– Странник, значит, жив и вьется около Мирославской, когда его напарники работают на англичанку.
– Я очень плохо понимаю русский, – сказал Майкл, – а ты неожиданно перешел на родной язык. Зачем?
– Просто мысли вслух. И ты думаешь…
– Да. Отправляй людей в Магаданскую область, пусть убирают Странника и Мирославскую. Но сначала ее нужно допросить. Мне кажется, Кэтрин начала собирать боевиков. Выходит, она что-то знает.
– Хорошо, я все сделаю. А откуда у тебя такая информация?
– Послушай, Алекс, ведь ты работаешь на меня, а не я на тебя. Следовательно, вопросы могу задавать только я. Займись Мирославской!
Телефон отключился. Александр витиевато выматерился.
– Почему ты злишься? – спросила Элла.
– Да он уже достал. Почему-то все считают, что я на них работаю. Им даже в голову не приходит, что я работаю на себя.
– А что в этом плохого? Пусть думают что хотят. В конце концов ты даже можешь попросить денег, поскольку не можешь заплатить людям, которые работают на тебя.
– А что? – помолчав, усмехнулся Александр. – Отличная мысль. Я так и сделаю. Умница моя! – Он поцеловал Эллу.
– О ком он говорил?
– В Израиле я помогал твоему папе, а он, в свою очередь, помогал кому-то из своих знакомых. В Сомали переправляли партию стрелкового оружия с помощью какого-то израильтянина. Он вроде в МОССАДе служил. А ты разве ничего не знаешь о делах папы?
– Нет. Я понимаю, что он связан с могущественной преступной организацией, но он мой отец, и я понимаю, что иначе мы не смогли бы выжить. Я не знаю, как получилось, что он стал… – подыскивая слово, она замолчала.
– В Триаде оказался, – подсказал Александр с улыбкой. – А он там, кстати, не на последнем месте. По крайней мере все, что связано с Европой, за ним. Правда, это и опасно, Триада не прощает проигрышей. Тем более…
– Хватит, Саша, – остановила его Элла. – Мне неприятно говорить об этом. Папа – преступник, и мне с этим жить.
– Но мы тоже…
– Мы просто пытаемся найти то, о чем написал твой отец. Я вдруг подумала вот о чем. А что, если Исао приехал в Россию тоже за этим?
– Я не знаю, зачем он приехал, – процедил Александр, – но точно не за этим. Скорее всего его прислали якудза. Я же убил двоих из рода…
– Нет, – качнула головой Элла. – Папа знал бы об этом. Исао в Россию приехал по собственному желанию, и никто не знает зачем. Поэтому я и думаю, что он будет искать глобус. Он же читал дневник твоего отца. – Элла рассмеялась.
– Не вижу ничего смешного, – недовольно проговорил Александр.
– Извини, но вы братья…
– Хватит, Элла, я никогда не признаю этого желтолицего ублюдка своим братом.
– А может быть, зря. Исао прекрасный воин. Он ниндзя, помеченный Великим Ашау, Золотым воином.
– Послушай, милая, уж не влюблена ли ты в этого узкоглазого?
– Положим, он даже не очень похож не японца. Ты просто не понимаешь, что он был бы полезен.
– Справлюсь. Я знаю, на что пошел. Но сам виноват, не поверил дневнику отца, а его убили…
– Ты не пытался искать убийц?
– Как ты себе это представляешь? Кто я, чтобы в чужой стране пытаться найти убийц? Я, конечно, разговаривал с твоим отцом, он же был воспитанником моего отца. Он посоветовал не делать этого, просто забыть и молиться, чтобы отголосок того времени не дошел до меня. Как я понял, отец что-то сделал в год победы над Германией и Японией.
– Но я думаю, тебе интересно узнать, за что был убит твой отец.
– Предпочитаю думать, что его убили за то, что он переспал с японкой. Да противно осознавать, что его любовница была гейшей. Она родила японца. Мне тогда было двенадцать, я был готов отца прирезать ночью. Может, мама умерла из-за этого. Он перед смертью сильно пил, все вспоминал какого-то Мирославского. И… – Александр замер с открытым ртом.
– Ты сказал, Мирославский? – прошептала Элла.
– Черт возьми, вот в чем дело! – Александр заходил по комнате. – Идиот, болван! И как я сразу это не вспомнил? Когда говорили о Мирославских, я чувствовал что-то знакомое, но вот что? – Он выругался и налил себе водки. – Я должен это вспомнить. Дай Бог памяти… Пей! – Он подвинул рюмку Элле.
– Ты же знаешь, что я не пью водку.
– Но саке, я помню, ты пила.
– Я росла в Европе, училась в Лондоне и очень редко бывала в Японии. Отец не хотел, чтобы я приобщалась к японской жизни. Разумеется, кроме дзюдо и карате! – Элла рассмеялась.
– Но российское самбо – тоже прекрасный вид единоборств.
– Значит, Мирославских ты не знаешь и не представляешь, что хотел сказать тебе отец?
– Я только сейчас понял, почему все пытаются найти Мирославских, поскольку вспомнил слова отца. А что он хотел сказать о Мирославском, я попытаюсь вспомнить.
«Ты начал игру, – подумала Элла, – выходит, что-то знаешь, но не хочешь, чтобы об этом узнала я. Зря, Сашенька, ты себе хуже делаешь».
– О чем задумалась?
– О том, что надо кого-то послать в Магадан.
– А про Биатлониста ты забыла? Сегодня ночью он будет звонить. Я уверен, что он сделает все, как надо.
Москва
Иван Евгеньевич сказал Семенову:
– Отец угнал самолет, захваченный в Уэйлсе. В этом местечке в сорок пятом была военная база. Они вдвоем захватили самолет-разведчик. Я нашел запись в архиве.
– Это всего лишь запись, ничего больше, – сказал Федор.
– Но это объясняет слухи среди уголовников. Значит, он не был агентам японской разведки. Черт, почему я не попытался выяснить?..
– А вы не думали, командир, что именно поэтому вы и стали тем, кто вы есть? В какой-то момент я пытался найти иголку в стоге сена. Почему вы не хотите…
– Знаешь, Федор, в последнее время мне кажется, что мной кто-то интересуется.
– Папа, здравствуй. – В кабинет вошел Александр.
– Как тебя пропустили? – удивился Иван Евгеньевич.
– Показал паспорт, и дежурный офицер понял, что я твой сын, сразу выписал пропуск. Я хотел бы знать, почему ты тут пропадаешь сутками?
– Я кое-что нашел о твоем деде.
– Можешь сказать конкретнее? – нетерпеливо спросил сын.
– Слушаю? – Жена Александра сняла трубку.
– Добрый день, – зазвучал мужской голос. – Это телефон семьи Мирославских?
– Да. Кто вы?
– Позвольте узнать, с кем я разговариваю?
– Послушайте, – сердито проговорила Ольга Павловна, – а вам не кажется…
– Извините. Я должен говорить с представителем семьи Мирославских. Вы Ольга Павловна, жена Александра Ивановича?