— Да, — сказала я. — Все хорошо.

— Ну и славно.

Он поколебался. Встречались ли мы? Я попыталась вспомнить, как его зовут. Иен? Нет, не то… Дэйв? Саймон? Проблема заключалась в том, что я порой неожиданно встречала людей, которых знала по работе, не как коллег, просто видела раньше их лица в том или ином деле, хотя никогда с ними не разговаривала, да и не могла.

Он положил ладонь мне на плечо.

— Мне просто показалось, будто вы заблудились, — мягко проговорил он.

Рука лежала на моем плече, теплая и твердая. Мне вдруг захотелось к нему прислониться, показалось, будто я первая завела разговор. Я понимала, что подобное прикосновение странно и неуместно, несмотря на разделявшие мою и его кожу наслоения одежды, но мне вдруг стало уютно и легко. Я ощутила легкую внутреннюю борьбу — какая-то часть рассудка восставала против грубого вторжения в мое личное пространство, в то время как другая нуждалась в утешении.

— Нет, — вырвалось вдруг, словно раньше нечто удерживало меня от ответа. — Я не заблудилась. Вовсе нет. Я просто…

— Как вас зовут? — спросил он.

— Аннабель, — ответила я. — А вас?

Рука его соскользнула с моего плеча, и я вдруг ощутила пробежавший по телу холодок. Люди вокруг спешили домой, неся пакеты с покупками и кутаясь от пронизывающего ветра. Похоже, я начала приходить в себя. Слышался шум, чьи-то разговоры, из парикмахерской по соседству со смехом вышли две пожилые женщины, набрасывая на новые прически прозрачные капюшоны от дождя.

— Эд, — сказал он. — Меня зовут Эд.

У него были темно-зеленые глаза. Я не могла вспомнить, когда в последний раз смотрела кому-либо в глаза и обращала внимание на их цвет. Если спросить, какого цвета глаза у моей матери, Кейт, Сэма Эверетта, — я не сумела бы точно ответить. Но его глаза были зелеными.

— Не похоже, — сказала я.

— В смысле?

Тон его голоса изменился, проявились подозрительность и настороженность. Мне это не понравилось — как будто меня подвергли некоему испытанию и я его не прошла.

— Не похоже, что вас действительно так зовут.

Он рассмеялся, показав зубы:

— Уверяю вас, меня именно так и зовут.

— Эд, — сказала я.

— Совершенно верно, — кивнул он. — Вам стоит запомнить.

— Да, — ответила я. — Что ж, завтра я сюда все равно вернусь.

— Да. Увидимся завтра на этом месте.

— Хорошо, — кивнула я.

Кажется, он сказал что-то еще, но я не запомнила.

Спустя несколько минут или, может быть, час — а может, и целый день — я вновь оказалась в своей машине на парковке и включила двигатель. Работал обогреватель, и в салоне было тепло. Я посмотрела сквозь лобовое стекло в темноту, на почти пустую стоянку. Вокруг не было ни души. Я взглянула на часы — они показывали шесть. Во сколько я вышла из похоронной конторы? Казалось, миновало всего несколько секунд, хотя я прошла пешком до парковки, села в машину, завела двигатель, а потом еще чего-то ждала. Время словно ускользнуло сквозь пальцы.

— Странно, ничего не скажешь, — проговорила я вслух.

Казалось, будто я медленно просыпаюсь — как бывает, когда лежишь в постели посреди ночи и вдруг понимаешь, что не спишь, но лежишь на собственной руке, которая онемела и как будто принадлежит кому-то другому, и приходится ждать, когда она вновь станет твоей. Именно так я чувствовала себя. Но мне было хорошо, тепло и уютно.

И я поняла, что это значит. Я только что встретила ангела.

Колин

Днем позвонил Вон и сообщил, что Одри у своей матери.

К счастью, я удержался от вопроса, с чего он решил, будто мне это сколь-нибудь интересно. Я уже закончил с работой и собирался уходить, когда позвонил он. До колледжа мне нужно было успеть в «Ко-оп», и теперь я стоял в пальто, разговаривая по телефону и чувствуя растущее раздражение.

— Ее не оказалось дома, — с мальчишеским энтузиазмом тараторил Вон. — Она вовсе меня не игнорировала, просто уехала к матери. Она сказала, что говорила мне об этом, но я, похоже, ее не слушал.

— Или просто забыл, — услужливо добавил я, думая, что у него, вполне возможно, действительно начинается нечто вроде раннего склероза.

— Так или иначе, я решил тебе позвонить, чтобы ты знал, — сказал он. — Ты же наверняка беспокоишься.

Я сделал вид, что не заметил легкого сарказма.

— Нашел кольцо?

— Да, — ответил он. — Теперь размышляю, когда лучше сделать ей предложение. Как думаешь?

Нашел кого спрашивать. Как будто я имею хоть малейшее понятие о таких делах.

— Можешь куда-нибудь с ней поехать, — сказал я. — На выходные или еще как-нибудь.

— В Уэстон-сьюпер-Мэр? — спросил он.

— Нет, не в Уэстон-сьюпер-Мэр. Куда-нибудь поромантичнее. В Париж или Брюгге. А может быть, даже в Рим.

— Рим? — переспросил он, будто я предложил ему отправиться в Сибирь. — Пожалуй, эту экзотику я приберегу для медового месяца.

— Вон, — сказал я, — мне в самом деле надо идти.

— Извини, старина. Я тебя задерживаю?

— Увы, да.

Он положил трубку, и я поехал домой мимо супермаркета, чтобы купить разных мелочей. А потом случилось одно из тех сладостных стечений обстоятельств, из-за которых я порой думаю — не направляет ли меня некая высшая сила? Я вышел из «Ко-опа», намереваясь немного подождать неподалеку, — вдруг попадется кто-то новый, кто-то многообещающий среди недавно понесших утрату? И тут появилась она — женщина, которую я видел в очереди к кассе во вторник вечером. И хотя всего два дня назад она не казалась готовой, сегодня выглядела именно так. Наблюдая за ней, я почувствовал, как по моему телу пробежала та особенная дрожь, которая более чем убедила меня: да, она следующая.

У нее была сумка, нечто вроде холщового мешка грязно-коричневого цвета, на шнурке через плечо. Сумка выглядела тяжелой. Сперва я не мог сообразить, чем так привлекла меня эта сумка, а потом понял — точно такая же была у Хелен, ее школьная сумка, испещренная заметками, подписями и рисунками фломастером, с круглым значком кампании за ядерное разоружение и еще одним, побольше, с надписью «Свободу Манделе», под которой какой-то шутник подписал: «С каждой покупкой».

В последний год в гэвистонской средней школе я обзавелся своего рода подружкой. Она пришла к нам в шестом классе, так как в ее прежней школе старших классов не было. Сперва я вообще не обращал внимания на уверенную в себе девушку, которая без проблем обзаводилась друзьями. Она легко вливалась в любую компанию, каждые выходные развлекалась, а всю оставшуюся неделю это обсуждала.

Мне неплохо жилось и без подобных сложностей.