебя все-таки стукнуть.
– Анастасия, давайте успокоимся.
– Это невозможно. Я все время пытаюсь, и у меня ничего не получается. Все время что-нибудь мешает – то я сама, то другие люди, а то и не люди…
– Но ведь сейчас ничего не мешает.
– Мешает, Армандо. Мешает этот вредный Фишер, эти бестолковые вампиры, этот – как его? – Дайман или Лайман… И еще Денис…
Она закрыла глаза и стала считать про себя: «Раз, два, три, четыре…»
– А что – Денис?
«Шесть», – мысленно сделала отметку Настя. Ей захотелось плакать, и она поспешила перебить это улыбкой, а улыбка вышла кривой и ненастоящей. Но, в конце концов, сейчас она была всего лишь пьяной девушкой, которая не контролирует свои слова и свои улыбки.
– Денис… Денис теперь трахает няню своего сына, – задумчиво проговорила она. – И все они поехали в Канаду. А там он продолжит ее трахать.
– В Канаду?
– Да. В Торонто. Подальше от меня. Сбежали ночью, пока я спала. Чтобы не прощаться. Чтобы не смотреть мне в глаза. Мерзавец.
Молчание.
– Знаешь, почему я тебя выбрала, Армандо? Потому что тебе я доверяю. Потому что ты не сбежишь посреди ночи. Ты не боишься смотреть мне в глаза.
– Хм.
Наверное, стоило посмотреть ему в глаза. Увидеть, что прилагалось к этому «хм». Но тогда она этого не сделала. Отложила на потом. Он ведь и вправду не сбежит посреди ночи. Он не такой.
Только теперь придется не просто посмотреть ему в глаза, придется кое о чем его спросить:
– Армандо, ты чувствуешь то же самое, что и я? Чувствуешь пустоту внутри? Чувствуешь, как что-то сжимается вокруг твоего сердца, сдавливает его…
Интересно, что он ответит. Может быть: «Хм». Может быть: «Сто двадцать пять – не такое уж и большое число. Бывают и больше».
А может быть: «Чувствую, что Канада была ложным следом. Может, попробовать поискать в Австралии?»
Когда мужчина говорит «Да, но…», второе слово гораздо важнее первого. За вторым словом могут скрываться криминальное прошлое и сомнительное настоящее, родственники на королевских должностях, любовница-горгона и дети от любовницы-горгоны.
Или падающие в океан самолеты.
Или все это вместе взятое.
Какое емкое слово – «но».
И теперь все сначала.
Ноутбук ударился о край стола и упал на пол. Судя по перепуганным глазам секретаря, ему было очень жаль, что так получилось, но он ничего не мог с собой поделать. Кашель не просто душил его, он рвался наружу с бешеной энергией зверька, который уже выел секретарю все внутренности и теперь нуждался в новой добыче. Сложившись пополам, парень кое-как добрел до дверей, вышел из королевских покоев, закрыл за собой дверь и, судя по звукам, рухнул наземь.
– Как вовремя, – скрипнул голос из тени. – Я думала, мне придется его задушить. Потому что свидетелей такого позора лионейской короны быть не должно.
Утер вытер пот со лба, попятился назад и скорее упал в кресло, нежели сел. Смайли выждал и убедился, что король больше не пытается вскочить, добраться до Фишера и вцепиться тому в глотку. Только тогда гном бросил уничижительный взгляд на рыцаря-администратора, поправил галстук и вернулся на свое место. Фишер молча опустился на краешек стула. Сейчас эти трое казались Насте похожими на мальчишек после игры, которая оказалась вовсе не такой забавной и гораздо более утомительной, нежели им обещали. Но игра и вправду оказалась еще та.
– Надо его поднять, – не без труда выговорил Утер, справляясь с одышкой. – И отвести ко врачу.
– Охрана разберется, – успокоил его Смайли.
– У нас еще есть охрана?
– Возле королевских покоев – да, есть.
– Жалкое зрелище.
– Что? – Утер уставился в темноту, откуда прозвучали эти слова.
– Я сказала, что это было жалкое зрелище. Недостойное короля Лионеи.
– Ты, наверное, не расслышала. Он, – Утер ткнул пальцем в Фишера, – хотел убить Дениса.
– И убил 125 человек, – добавила Настя.