И вдруг Оксану пробил холодный пот. Она с неожиданной ясностью поняла, что вопросы про Билла не случайны. И вызваны они вовсе не заботой о «ненаглядной Барби», нет, не такой сентиментальный влюбленный Сурен Гаригинович Бабиян! Именно Билл Джефферсон понадобился Сурену, именно из-за него Сурен приехал в Дайтона-Бич! Она, Оксана, вовсе не цель, а только средство! Но что стоит за всем этим? Неужели противостояние государств, схватка Фирмы и КГБ? Тогда ее действительно могут скормить крокодилам!
– Что с тобой?! Ты побледнела, Барби… Тебе плохо?
Она положила вилку и вытерла лицо жесткой крахмальной салфеткой.
– Скажи мне честно, Сурен, – Оксана посмотрела прямо в глаза своему любовнику. – Ты приехал из-за Билла?
Сурен вздохнул, но не стал отводить взгляд.
– И нет, и да, девочка… Ты очень чуткая, ты ощутила мою тревогу и опередила меня… Я собирался тебе все рассказать, но не успел, извини…
Сурен пошарил по столу, нашел ее маленькую руку и накрыл своей широкой ладонью.
– У меня большие проблемы в России, детка. Меня обвиняют в уклонении от уплаты налогов, арестовали все счета, опечатали консервный завод в Кротово, возбудили уголовное дело… Я еле успел выехать за границу, но обратно вернуться не могу: меня сразу арестуют… Вот я и решил обратиться к твоему супругу…
– Но зачем тебе Билл? Как он может тебе помочь?
Сурен нежно перебирал ее пальцы.
– В первую очередь я думал не о Билле, а о тебе. Раз мне предстоит долго жить в Америке, я решил найти тебя, потому что ты мне очень дорога. А Билл меня однажды выручил в серьезном деле, и я надеялся, что сможет выручить еще раз…
Оксана молчала. Это походило на правду. Конечно, досадно, что в Дайтона-Бич Сурен летел не на волшебных крыльях любви, а на холодных плоскостях коммерческого расчета, но что делать, такова жизнь… Она немного успокоилась.
– Давай выпьем, Барби, – Сурен многозначительно поднял стакан с виски. – За тебя. За нашу встречу. За наше будущее. За нас!
Не особенно разбираясь в тонкостях вкуса, Оксана осушила свой бокал. В голове приятно зашумело.
– Знаешь, Барби, я много лет живу на этом свете… – продолжал Сурен. – Люди в мои годы редко покидают свой дом, вся жизнь их проходит в родных стенах: семья, наследники, дворик под тенистым навесом. Семейные обеды, да… Большой стол и дедушкино кресло с высокой спинкой во главе, как полагается. Да… А я вот все никак не угомонюсь…
Сурен улыбнулся Оксане:
– Я уже не ищу приключений, Барби, но обстоятельства заставляют скитаться по миру. Я – как Вечный Жид. Забыл, когда последний раз обедал в домашней обстановке, в тапочках, и чтоб телевизор с сериалами трещал неподалеку. Все по ресторанам и кафе, как вот сейчас… Но знаешь, я так никогда и не привыкну, видно, к этим заморским разносолам: всякие там «шато», гребешки, трюфеля, кабачки какие-то каталонские… Я не разбираюсь во всей этой галиматье. Да и не нужна она мне!
Сурен поморщился и махнул рукой, решительно отметая в сторону все выкрутасы французской и итальянской кухни.
– По мне нет ничего лучше обычной нашей армянской арисы с курицей, бараньего шашлыка, кюфты… И рюмочки душистой чачи перед обедом. Да… Эту еду я понимаю и знаю в ней толк. А здесь я просто делаю вид, что хорошо изучил яства всего мира. Приходится, надо. Иначе меня не будут считать за культурного человека, верно, Барби? И ты от меня отвернешься…
– Бедный Суренчик, что за глупости. – Оксана сочувственно сжала своими тонкими пальчиками его тяжелую волосатую кисть.
За столиком неподалеку Жора толкнул Алекса.
– Посмотри, как она к нему ластится! И как у шефа это выходит? Она такая хорошенькая, молодая, а ножки какие красивые…
– Как, как, – буркнул Алекс. – Не видел, сколько он ей вещей накупил?
Жора повел могучими плечами.
– Да нет, не только в этом дело. У шефа какой-то секрет есть. Помнишь, кого мы к нему в дом возили? Уж ту шмотками не удивишь…
– Это кого? Мы ведь многих возили.
– Ну, жену этого… Как его… Ванцетти!
– Тихо ты! – Алекс испуганно огляделся. – Хочешь, чтобы нас в асфальт закатали?
– Да ладно, тут нет никого.
– Все равно. – Алекс продолжал осматриваться. Но ничего подозрительного не заметил и успокоился. – Что ты сравниваешь? Та уже в возрасте, некрасивая, всю жизнь просидела взаперти, вот и радуется вниманию. Я думаю, что благодаря ей и этот… ну ты понял, с шефом дружит…
– Да, – согласился Жора. – Баба всегда своим мужиком вертит, как хочет.
– Все, съехали с этой темы! – сказал Алекс, и телохранители замолчали, рассматривая, как Сурен обольщает девушку, которая годилась ему во внучки.
– Ты украшаешь мне жизнь, Барби… Кстати, ты умеешь готовить?
– Ну… В общем-то, да… Мама меня учила, хотя как-то не очень приходилось… В гарнизоне мы питались в офицерской столовой, а здесь это особенно и не принято… Покупают полуфабрикаты или заказывают еду из ресторана…
– А какую долму готовит моя Сусанна – пальчики оближешь… А по воскресеньям на обед – лепешки и домашний пирог с инжиром. Я очень его люблю…
Оксана промолчала. Упоминание о жене Сурена заставило ее неловко поежиться.
– Сусанна хорошая женщина, – словно угадав ее мысли, произнес Сурен.
Оксана опустила глаза, но он продолжал пристально смотреть на нее.
– Только между нами давно нет близости. Она готовила мне покушать, я кушал и говорил «спасибо». Теперь я не могу приехать к ней, она не может приехать ко мне. Она боится летать на самолете, она боится переплыть Атлантику, она всего боится. Пожилая женщина, она никогда никуда не ездила, я не виню ее за это…
Сурен доел стейк и отодвинул тарелку. Мгновенно подскочил официант и унес ее.
– Но я здесь один, Барби, и мне очень не хватает родного и надежного человека рядом.
Где-то разбилась рюмка, в респектабельной тишине полупустого зала глухой звон стекла прозвучал, как приглушенный выстрел. Оксана оглянулась. Из отдельной кабинки послышался тихий сдавленный смех, словно смеющийся старательно прикрывал рот ладонью. Когда она снова повернулась, возле тарелки с недоеденным кабачком лежал маленький бархатный футляр.
– Что это? – Оксана удивленно вскинула брови.
– Я предлагаю тебе стать моей женой, Барби, – произнес Сурен, не отрывая от ее лица внимательных глаз. – И это лучшее доказательство того, что я рассказал тебе всю правду.
– Но…
– Да, есть «но». Я женатый человек в России. Но я не знаю, вернусь ли туда. Может, это произойдет не скоро, может, вообще никогда. Пока что мой дом здесь, в Штатах. У меня хороший большой дом в Лос-Анджелесе. И ты будешь моей американской женой, Барби. Ты согласна?