– И попытки отдельных отщепенцев пустить наш корабль ко дну заведомо обречены на неудачу!

Зал зааплодировал. Отщепенцами в конце концов оказались Макс Карданов и он, Фокин. Гигант сидел в десятом ряду и аплодировал вместе со всеми.

– А теперь прошу на фуршет. – Петр Георгиевич сделал радушный жест щедрого хозяина. Через широкие выходы приглашенные двинулись в Северный холл, где ломились от выпивки и закусок длинные, составленные буквами П и Т столы.

Банкет предстоял знатный, но внезапно у стола для особо важных персон возникли сумятица и непристойный шум: крики, звуки ударов, звон слетающих на пол и разлетающихся в пыль тонких бокалов.

Похожий на разъяренного медведя огромный человек легко прорвал не готовую к такому обороту цепочку телохранителей и ворвался в стаю особо важных персон, как хорек в курятник.

Бац! – огромный кулак сбил с ног подвернувшегося Закатовского.

Бац! – упал Макарин. Бац! Бац! Бац! Словно кегли валились с ног Налютин, Пигарев, Зенчук.

Огромный кулак обрушивался на упитанные вельможные физиономии, одна мимика которых приводила в трепет сотни людей. Золотой перстень смачно впивался в кожу, оставляя красный, быстро набухающий кровью отпечаток – несмываемое клеймо, имеющее многозначительный и зловещий смысл.

– Стоять! Стой! Держи его!

Каймаченко попытался остановить взбешенного медведя, но тот ударил его левой и поломился дальше, оставляя за собой поваленные тела и клейменые лица хозяев нынешней жизни.

Бац! – отлетел на несколько шагов Ершинский.

Бац! – схватился за лицо Шаторин.

Но медведь рвался к главной цели – прижатым к стене Горемыкину и Арцыбашову. Их охранники закрыли хозяев телами и даже достали оружие, но в такой толчее применять его было нельзя.

Бац! Бац! Бац! – охранников он бил локтем, кулаком левой или головой. А когда все-таки пробился к цели, то пустил в ход правую руку.

Красные стигмы вспыхнули на лицах Горемыкина и Арцыбашова. В тот же миг откуда-то снизу раздались выстрелы. Самый смелый охранник использовал довольно рискованный прием для стрельбы в толпе: упал на колено и палил в упор, направив ствол снизу вверх. Когда третья пуля пронизала огромное тело, оно обмякло и кулем повалилось на узорчатый паркет.

Эпилог ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Майский полдень. Въезд в Уитем – небольшой городок в Юго-Восточной Англии, семьдесят километров на северо-восток от Лондона. У дорожного ресторана, раскинувшего десяток тентов над столиками у шоссе, остановился белый спортивный автомобиль.

Колокольчик на двери ресторана мелодично зазвенел, к стойке прошел высокий широкоплечий мужчина в дорогом летнем костюме. Он спросил что-то у барменши, та принялась объяснять, оживленно жестикулируя, потом достала из фартука блокнот, вырвала оттуда листок и что-то нарисовала. Мужчина взял бумажку, поблагодарил и вышел.

– Кто это был, Бони? Что он хотел? – спросил хозяин. Он сидел с калькулятором и кипой счетов за свободным столиком, наблюдая в окно за белой машиной, которая быстро удалялась по шоссе.

– Он спросил, как проехать к поместью Лиз Уотерфорд, – сказала барменша.

– Уотерфорд, Уотерфорд... – пробормотал хозяин. – А-а, вспомнил. Вдова лондонского адвоката. А кто он ей? Сын?

– Не знаю. Она же совсем одинокая, и к ней никто не ездит, – задумалась барменша. – Мы бы видели ее сына. К тому же разве стал бы он спрашивать дорогу?..

– Верно, – согласился управляющий, продолжая разглядывать давно опустевшее шоссе. – Но машина у него, конечно... Высший пилотаж. На моей памяти здесь такие еще не проезжали.

– Что за машина?

– "Астон-Мартин". Она стоит двести тысяч фунтов... Он восхищенно покачал головой.

– А хоть бы и миллион, – вздохнула барменша, возвращаясь к стойке. – Нам-то что с этого? Вдруг она издала удивленный возглас.

– Что случилось? – хозяин вскинул голову.

Барменша подняла со стойки новенькую пятидесятифунтовую купюру и стала разглядывать ее на свет.

– Похоже, это чаевые, – наконец сказала она. ...Двухэтажный каменный дом с увитым плющом фасадом, аккуратно подстриженные лужайки, фруктовый сад, пруд. Дверь открыла немолодая темнокожая служанка.

– Вам кого, сэр? – она внимательно посмотрела на пришельца.

– Я хотел бы увидеть миссис Уотерфорд, – сказал он. Негритянка взглянула через его плечо на застывший у ворот дорогой автомобиль и пригласила нежданного гостя в холл.

– Как вас представить?

– Скажите, что... Просто знакомый, из Лондона.

Через несколько минут из комнаты вышла маленькая, сохранившая стройность пожилая женщина, в брюках и свободной рубашке спортивного покроя. Очки. Аккуратно уложенные седые волосы.

– Добрый день, – сказала миссис Уотерфорд, наклонив голову. – Чем могу быть полезной?

Макс не отвечал. Он смотрел на нее, в памяти мелькало давнее фото, там, где они на фоне Виндзорского дворца... Он узнавал и не узнавал эту постаревшую даму. И совершенно не знал, что сказать. Пауза затягивалась.

– Кажется, произошло недоразумение, – миссис Уотерфорд вежливо и сухо улыбнулась. – Вы отрекомендовались моим знакомым из Лондона... Но я вас не знаю. Кто вы?

Макс уже открыл было рот, чтобы ответить, – когда в распахнутую дверь ворвался темноволосый мальчуган. Он подбежал к Максу и обхватил руками его ногу. Следом быстро вошла красивая молодая женщина.

– Ой, простите, – с улыбкой сказала она. – Том выскочил из машины и побежал... Он не может усидеть двух минут на месте. Здравствуйте.

Но миссис Уотерфорд, кажется, не услышала ее слов. Она во все глаза смотрела на мальчика, довольно выглядывавшего из-за ног отца. Ее строгое холодное лицо вдруг изменилось, поплыло, словно восковое, глаза покраснели, рот открылся. Маленький Том нахмурил черные брови и, дернув Макса за штанину, спросил:

– Па, почему эта старушка так смотрит? Макс взял его на руки.

– Это... это ваш сын, мистер? – прозвучал тихий голос миссис Уотерфорд.

– Да, – сказал Макс.

– Он очень похож на...

– Да, мама. У меня сохранилось одно наше старое фото... Когда-то я был точно таким.

– Макс?!

Миссис Уотерфорд покачнулась. Служанка тут же оказалась рядом, она проводила ее к креслу, но хозяйка уже взяла себя в руки и отказалась садиться. Достав из рубашки платок, протерла зачем-то очки и снова водрузила их на нос.

– Я могла сразу догадаться, – медленно проговорила она. – Ты так похож на своего отца...

– А мой сын похож на меня. Ведь так и должно быть, правда?

– Да, да... Но это так неожиданно... Я не думала, что когда-нибудь увижу тебя...