– А я там зачем?
– А вы и другие лица канала как крем на тортике. Выезжаем в четверг вечером. Нужно вечернее платье.
– Господи помилуй! А у меня же в пятницу съемочный день. Я, если так уж необходимо, приеду в субботу утром.
– Хорошо. Я записываю.
– Наташа, машина ждет! – крикнул кто-то.
– Уже иду.
Завтра полдня буду спать. Она знала, что после съемочного дня заснуть ей удастся только уже под утро. Она будет прокручивать в голове весь день, все четыре встречи, терзаться сомнениями – не зря ли я задала тому-то тот-то вопрос, не надо ли вырезать неловкую оговорку гостя. Она всегда присутствовала на монтаже программ. И нередко вступала в жестокий спор с режиссером. Поначалу он сердился, ворчал, но она сумела убедить его в необходимости ее присутствия.
– Ты пойми, в этой его неловкости виновата я, так почему он должен расплачиваться за мою невольную бестактность?
– Что ты все берешь на себя? И потом, смотреть программу с такими вот живыми вкраплениями будет интереснее!
Иногда она соглашалась с режиссером, иногда он с ней, и в результате они нашли общий язык.
– Но вообще-то, Наталья, ты для телевидения слишком порядочная. Ничего, пройдет!
– Ты хочешь сказать, что я стану непорядочной?
– Ну, не то чтобы непорядочной… Но обнаглеешь, обозлишься, цинизму наберешься.
– Хорошо, что предупредил, Вовик! Буду следить за собой!
Дома у Наташи все как будто устаканилось. Артур даже как-то сказал:
– А знаешь, о твоей программе много говорят…
– Кто говорит?
– Да многие. Практически куда ни придешь, везде девушки обсуждают ее и тебя заодно. Как ты была одета, как причесана, какие на тебе были цацки…
– Тебе это неприятно?
– Да нет, скорее наоборот. Я тобой горжусь.
– Ну вот, а я из-за тебя проиграла бутылку бейлиса.
– Разумеется, Лорке? Это она любительница бейлиса. И она меня не любит.
Но больше всех гордился Наташей ее брат. Поскольку в час выхода программы он всегда был на работе, то все программы записывал и с пристрастием смотрел в свободное время. А потом обязательно звонил сестре:
– Наташка, ты такая молодчина, я так тобой горжусь!
В квартире было тихо. Аська уже спала. Наташа заглянула в спальню. Мужа не было. Но не мог же он уйти, оставив Аську одну в квартире? Она обнаружила его в гостиной. Он спал на диване, положив на живот какой-то журнал. Вот и хорошо. Все спят. Она не стала будить мужа, знала, что он скоро сам проснется. Видно, тоже вымотался за неделю. Она на цыпочках и со спокойным сердцем отправилась на кухню. После тяжелого съемочного дня ужасно хотелось есть. Она налила себе тарелку грибного супа и сунула в микроволновку, почему-то после съемочного дня она ела именно суп, который в обычные дни не ела почти никогда. Вот такие причуды измученного организма.
В дверях появился заспанный муж.
– Щи хлебаешь?
– Не совсем щи. Но хлебаю. Очень вкусно.
– Ты вообще хорошо готовишь и слава богу еще успеваешь это делать.
– Артур, не ворчи.
– Устала?
– Как всегда.
– Кто у тебя сегодня был?
– Никита Порываев, Игумнова, Мещеряков и Ариадна Потоцкая.
– А Мещеряков это кто?
– Киноактер. Николай Мещеряков.
– Не знаю такого.
– Ничего не потерял. Красивый болван.
– Зачем звала?
– Это не я. Он снялся в новом сериале нашего канала.
– Ты выставила его на посмешище?
– Да нет, не та фигура.
– Наташ, тебе еще не надоело?
– С ума сошел! Мне так интересно! Да, кстати, в следующую субботу и воскресенье меня не будет.
– А что такое?
– Меня сливают в канализацию, – хмыкнула Наташа.
– Что это значит? – недовольно осведомился Артур.
Наташа объяснила.
– Так, теперь уже и выходные заняты. Надо брать домработницу. Мне, кстати, Дебора Дмитриевна предлагала…
Дебора Дмитриевна была старшей коллегой Артура, которую он безмерно уважал.
– Да? Пожалуй, действительно, надо взять кого-то. А то у меня столько работы помимо съемок, да еще меня приглашают на интервью…
– Не понял!
– Ну, у меня тоже хотят взять интервью для Первого канала и для журнала «Космополитен». Да и готовиться к съемкам надо…
– Да, кто бы мог подумать… А меня, между прочим, тоже пригласили на телевидение!
– Куда это?
– В программу «Судьи и судьбы».
– Ты согласился?
– А почему бы и нет? Я в конце концов не последний в этом городе адвокат.
– Ну что ж… Может, ты скоро тоже пропишешься на телевидении и будет у нас телесемья!
– Ты недовольна?
– С чего ты взял? Сходи, попробуй.
…Съемка была в самом разгаре, когда у монитора вдруг возник Кузьмин.
– Что тут у вас?
– Да черт знает что, – проворчал кто-то.
– Что такое?
– Да Наташка, бедолага, бьется с Мелеховым, никак его не расшевелит. Он застыл в своем величии. Тупица! – вынесла вердикт редактор Лена.
Кузьмин опустился на подставленный ему стул. На экране Наташа и вправду маялась. Писатель Мелехов был непробиваем. Отвечал на вопросы вяло, односложно и, пожалуй, даже слегка презрительно. Бедная девочка… Ну, если у нее ничего не выйдет, мы просто не дадим это в эфир. И вдруг…
– Скажите, Генрих Вячеславович, а вы хороший человек? – вдруг разозлилась Наташа.
Писатель, не ожидавший такого вопроса, вдруг словно проснулся.
– А почему вы об этом спрашиваете? Вы что-то прочли обо мне в Интернете? Мало ли какие гадости там о людях пишут! Или вы знакомы с моей бывшей?
– Да что вы, я ничего такого не имела в виду! Я просто спросила. А вы не ответили и почему-то забеспокоились…
– Да! Я хороший человек! Чтобы обо мне ни говорили. Я всегда соблюдаю основной закон…
– Конституцию? – неподражаемо подняла бровь Наташа.
– Нет, для меня основной закон это десять библейских заповедей!
– И вы их никогда не нарушаете?
– Представьте себе!
– Все-все?
– Да!
– О, это поистине достойно восхищения! Но тут есть некие противоречия. Вот, например, не сотвори себе кумира, а в вашем интервью журналу «Огонек» вы признаетесь, что ваш кумир это Достоевский… – с лукавой улыбкой заметила Наташа.