– Как звать? – отрывисто спросил гигант, буравя его злобно-презрительным взглядом.
– Дэмьен,– спокойно ответил тот и мгновенно получил ощутимый тычок в пояс от трактирщика.
– Дэмьен, сударь,– прошипел тот ему на ухо.
– Дровосек?
– Да.
– Чего ж хилый такой? – повторил гигант, и присутствующие сдавленно захихикали.– А детей у тебя сколько?
– Нет у него детей,– вставил кто-то из полумрака.
– Нет?! Ну-у! – прогремел господин и захохотал, хлопнув ладонями по объемистому животу.– Ну и дохляк ты, в самом-то деле, верно я говорю!
Зал взорвался хохотом, облегченно глядя, как Дэмьен покорно стоит перед господами, выслушивая их оскорбления и не пытаясь перечить. Многие помнили, как он приезжал сюда пять или шесть лет назад, мрачный черный всадник с двуручником за спиной, как дрожал перед ним Винс, как лепетали слуги. И было очень приятно наблюдать за унижением того, кто, хоть и не стал одним из них, теперь имел такой же статус и мог быть унижен знатью, раз уж у крестьян, несмотря ни на что, не хватало духу унизить его самим, отомстив за страх, который он заставил их когда-то испытать.
– Говорят, Клирис у знахарки зелье специальное покупает, оттого и не беременеет,– вставил кто-то, когда смех улегся.
– Я могу ее понять,– фыркнул безусый господин, гораздо более низкий и щуплый, чем Дэмьен.– Кто ж от такого сопляка детей захочет?
Шутку оценили по достоинству. Дэмьен переждал новый взрыв хохота и, невозмутимо поднеся кружку ко рту, медленно отпил. В следующий миг кружка была выбита из его руки мощным кулаком великана. Глиняные осколки разлетелись по полу, вино выплеснулось на лицо и сорочку Дэмьена. Смех тут же оборвался.
– Не смей пить, смерд, когда с тобой господа говорят,– прорычал гигант, отряхивая вино с руки.
Народ притих, ожидая реакции дровосека. Винс озабоченно посмотрел на осколки, подсчитывая убыток и лихорадочно размышляя, как бы предотвратить драку, во время которой, как показывал его многолетний опыт, часто ломается мебель.
Дэмьен медленно поднял руку и отер губы. Через секунду тяжелая ладонь обрушилась на его лицо.
– Утрешься, когда я скажу, гнида!
От удара Дэмьена шатнуло, он с трудом устоял на ногах, медленно выпрямился. На его щеке алел след от ладони дворянина. В трактире больше никто не смеялся. Стояла мертвая тишина.
– Вот что, смерд,– чуть спокойнее сказал гигант,– не серди меня больше и отвечай на вопросы, глядя в землю, ясно?
– Да,– прозвенел в тишине голос Дэмьена.
– Да, милорд, гнида!
– Да, милорд.
– Как он может? – пробормотал кто-то из темноты.
– Что? – Гигант развернулся в сторону говорившего.– А? Мне что-то послышалось?..
Никто ему не ответил, но те, кто помнил черного всадника, как они тогда называли странного любовника маляровой вдовы, мысленно повторили слова, только что оброненные безымянным смельчаком. Они-то смерды, да, но он не из них, хоть и среди них, и как он может выносить это?
Гигант выдержал паузу, потом снова повернулся к Дэмьену, игнорируя сгустившееся в воздухе напряжение.
– Ты с девкой живешь, да? – требовательно спросил он.
– Она не девка.
– Не жена – значит, девка! Почему не женишься?
– У меня есть на то свои причины.
– Во как! Свои причины! И какие?
– Это не ваше дело.
– Что-о?! – взревел господин, хватаясь за меч. Народ заволновался. Конечно, Дэмьена не любили, но никому не хотелось видеть, как его разрубят пополам... а потом сообщать Клирис, которую тоже не любили, что она снова стала вдовой.
– Это не ваше дело, милорд,– с ледяной вежливостью повторил Дэмьен.
Дворяне переглянулись. Гигант с трудом перевел дыхание, снова обратил налившиеся кровью глаза на дровосека, говорившего с ним так, как с ним не говорили даже его друзья, справедливо опасаясь вспышки ярости. Потом клокочущим от злости голосом проговорил:
– Сейчас ты пойдешь и приведешь свою девку сюда. Она отправится со мной наверх. И если я останусь доволен ею, может быть, я не зарублю тебя. Пшел, живо!
– Нет.
Рука гиганта, все еще сжимающая рукоять меча, задрожала. Его спутники переглянулись, опасаясь драки. Конечно, невелика беда, если их вспыльчивый друг зарубит еще одного холопа, но нежелательно делать это сейчас. Говорят, Оракул не любит, когда люди марают себя кровью перед аудиенцией. А от него ведь ничего не скроешь.
– У тебя есть пять секунд, чтобы выйти отсюда, и четверть часа, чтобы вернуться с твоей девкой,– прохрипел гигант.– Раз...
– Успокойтесь, милорд,– сказал Дэмьен.– Вы прекрасно понимаете, что даже холопу тяжело вынести такое оскорбление. И ни один уважающий себя мужчина никогда не отдаст свою женщину, чем бы ему ни угрожали. Так что, пожалуйста, успокойтесь. С вашей комплекцией так и до удара недалеко.
Гигант молча выслушал его, несказанно удивив этим всех присутствующих, и довольно долго молчал, глядя в спокойные синие глаза дровосека. Потом медленно разлепил толстые губы, и по его подбородку быстро побежала тонкая струйка пены. В следующий миг он выхватил меч из ножен и с ревом обрушил его на голову Дэмьена.
Зал ахнул, когда меч с размаху рассек воздух и вонзился в дощатый пол. Никто не успел заметить, как Дэмьен оказался позади стула, с которого вскочил гигант, как быстро он выбросил вперед обе руки, схватил правое предплечье противника и надавил. Раздался короткий, но оглушительно громкий хруст, меч вывалился из внезапно ослабевших пальцев гиганта и с грохотом упал на пол. Высокородный дворянин откинул голову назад и завопил так, что у присутствующих позакладывало уши:
– Ах ты, гни-и-ида! Ты ж мне руку сломал!!!
Он развернулся, махнул левой рукой, целясь в горло Дэмьена, но тот молниеносно перехватил ее и повторил короткое резкое движение. Гигант снова взвыл и повалился на пол. Его друзья, опомнившись от шока, вскочили, повыхватывали мечи. Один из них, безусый остряк, не успел даже замахнуться: Дэмьен сместился в сторону, минуя клинок, и его пальцы впились в шею дворянина сзади, а другая рука уперлась в затылок. Хрустнули позвонки, и бездыханное тело рухнуло на пол. Дэмьен подхватил выскальзывающий из руки безусого меч и разогнулся, как раз вовремя, чтобы отразить удар третьего дворянина. Вокруг них мгновенно образовалось свободное пространство, кое-кто начал осторожно пробираться к выходу. Жидкоусый, не в пример своим языкатым спутникам, умел держать оружие в руках, Дэмьен мгновенно почувствовал неистощимую и, что хуже, жестко контролируемую силу, исходящую от противника. Не было никакой надежды обезоружить или измотать его. Дэмьен отбил несколько атак, отступая к стене. Слышался только звон стали и непрекращающиеся вопли гиганта, валявшегося на полу с переломанными руками. Дыхание обоих противников было ровным и беззвучным, как и дыхание застывших посетителей, молча ожидавших развязки. Конечно, они могли вмешаться... но зачем? Или один, или другой в конце концов справится, и велика ли разница кто?