Хмырь резко встал из-за стола и бросил Покровскому, словно собаке кость:

– Я очень надеюсь, что в основе вашей просьбы, майор, нет личных мотивов. Честь имею кланяться.

Покровский неуверенно улыбнулся Насте – уже после того, как хмырь вышел из комнаты. Настя не знала, что выражает эта улыбка – то ли это застенчивое соболезнование, то ли осторожную радость.

Все зависело от того, что такое план Б.

6

– Вот, собственно, и все, – сказал добрый доктор. – Когда действие наркоза закончится, то будет немножко побаливать, но это ненадолго. Теперь медленно вставайте с кушетки. Так, посидите, подышите ровно и глубоко. Не тошнит? Хорошо. Постарайтесь сегодня не делать резких движений. А лучше всего, если вы до конца дня полежите на диванчике, поспите… Все, вставайте и одевайтесь.

Настя застегивала бюстгальтер и знала, что в этот момент доктор разглядывает ее со спины.

– Настя, – вкрадчиво сказал добрый доктор. – Знаете, у вас замечательное тело.

– Спасибо. – Она быстро надела майку и спортивные штаны. – Спасибо… И до свидания.

– Настя, послушайте меня. – Доктор встал со своего кресла и подошел к Насте, разглядывая ее, как ребенок рождественскую елку. – Когда закончится эта ваша операция, заходите ко мне…

– Зачем?

– Ну-у… – уклончиво протянул доктор. – Мы с вами сможем сделать много замечательных вещей.

– По-моему, мы с вами уже сделали все вещи, которые только могли, – ответила Настя, вежливо отстраняясь. Добрый доктор был универсальным специалистом, он сам провел полное медицинское обследование Насти и мог бы заявить, что знает ее как облупленную. Но углублять это знакомство у Насти не было ни малейшего желания.

– Старый больной извращенец, – сказала по этому поводу Лиза.

– Он тебе тоже такое говорил?

– Он всем это говорит. Не парься, он безобидный старикан, которому за счастье лишний раз потрогать твою попу, пока он делает укол.

– А Покровский?

– Что – Покровский?

– Ну, этот, с бровями, сказал ему – надеюсь, майор, что у вас нет личных мотивов.

– Это переводится так: надеюсь, Артем, что вы отменили казнь Насти не для того, чтобы просто ее трахнуть.

– Я поняла. А что, от Покровского можно ожидать…

– Если он попробует тебя трахнуть, то у него будут проблемы не только с начальством. В первую очередь у него будут проблемы со мной. Ясно?

– Что, у вас…

– Не твое собачье дело. Просто держись подальше от него. И от меня.

– Я не могу держаться подальше. Я тут как бы под арестом…

– Вот и молчи себе в тряпочку. И не воображай тут из себя невесть что! Тоже мне, принцесса с большой дороги! Кто ты такая? На фига ты сдалась Покровскому? Посмотри на себя! Ты знаешь, почему ты до сих пор жива? Знаешь?

– Потому что вам нужна была информация.

– Какая информация может быть в твоей тупой башке! Ты жива только потому…

– Почему?

Лиза странно дернула головой и на миг побледнела. Голос ее зазвучал, как зажеванная магнитофонная пленка:

– П-по-о-отому…

– Что? Тебе плохо?

Лиза скорчила зверскую рожу и отмахнулась:

– Все нормально, отвали.

– Так ты хотела мне сказать…

– Ничего я тебе не хотела сказать. Закрыли тему. Не доставай меня больше. Иначе я за себя не ручаюсь…

Лиза захлопнула дверь в свою комнату и дважды повернула ключ в замке. Это было даже излишне: Настя и не собиралась бежать за ней и успокаивать.

Еще чего.

7

– Ты выглядишь усталой, – сказал Покровский. – Лиза достает?

– Нет, это вы меня достаете.

– Я?

– «Вы» в широком смысле слова. Все вы. Я черт знает сколько времени здесь сижу, ни родителям позвонить, ни на улицу выйти…

– Я понимаю, но… Как раз сегодня я решил немного сменить обстановку, – радостно сообщил Покровский. – Ты ведь раньше здесь не была?

– Это все то же самое здание, – напомнила Настя. – Это все те же четыре стены, только цветочки на обоях другие.

– Да ладно тебе, не привередничай. Это, скажем так, офицерская столовая.

Настя уныло оглядела комнату, в которой поместилось шесть одинаковых квадратных столов с одинаковыми клетчатыми скатертями.

– Спасибо, сильно поднимает настроение. Никогда не видела ничего подобного. Лучше расскажите мне про план Б, я хотя бы пойму – пора мне вешаться на колготках или еще нет.

– Какие-то шутки у тебя мрачные, Настя, – озабоченно произнес Покровский.

– А есть причины для веселья?

– Есть.

– А я не верю.

– Напрасно. Разве я тебя когда-нибудь обманывал?

– У вас еще все впереди.

– Хорошо, послушай меня и постарайся найти повод к веселью. Значит, насчет плана Б… План Б – это план по возмещению ущерба. Понятно?

– Пока нет.

– Ты убила трех человек. Ты нанесла большой ущерб нашей стране, нашей организации. Но мы согласны простить тебя, если ты возместишь ущерб.

– Как я могу возместить ущерб? Воскрешать людей я не умею…

– Ты должна выполнить задание, эффект от которого компенсирует ущерб от твоих преступлений. Понятно?

– Понятно. Хотя никаких преступлений я не совершала…

– Настя, не начинай эту сказку про белого бычка. Ты будешь говорить «нет», я буду говорить «да», и это будет длиться бесконечно, но при этом в клетке сидишь ты, а ключ от клетки у меня. Хочешь, чтобы он оказался у тебя, – выполни мое поручение.

– Допустим, я выполняю это поручение. Что потом – я могу идти на все четыре стороны?

– Не совсем так.

– Я так и знала, что тут есть какая-то подстава…

– Дослушай до конца. Мы тебя отпустим. Но останутся те люди, которые уже однажды заставили тебя совершить преступление. Они могут снова тебя найти, и ты снова попадешь в неприятности. Поэтому мы тебя отпустим, но у тебя будет новое имя и тебе придется переехать в другой город, чтобы тебя никто не нашел. Документами мы обеспечим. Это называется программа защиты свидетелей.

– Ну, это не самое худшее из того, что могло случиться. Ведь вы бы могли меня просто использовать, а потом выкинуть, как отработанный материал. Растворить мое прекрасное тело в серной кислоте… Или как вы там это делаете?

– Настя, ты говоришь ерунду.

– Почему же? У меня был один знакомый, капитан Сахнович… Ладно, замолчала, замолчала. И в чем же мое суперзадание, которое искупит жизни троих человек? Которых я не убивала…