Обычно Ивлев появлялся около одиннадцати, майор пришел в половине двенадцатого, но хозяина еще не было.
Секретарша Ивлева, курносая, рыжеволосая, с покатыми плечами, с интересом посмотрела на элегантного посетителя.
— Я могу вам чем-нибудь помочь?
— Спасибо, мне нужен Роман Альбертович, — ответил Нижегородцев, отметив выучку персонала. Ивлев действительно умел организовать работу на должном уровне.
Хозяин появился к двенадцати. Дородный человек с красным лицом, уверенными манерами и напористостью локомотива.
— Здравствуй, Светочка, — вальяжно кивнул он секретарше. — Сегодня на дорогах редкостные пробки. Скоро будет как в Москве!
— Здравствуйте, Роман Альбертович! — улыбнулась девушка.
Нижегородцева Ивлев вначале как бы не заметил, но потом повернул к нему вытянутое лицо с пухлыми губами.
— Вы ко мне? — деловито осведомился он. И тут же лицо изменилось: губы подобрались, напряглись мышцы, заострились скулы. Элегантный молодой мужчина в темных, непроницаемых очках вызвал у него страх.
— Да, Роман Альбертович, — Нижегородцев поднялся.
— Проходите.
Голос его дрогнул. Светочка, почувствовав что-то неладное, оторвалась от своих бумаг. Но Ивлев уже взял себя в руки и по-хозяйски указал на дверь собственного кабинета. Нижегородцев распахнул тяжелую полированную створку и шагнул внутрь. Ивлев двинулся следом, но интуитивно оглянулся. На пороге приемной стоял излучающий силу и решительность Бурик. Хозяин, будто спасаясь, нырнул в кабинет и захлопнул за собой дверь. Бурик подошел к ней вплотную. Несколько местных чекистов заняли места под окнами. Капкан был взведен и готов поймать дичь.
Ивлев прошел к своему месту — кожаному крутящемуся креслу под копией картины Дали. Нижегородцев сел на стул для посетителей. Мягкие циферблаты похожих на яичницу часов символизировали растянутое время. И действительно, время в кабинете преуспевающего бизнесмена замедлило свой бег. Рука майора нестерпимо медленно потянулась к нагрудному карману, очень медленно извлекла бордовую книжку, неторопливо раскрыла ее и со скоростью миллиметр в минуту протянулась через стол, навстречу жадно и нетерпеливо распахнутым глазам Романа Альбертовича. Его лицо уже не было красным, но сейчас обычный цвет щек сменялся ослепительно белым, как будто на коже застывала алебастровая маска. Наконец расширившиеся зрачки сфотографировали шрифт в удостоверении.
— Вы… из Тиходонска? — на выдохе произнес Ивлев. И тем подтвердил подозрения Вампира. Это был вопрос человека, привыкшего иметь дело с сотрудниками ФСБ, но чувствующего за собой грех в Тиходонском крае.
— Да, — кивнул Вампир. — Тиходонское управление ФСБ. Майор Нижегородцев.
Он представился, как положено, хотя все это было написано в удостоверении, поднесенном к лицу Ивлева. Но тот вряд ли был способен сейчас прочитать его или понять, что там написано. Бессильно откинувшись на спинку кресла, он жадно хватал ртом воздух.
Майор закрыл удостоверение и сунул его обратно в карман.
— А вы, надо полагать, бывший директор Научно-исследовательского института экспериментальной физики в Кротове Вячеслав Петрович Абрикосов?
— Я не понима…
— Бросьте, Вячеслав Петрович, — недовольно поморщился Нижегородцев. — Несолидно получается, по-детски. Зачем дурака валять? С чего вдруг к вам заявился контрразведчик из Тиходонска? Не из Саратова, не из Владикавказа, а именно из Тиходонска?
Маленькие глазки Абрикосова под нависшими черными бровями беспокойно забегали из стороны в сторону. Он неожиданно потянулся к ящику стола, и Нижегородцев привстал.
Но Абрикосов трясущимися руками достал сначала стопку каких-то документов, затем шариковую ручку. Положил все это перед собой. На бумагах остались влажные пятна от его вспотевших ладоней. Нижегородцев пристально наблюдал за его действиями. Писать Вячеслав Петрович вроде бы ничего не собирался. Тогда зачем ему понадобилась вся эта канцелярия? Гладкий, лишенный морщин лоб Абрикосова тоже покрылся капельками пота.
— Как вы меня нашли? — глухо спросил он после паузы.
— Это имеет для вас значение, Вячеслав Петрович?
— Нет. То есть да. — Он блуждающим взором обвел пространство кабинета. Потянул вниз узел галстука, расстегнул воротник. Стены сжимались, опускался потолок, катастрофически не хватало воздуха. — Хотя… нет. Не имеет… Какая теперь разница? Но что я такого сделал? Запутался в личных проблемах и, когда в моей машине сгорел другой человек, сымитировал свою смерть? Это очень нехороший поступок перед семьей, но государству до этого нет никакого дела!
— Кражу «изделия С» вы называете личной проблемой? — усмехнулся Нижегородцев. — В последние годы мы привыкли ко всяким глупостям, но до такого пока никто не додумался!
Майор перевел взгляд с бледного лица Абрикосова на плотно зажатую в его изнеженных, почти женских пальцах шариковую ручку. Пластмасса потрескивала, казалось, что Абрикосов хочет переломить ее пополам.
— Ядерный фугас — совсем не личная проблема. Тем более что он находится в руках террористов!
— Какой фугас? — слабым голосом спросил Абрикосов.
— Тот, который якобы был разобран на части и сдан по описи расщепляющих элементов на склад головного института. — Каждое слово майор вколачивал, как гвоздь, и от этого Абрикосов непроизвольно вздрагивал. — На самом деле вы ведь продали его? Не так ли?
Снова повисла напряженная пауза.
— Да, — выдавил из себя бывший директор НИИ. — Продал. Мне нужны были деньги. А эта война не имела для меня никакого значения. Мне наплевать на судьбу сионизма…
— Какого сионизма? — Нижегородцев удивленно вскинул брови.
— Против которого он собирался использовать этот фугас.
— Кто он?
— Араб, предложивший мне полмиллиона долларов. — Абрикосов заговорил быстрее, будто неожиданно заторопился куда-то: — Он сказал, что собирается шантажировать «изделием С» Израиль. А я… Какое мне дело до всего этого?
— И вы получили деньги?
— Вначале он заплатил мне триста пятьдесят тысяч, и я отдал ему фугас, но взрыватель оставил себе до окончательного расчета. Он обещал, что пришлет деньги через две недели. А прислал через несколько лет! Пару недель назад от него прибыли двое. Они заплатили оставшиеся сто пятьдесят тысяч, забрали взрыватель и уехали.
Абрикосов говорил спокойным, несколько обиженным тоном, как будто к нему умышленно придирались из-за какой-то ерунды. Нижегородцева это разозлило.
— Похоже, вы считаете, что ничего особенного не произошло?
Бывший директор пожал плечами.
— Я не сделал ничего более серьезного, чем делают все вокруг. Просто я попался, и теперь вы на мне отыграетесь по полной программе.
Теперь и лицо у него стало обиженным. Но только на миг. Потому что кулак майора Нижегородцева, прорвав тягучее время мягких часов, метнулся вперед, пересек пространство над столом и смачно врезался в вогнутую переносицу.