Она выскочила, каблуки ее застучали по лестнице, а Ника поплелась на кухню в поисках чего-нибудь, что поможет перебить горечь во рту. Матвеев тоже не отказался бы, но, помня, что он мужчина, крепился. Правда, когда Ника нашла банан и протянула ему половинку, его решимость пошатнулась.
– Спать надо ложиться, что ли… Завтра работы до фига. – Ника вздохнула. – Идем, выдам тебе постельные принадлежности.
Комната, куда привела его Ника, задумана была как рабочий кабинет. Здесь стояли стеллажи с книгами, пианино с десятком советских кукол на крышке, на столе – компьютер, на полках – тоже куклы, было уютно и тепло. Просторная тахта разложена и покрыта пледом, здесь же лежит раскрытая книга. Видимо, именно тут Ника проводит свободное время.
– Откуда столько кукол?
– Вот эти две – мои из детства. Бабушка дарила. А остальные… Знаешь, на блошиных рынках часто вижу – сидит бедняжка, продают ее. Иногда грязная такая, а иногда словно новая, из коробки. Это же наши куклы, еще советские. А они несчастные – предательство такое, поигрались в них, и не нужны стали. И я покупаю. Принесу, вымою, в порядок приведу, платье новое сошью – и вот сюда. Тут они и живут у меня, целая коммуна собралась, видишь? Я их не предам, и им веселей так жить. Вот, бери белье, постели на тахту и спи. А я схожу в машину, заберу вещи. У меня там ноут, да и шмотки постирать бы не мешало… Ой, а ваза-то! Я же сама себе сделала вазу! Все, я побежала!
– Я помогу.
– Не надо, там нечего нести. Ложись, отдыхай. Мальчишки, похоже, в танчики затеялись, завтра в школу не пойдут опять.
– То есть?
– Когда такая погода стоит, я люблю, чтоб Марек дома оставался, не рухнет без него школа, нечего ребенку по морозу скакать. Потом гранит науки догрызет. Лариска даст ему справку на эти дни, делов-то.
– Но Димка…
– Напишешь записку, и все. Тоже мне, бином Ньютона. Ребенок перенервничал, что ж ему, с утра в школу тащиться? Ладно, укладывайся, а я смотаюсь к машине, волосы только прикрою, а то заледенеют.
Матвеев понимал, что должен что-то ответить, не годится вот так относиться к школе, и вообще это расхлябанность… но, с другой стороны, Ника абсолютно права, не рухнет школа без Димки, а ему на пользу дома посидеть, успокоиться. Ведь могло быть совсем по-другому, уже сегодня его жизнь могла измениться – навсегда, и если бы не Ника, так бы оно и было, но как можно благодарить такую личность, которая… ну, просто не знаешь, что выкинет в следующую минуту? И все схемы и правила человеческого общения и этикета на глазах летят ко всем чертям, и нужно придумывать что-то новое, но как? Матвеев покачал головой и принялся засовывать подушку в наволочку.
Дома это всегда кто-то делал за него – кровать сама оказывалась застеленной, еда – сваренной, тарелки – вымытыми. Он отвык от того, что нужно делать что-то по дому. А теперь, засовывая подушку в цветастую наволочку, пахнущую чистотой, он снова попытался поймать воспоминание, мелькнувшее в его голове при виде тонкого Никиного запястья. Где, у кого он видел такое же?
Хлопнула входная дверь, Матвеев слышал, как Ника, чертыхаясь, стаскивает сапожки, чем-то шуршит, шебуршится… ему хотелось посмотреть, что она там делает, но он не мог – сон свалил его, и последнее, что он помнил, – это тонкое запястье, сжимающее нож, и крик «Убью!» – но это не Ника, а кто-то другой. И он знает, что должен забыть, кто это.
Проснулся он от того, что Ника толкала его в бок.
– Макс, слышишь, Макс, вставай!
Он не мог понять, где находится, потом враз вспомнил – и удивленно посмотрел на Нику, одетую в красную кружевную сорочку.
– Ирка звонила, говорит, Лерки до сих пор дома нет. Я ее искать пойду, а ты тут один останешься, Марек спит, не дай ему увязаться за мной.
Матвеев уже все понял. Поднявшись, он принялся одеваться.
– Ты куда это? – спросила она.
– С тобой пойду, нечего по темноте одной шастать. – Макс пощупал ботинки, стоящие на батарее. – Высохли почти. Куртка тоже высохла?
– Машинка с сушкой, давно высохла. Но тебе после «купания» по холоду не надо бы, и…
В дверь требовательно позвонили. Ника испуганно уставилась на Матвеева – синие глазищи сразу стали какими-то детскими, круглыми и беспомощными.
– Я никого не жду, ночь же…
– Может, Валерия?
– У нее ключ есть.
Ну да. Они дружат, они компаньонки в каком-то бизнесе, у них дети примерно одного возраста и одинаковые судьбы, понятно же, что у каждой есть ключ от квартиры подруги. На всякий случай.
В дверь снова позвонили, и слышно стало, что проснулся Марк и шлепает босыми ногами по коридору.
– Сынчик, не подходи к двери!
– Мам, что происходит?
– Максим Николаевич, это я, Олешко.
Голос из-за двери звучал глухо, но внятно. Видимо, человек понял, что так просто его среди ночи никто не впустит.
– Открываем. – Матвеев выдохнул. – Это мой начальник службы безопасности.
Ника набросила халат и подошла к двери. На лестничной клетке топтались трое дюжих молодчиков самого зловещего вида, но раз Макс сказал, что это его охрана – значит, так тому и быть.
– Здрас-с-с-сьте. – Тот, кто назвался Олешко, неловко переступил с ноги на ногу и даже поклонился. – А Максим Николаевич…
– Входите скорей, всех соседей перебудите!
Ника отступила, и парни один за другим вошли в прихожую. Матвеев просто кожей ощущал, как они вытеснили все пространство этой, в общем, не такой уж и маленькой для типовой квартиры передней.
– Максим Николаич, а мы-то беспокоились! – Олешко чувствовал себя не в своей тарелке. – А пока добрались…
– Как же вы меня нашли?
– Обижаете, шеф, – Олешко сконфуженно поглядывает на Нику. – Дама с Димкой вашим пошепталась по телефончику, а потом вы в скайпе показались, ну, мы и… Служба такая, Максим Николаевич, что ж. Всяко прошу прощения, мадам.
– А, да ну вас в пень! – Ника метнулась в спальню и принялась лихорадочно одеваться. – У меня Лерка пропала, а вы тут со своими шпионскими играми, бестолочи!
Ника понимала, что сейчас Матвеев уедет куда-то в свою жизнь, и эта жизнь никак больше не пересечется с ее, Никиной, потому что у нее отродясь не было никакого начальника службы безопасности, да и самого завалящего охранника, кроме тех, что в клубе, – и те не нужны ей, но люди, у которых эта самая охрана имеется, они не просто так…
– Ника…
– Чего? Все хорошо, тебя нашли твои, водитель ваш выживет, вот посмотришь, машину, конечно, жаль, но тут уж ничего не поделаешь, ты езжай со своими, у тебя небось дел полно, а мне надо Лерку искать, может, она там… а холодно же…
– Ника, тебе никуда бежать не надо. – Матвеев взял ее лицо в ладони. – Успокойся. Есть кому искать, и они найдут. Фотографию только выдай, опишем, во что она одета, и найдут.