– Чтобы весь мир понял – его судьба зависит от лионейской короны. Чтобы весь мир умолял лионейского короля взять в руки меч и убить чудовище. Я выражаюсь фигурально, Утер, ты ведь понимаешь, да? Если Леонард покинет физическое тело, мечом уже не обойдешься.

– Зачем нужно было блокировать счета? – скрипнул зубами король.

– Чтобы все ушли. Чтобы Лионея оказалась открыта для удара. Эти бездельники в национальных костюмах и так были плохой охраной, но теперь мы просто напрашиваемся на удар.

– Отлично, – Утер откинулся на спинку кресла и посмотрел перед собой тусклым остановившимся взглядом. – Теперь я уже не усну. Мы напросились на удар. Ультиматум истек. Прекрасно.

Насте по-прежнему казалось, что Утер так и не понял, что происходит; он повторял отдельные слова, но осознавал ли он, что из этих слов складывался пугающий призрак будущего…

«В Лионее нет короля», – шепотом сказала себе Настя. Смайли посмотрел на нее так, словно услышал это, но заговорил не с Настей, а с престарелой королевой:

– Ему действительно нужно сровнять Лионею с землей?

– Да. Он считает, что там, внизу, есть что-то очень важное для полного успеха его плана. Нужно снести королевский дворец и еще кое-какие постройки в центре. Это шумная и небыстрая работа. Это нельзя сделать втихую. Поэтому будет отвлекающий маневр. Произойдет нечто, что отвлечет весь мир от событий в Лионее. Никто ничего не заметит, все будут заняты чем-то другим…

– И чем же? – спросила Настя.

– Меня волнует другое, – перебил ее Смайли, по-прежнему обращаясь к королеве. – Если ваша истинная цель – не помогать Леонарду в уничтожении Лионеи и остального мира, а, напротив, возвысить Лионею, то вы должны знать, как остановить Леонарда. Мечом или как-то еще.

– Разумеется, я знаю, – сказала королева.

– И….

– Я открою вам это в нужный момент.

– А разве он еще не наступил?

– Нет. Нужный момент – это когда мир будет стоять на коленях и молить о спасении. Вот тогда, Утер, ты получишь свое оружие против Леонарда. Если ты хочешь стать настоящим королем, как твои предки.

Настя посмотрела на Утера – тот по-прежнему выглядел усталым, больным и разбитым мужчиной пенсионного возраста. Настоящий король? Это словосочетание не приклеивалось к нему никаким клеем.

– То есть вы будете ждать, пока мир не станет молить Утера о помощи, – уточнил Смайли.

– Вот именно.

– И долго ждать?

Теперь Настя перебила Смайли:

– Вы говорите, что у мира появятся причины, чтобы молить Утера. И эти причины… Будет кровь. Я правильно поняла?

– Да, наверняка. И не жалкие 125 человек, о которых ты плакала сегодня, гораздо больше. Тысячи, десятки тысяч, и не только людей, все хлебнут в равной мере, все принесут свою жертву, – ее слова складывались в победоносный маршевый ритм, и Настя не выдержала.

– Этого не будет, – сказала она и посмотрела на Смайли. – Роберт, нам придется задержать… – она не знала, как правильно назвать престарелую женщину, спрятавшуюся в тени – королева-мать, Анабелла Андерсон, заговорщица, предательница; поэтому она просто ткнула пальцем в темный угол, откуда победоносно скрипел металлический голос.

– И этого тоже не будет! – Утер поспешно и шумно вскочил со своего кресла. – Я не дам тебе уничтожить мою семью!

– Я? – уточнила Настя. – Это вы про меня? Это я уничтожаю вашу семью? – Она задохнулась от возмущения и едва не выкрикнула какую-то банальность типа «И это после всего, что я для вас сделала?!».

Однако Анабелла Андерсон удержала Настю от криков и обид, сделав это с присущим престарелой даме своеобразным чувством стиля.

Она просто исчезла. Смайли позже утверждал, что слышал легкий стук тростью об пол, после чего королева-мать, собственно, и пропала, но эти детали уже не имели особого значения. «Мои мысли сейчас яснее, чем когда-либо, потому что тело мне не мешает», – сказала Анабелла Андерсон за пять минут до своего исчезновения, и никто тогда не понял истинного смысла этих слов. Теперь же в королевских покоях стояла мертвая тишина, и где-то глубоко внутри этой тишины король Утер Андерсон пытался осознать тот факт, что от его матери осталась лишь тень, своенравная и зловещая.

13

Некоторые дни пролетают, как пули, моргнешь – и нету. Некоторые тянутся, словно товарные поезда на переезде, будто целью их существования является проверка твоего терпения. Хуже всего, что ты не знаешь заранее, какой именно день выпадет сегодня, не можешь подготовиться, заранее отоспаться.

Настя вышла из лифта и увидела, что дверь ее номера приоткрыта и оттуда тянется узкая полоска света. Так она поняла, что сегодняшний день безоговорочно попадает в категорию длинных.

Она вытянула из заднего кармана мобильник, выбрала номер Смайли и положила палец на кнопку вызова – как на спусковой крючок. Лионея вообще и отель «Оверлук» в частности постепенно превращались в малообитаемое пространство, и Настя пока еще не поняла, делает ли это Лионею и отель более опасными или менее. Во всяком случае, пока она носила с собой лишь мобильный телефон, но не меч и не гантелю в сумочке.

И вообще, она могла и сама забыть выключить свет. И запереть дверь. И пригласить Иннокентия?

– Хорошо посидели? – спросил тот, не вставая с дивана и не опуская со стола задранных ног. В руке у Иннокентия был телевизионный пульт, на полу – большой пакет чипсов.

– Что ты делаешь в моем номере? – Настя убрала палец с кнопки.

– А что ты делаешь в своем номере? Разве у тебя нет собственных покоев в королевском дворце?

– Там как-то неуютно.

– Неуютно? Это же твой дворец.

– Я не настоящая принцесса, ты ведь знаешь.

– И ты сама себя выгнала из дворца.

– Типа того. Так что ты делаешь в моем номере?

– Если я скажу, что примерял твое нижнее белье, ты ведь все равно не поверишь.

– Надеюсь, ты потом все аккуратно сложил на место, – Настя принюхалась, и запах вывел ее на бутылку, стоящую возле дивана. – Что это ты пьешь? И по какому поводу?

– Пью все, что нахожу, – сообщил Иннокентий. – И все без толку. Кстати, что такое повод?

– То, что придумывают утром для оправдания вчерашнего свинства. Опытные люди делают это заранее, потому что утром плохо соображают. Подвинься, – она пихнула Иннокентия и села на диван. Лично у нее повод сегодня имелся, да еще и не один, к тому же все было придумано без ее участия, не пришлось голову ломать. Однако бутылка пахла не слишком вдохновляюще, так что Настя решила зарезервировать все сегодняшние поводы до следующего раза.

– Что значит – все без толку? – спросила она, по священному праву хозяина отобрав у Иннокентия телевизионный пульт.