Луна над Лионеей | Страница: 97

  • Georgia
  • Verdana
  • Tahoma
  • Symbol
  • Arial
16
px

– Понял. Ну а как твои личные дела? Встречаешься с кем-нибудь?

Ей захотелось треснуть по смазливой андерсоновской физиономии.

– Ты вообще слышал, о чем я тут тебе твердила?!

– Ты? Ты посоветовала не затягивать с отъездом. Так что, встречаешься с кем-нибудь?

– У меня есть муж, – сказала Настя.

– Есть, – согласился Денис и взял ее за руку. – Непутевый, но есть.

– Непутевый? Да он круглый идиот, – уточнила Настя, но убирать руку не стала.


И потом. Потом были уже совсем другие руки.


– Армандо, дай мне руку, пожалуйста.

Он подошел и протянул руку.

– Сядь, пожалуйста, рядом со мной и дай мне руку.

Так он и сделал.

– Хорошо, – сказала Настя. Рука была большая и сильная, от нее исходило спокойствие, только вот хватало этого исходящего спокойствия ненадолго. Некоторое время спустя Настя сказала: – Какая же я все-таки… Неудачница. Вроде бы принцесса, а все равно – неудачница….

Молчание.

– Ну?

– Что – ну?

– Что ты молчишь? Ты должен возразить, должен сказать, что я никакая не неудачница, а совсем даже наоборот. Тебе, между прочим, за это деньги платят!

Молчание.

– Это была шутка, – сказала Настя. – Ха-ха. Проехали. Но ты хотя бы из вежливости мог поддержать разговор. Зачем я тебя брала с собой? Я ведь могла выбрать других телохранителей, у нас, у принцесс, их как собак нерезаных. Но я выбрала тебя, знаешь почему?

Молчание.

– Потому что я давно хотела тебя спросить… Армандо, я тебе нравлюсь? Не как объект твоей работы, а вообще… Как девушка. А?

– Хм.

– Если ты скажешь, что тебе нужно посоветоваться со Смайли, я тебя стукну.

Молчание.

– Или ты по таким вопросам советуешься не со Смайли?

Пожалуй, это был слишком хитрый вопрос для пьяной девушки. Настя вернулась к прежней теме:

– Так я тебе нравлюсь?

– Да. Но…

– Придется тебя все-таки стукнуть.

– Анастасия, давайте успокоимся.

– Это невозможно. Я все время пытаюсь, и у меня ничего не получается. Все время что-нибудь мешает – то я сама, то другие люди, а то и не люди…

– Но ведь сейчас ничего не мешает.

– Мешает, Армандо. Мешает этот вредный Фишер, эти бестолковые вампиры, этот – как его? – Дайман или Лайман… И еще Денис…

Она закрыла глаза и стала считать про себя: «Раз, два, три, четыре…»

– А что – Денис?

«Шесть», – мысленно сделала отметку Настя. Ей захотелось плакать, и она поспешила перебить это улыбкой, а улыбка вышла кривой и ненастоящей. Но, в конце концов, сейчас она была всего лишь пьяной девушкой, которая не контролирует свои слова и свои улыбки.

– Денис… Денис теперь трахает няню своего сына, – задумчиво проговорила она. – И все они поехали в Канаду. А там он продолжит ее трахать.

– В Канаду?

– Да. В Торонто. Подальше от меня. Сбежали ночью, пока я спала. Чтобы не прощаться. Чтобы не смотреть мне в глаза. Мерзавец.

Молчание.

– Знаешь, почему я тебя выбрала, Армандо? Потому что тебе я доверяю. Потому что ты не сбежишь посреди ночи. Ты не боишься смотреть мне в глаза.

– Хм.

Наверное, стоило посмотреть ему в глаза. Увидеть, что прилагалось к этому «хм». Но тогда она этого не сделала. Отложила на потом. Он ведь и вправду не сбежит посреди ночи. Он не такой.

Только теперь придется не просто посмотреть ему в глаза, придется кое о чем его спросить:

– Армандо, ты чувствуешь то же самое, что и я? Чувствуешь пустоту внутри? Чувствуешь, как что-то сжимается вокруг твоего сердца, сдавливает его…

Интересно, что он ответит. Может быть: «Хм». Может быть: «Сто двадцать пять – не такое уж и большое число. Бывают и больше».

А может быть: «Чувствую, что Канада была ложным следом. Может, попробовать поискать в Австралии?»

Когда мужчина говорит «Да, но…», второе слово гораздо важнее первого. За вторым словом могут скрываться криминальное прошлое и сомнительное настоящее, родственники на королевских должностях, любовница-горгона и дети от любовницы-горгоны.

Или падающие в океан самолеты.

Или все это вместе взятое.

Какое емкое слово – «но».


И теперь все сначала.

12

Ноутбук ударился о край стола и упал на пол. Судя по перепуганным глазам секретаря, ему было очень жаль, что так получилось, но он ничего не мог с собой поделать. Кашель не просто душил его, он рвался наружу с бешеной энергией зверька, который уже выел секретарю все внутренности и теперь нуждался в новой добыче. Сложившись пополам, парень кое-как добрел до дверей, вышел из королевских покоев, закрыл за собой дверь и, судя по звукам, рухнул наземь.

– Как вовремя, – скрипнул голос из тени. – Я думала, мне придется его задушить. Потому что свидетелей такого позора лионейской короны быть не должно.

Утер вытер пот со лба, попятился назад и скорее упал в кресло, нежели сел. Смайли выждал и убедился, что король больше не пытается вскочить, добраться до Фишера и вцепиться тому в глотку. Только тогда гном бросил уничижительный взгляд на рыцаря-администратора, поправил галстук и вернулся на свое место. Фишер молча опустился на краешек стула. Сейчас эти трое казались Насте похожими на мальчишек после игры, которая оказалась вовсе не такой забавной и гораздо более утомительной, нежели им обещали. Но игра и вправду оказалась еще та.

– Надо его поднять, – не без труда выговорил Утер, справляясь с одышкой. – И отвести ко врачу.

– Охрана разберется, – успокоил его Смайли.

– У нас еще есть охрана?

– Возле королевских покоев – да, есть.

– Жалкое зрелище.

– Что? – Утер уставился в темноту, откуда прозвучали эти слова.

– Я сказала, что это было жалкое зрелище. Недостойное короля Лионеи.

– Ты, наверное, не расслышала. Он, – Утер ткнул пальцем в Фишера, – хотел убить Дениса.

– И убил 125 человек, – добавила Настя.