– Будет звонить, – приглушенно перебил ее он, – скажите, что я на два дня в Киров уехал. Поняла?
– Конечно.
– Да сидите как мыши и никуда не высовывайтесь. Если продуктов нет, то пусть Леха сходит, наберет дня на три-четыре. Ясно?
– А что, милиция…
– Не высовывайтесь! – Зубов бросил трубку.
– Чего он сказал? – спросил Алексей. Увидев Нинино побледневшее лицо, подскочил. – Ты что? Что…
– Сказал, чтоб я никуда не ходила, – порывисто вздохнув, ответила она. – Наверное, милиция меня ищет. Какая же я дура! – стукнула она кулаком по столу. – Зачем того мужика привела? Меня там кто-то видел и приметы дал. Дура набитая!
– Успокойся, – вздохнул Алексей. – Все будет нормально. Посидим несколько дней и сразу из Москвы, на ход. За эти дни решим, куда ехать. Не волнуйся.
– Тебе хорошо говорить! – воскликнула она. – А мне…
– А думаешь, меня с той бабой не видели?! Там народ на остановке стоял. Зубу плевать на это, его все равно ищут. А он, сволочь, и нас по делу прихватил. Гад!
– Тише ты, – испуганно остановила его Нина. – Соседи услышат. Он велел тебе сходить в магазин и купить все, что нам надо, дня на четыре. Так что иди. Я сейчас скажу, что купить. – Она пошла на кухню. Леха пошел следом. Открыв ящик стола, достал самодельный нож для резки мяса с тонким острым лезвием. Обернув лезвие тряпкой, сунул за пояс джинсов.
– Ты что? – испугалась она.
– Если будут брать за убийство, – буркнул он, – я кому-нибудь пузо вспорю и себя кончу. Насчет кого-то, может, и не получится, но себя точно зарежу. В тюрьму не пойду. С меня тех лет, которые отсидел, хватит. Тем более сейчас там как вши мрут. А дают по двадцать и пожизненное. Нет, в тюрьму не пойду.
Нина опустилась на стул и, положив руки на стол, горько заплакала. Алексей растерялся. Ранее никогда не видел, как она плачет.
– Ты чего? – подойдя, положил ей руки на плечи. – Перестань. Слышь, Нинок, все будет…
– А я поверила, что у нас все будет хорошо, – всхлипнула она. – Все я виновата, денег захотела, дура.
– Перестань, – вздохнул Алексей. – Все будет нормально. Дня через три уедем. Вот как Пашка заявится, спросим все и, может, сразу рванем.
* * *
– У меня отдыха три дня, – улыбаясь, сказал Зубов Любе. – Можно я у вас…
– Зачем ты спрашиваешь? Конечно. Правда, Настя? – Она взглянула на дочь.
– Конечно, – сказала Настя.
– Я ключ от гаража забыл оставить, – смущенно улыбнулся Зуб. – Вот и поставил машину туда. Ничего?
– Мне гараж папа купил, – сказала Люба. – Я мечтала о машине. Даже права получила. А сейчас какая машина! – Она махнула рукой.
– Откуда ты Таньку знаешь? – неожиданно спросил он.
– Мы с детства знакомы, – ответила она, вытаскивая продукты из сумки. – Потом она замуж за какого-то дипломата вышла. Он часто за границей бывает. Но сейчас, кажется, он с мафией связался. Его друг мне сказал. Меня с ним Танька все сосватать хотела. Да вот дочь против была, – улыбаясь, поглядела она на Настю. – Но отношения нормальные. Когда встречаемся случайно, разговариваем. Вот он мне и сказал, что Артур, муж Татьяны, не работает в Министерстве иностранных дел уже около двух лет, но за границу ездит постоянно. Вот я и подумала, что он с мафией нашей связался. У Таньки телохранитель есть. Здоровый такой, молчаливый. Карл. Он откуда-то из Прибалтики.
– Дядя Карл дерется классно, – неожиданно добавила Настя. – Мы раз с тетей Таней в магазин ходили. Там к нам двое пьяных пристали. Он им как треснет! – Она махнула рукой. – И ногой. Как Чак Норрис.
– Где я буду спать? – спросил Зубов.
Настя весело фыркнула.
– Настя, – покраснела Люба, – ты что?
– Просто так. – Улыбаясь, девочка вышла из кухни.
– Умная девочка, – улыбнулся Зуб.
– Но сейчас не то время! – раздраженно говорил молодой подтянутый мужчина в строгом костюме. – Это раньше я мог возить что угодно. Мой багаж не досматривался. А сейчас…
– Они что-нибудь придумают, – рассматривая ногти, проговорила Татьяна. – И в твоих интересах, Артур, дать согласие. Иначе ты потеряешь все. Понимаешь?
– Я все прекрасно понимаю. Думаешь, я не знаю, что ты спишь с…
– Артур! – гневно воскликнула она. – Думай, что говоришь! Я живу с тобой! А тебя почти по полгода не бывает дома. Я сколько раз просила взять меня с собой. А ты…
– Сначала я действительно не мог, потому что дипкурьерам не положено брать с собой супруг. Мы в посольстве той страны, куда едем, бываем день-два. А сейчас, – он развел руками, – извини, милая. Ты сама выбрала для меня работу. Точнее, меня заставили с твоей помощью.
– Зато сейчас ты зарабатываешь столько, – взяв пилку, Татьяна стала подтачивать ноготь на мизинце, – что ранее тебе и не снилось.
– Но зато я спал спокойно. И всегда был рад русским таможенникам. Потому что приезжал на родину, для блага которой работал. Сейчас же чувствую себя преступником.
Она рассмеялась.
– Я поеду в какой-нибудь ресторанишко, – выходя, заявил он. – И напьюсь.
– Не забудь, – напомнила она, – мы приглашены на день рождения к Ласточкину.
– Милый, – входя в кабинет, улыбнулась Нина Петровна, – как ты находишь? – Она повернулась кругом.
– Ты обворожительна, – восхищенно проговорил Михайлов. – Платье великолепное. Ты его купила?
– Подарок Яшеньки, – гордо сказала она. Ее стройное тело облегало светло-зеленое платье с глубоким декольте.
– Отлично. Но позволю спросить: куда вы, мадам, собрались?
– Ты забыл?
– Что?
– Мы приглашены к Ласточкину, там отмечаются две знаменательные даты – открытие нового салона, будет много представителей домов моды из Европы, и день рождения Льва Яковлевича.
– Ах да! А не пойти мы, конечно, не можем?
– Костя, – Нина Петровна с упреком посмотрела на мужа, – мы же обещали.
– Конечно, идем, – кивнул Михайлов. – Сколько у меня времени? Понимаешь, у меня чрезвычайно важный телефонный разговор. И мне бы не хотелось нарушать праздничную атмосферу. Ведь гости не поймут этого. По-моему, нам лучше немного задержаться. А еще лучше, если ты поедешь туда с Яшей и…
– Сын не желает, – вздохнула Нина, – потому что не будет молодежи.
– В котором часу мы должны там быть? – спросил он.
– Понятно, – кивнул Бульдог. – Это точно? – спросил он Шарика.
– Абсолютно, – кивнул тот. – Я сам присутствовал при двух разговорах с Саидом. Они вроде бы обо всем договорились. Но казах решил подстраховаться и обратился к Альберту. И тот, видно, сделал более выгодное предложение. Ну а финиш этой договоренности ты знаешь.