На шум к воротам выбежал дворецкий, уже осведомленный о сути визита. Подобострастно кланяясь, он предложил дорогим гостям свеженатопленную баньку, но Воровий гордо отринул его и велел немедля вести братию к хозяину замка. Вздыхая, дворецкий подчинился, и ободренные мытари важно прошествовали в беседку.
Завидев гостей, Кирфельд подскочил и хотел было укрыться с ними в кабинете, но Шон успел поймать его за рукав.
– Я полагаю, дорогой друг, не следует лишать братию удовольствия отдохнуть с нами на свежем воздухе, – прошептал он ему на ухо. – Горячее сейчас поспеет и все, я полагаю, сложится недурно.
Барон сглотнул и согласно кивнул. Тем временем Воровий, к коему неведомым образом вернулась вся его прежняя величавость, громогласно потребовал предоставить в его распоряжение все имеющиеся в имении финансовые документы.
Шон громко щелкнул пальцами, а Клизьмук принялся крутить правый ус. Поглядев на них, Кирфельд вдруг преисполнился храбрости и заявил следующее:
– Но помилуйте, почтенный брат, последняя проверка была у меня совсем недавно, о чем имеются все соответствующие случаю записи с печатями. Вы же, насколько мне известно, не удосужились поставить меня в известность о своем визите, нагрянув, прямо скажем, как снег на голову.
При этих его словах серый котенок Толстопузик, до того мирно лежавший на скамейке, вскочил и гневно изогнул спину. Шон ласково погладил его по голове и взял на руки.
– Вы со мной спорить?! – взревел Воровий. – Да я сейчас… да я такой штраф, что до конца дней своих не расплатитесь! Вы хоть понимаете, о чем идет речь?
– Да-да, понимаете? – прогундосил из-за спины Воровия брат Жульман, терзавшийся при виде лежащего на столе сала невыносимым слюноотделением.
– А что ж тут понимать? – тихонько хмыкнул Шон, поглаживая все еще настороженного котенка.
– Это еще кто? – воздел брови Воровий. – Что это у вас тут за драконы такие? Документики имеем?
Из-за стола резко поднялся Ромуальд Шизелло, ощутивший неистовое желание вступиться за тестя и уже занес было над головой том УК, но был остановлен мягкой рукой Шона.
В этот миг брат Воровий вдруг ощутил на себе чей-то тяжелый взгляд и поежился. Он не сразу сообразил, что на него в упор смотрит громадный малахитового тона дракон, зачем-то накручивающий на палец свой длинный правый ус.
– Уведомление было? – негромко произнес малахитовый, и Воровий неожиданно ощутил противное давление в области прямой кишки.
– Что это еще за?.. – начал было он, но договорить не успел.
Глаза малахитового дракона вдруг полезли из орбит, а на плечах его затанцевали языки пламени. На груди же вспыхнул огненный знак, от которого ноги брата Воровия сами собой подкосились и он почувствовал, как по ляжкам его течет что-то горячее.
– Нет… – захрипел он, пятясь. – Тайная контрольная служба! О, нет!!! Только не здесь… откуда здесь?..
Раскрытая книга, решетка и молот – вот что горело ослепительным бездымным пламенем на груди усатого гиганта. При виде сей эмблемы любой из братьев мытарей, где бы он не находился, немедленно ощущал на челе своем обжигающий дух пламени – то был знак Тайной контрольной службы далекой степной страны, где некоторые из драконьего рода, будучи призванными на госслужбу, осуществляли негласный надзор над налоговыми и таможенными органами, заживо сжигая того, кто по их мнению, превышал отпущенные ему властями полномочия.
Тут их быть не могло, но – вот же…
Плача и путаясь в соплях, гордый Воровий пал на четвереньки и бросился прочь – к тому моменту его менее стойкие собратья уже мчались, отвратительно воняя, через подъемный мост.
– Что это было? – ошалело поинтересовался Ромуальд, глядя на позорно бегущего мытаря.
– Ах, – непринужденно взмахнул рукой малахитовый дракон, уже погасивший огонь на своем теле, – после сала с самогоном меня вечно мучает метеоризм… ужасно неприятно, ну да что поделаешь! Прям глаза, знаете ли, вылазят. Так вот…
– …Мы могучие коты, мы ужасны и толсты, – запел Жирохвост, когда впереди появились знакомые ему очертания замковых башен. – Полосаты и хвостаты, мы суровые ребята… ч-черт, а что это так воняет? Неужто опять канализацию прорвало? И, рассудив, что без его советов тут не обойтись, он решительно прибавил ходу.
5-7 января 2006, Санкт-Петербург.
Часто кажется, что чарующее солнечными лучами утро сменяет глухую тьму ночи совершенно незаметно, будто бы и нет на свете беззвучного течения времени! Меж тем дни идут за днями помимо нашей воли, принося нам рано или поздно – юбилеи. Радостные или нет, судить уж не нам с тобой, о читатель: тут, как известно, каждому свое, да только вот и герцог Херцог, милостиво властвующий над известным нам герцогством, однажды достукался-таки до пятидесятилетия своего правления. Такой юбилей – дело серьезное: шутка ли, целых пятьдесят лет провел герцог на своем хлопотливом посту, ночей не спал, а порой, бывало, и лишней рюмки не видел, неустанно заботясь о благосостоянии подданных! Сообразно событию, праздновать решили не так чтобы уж очень широко, но со вкусом. Парламент выделил потребное количество миллионов, и секретари засели за составление списков почетных гостей. Тут-то юбиляр и вспомнил своего старого слугу барона Кирфельда. Не пригласить на юбилей соратника и собутыльника, верой и правдой служившего герцогу в годы неспокойной молодости, было бы форменным кощунством. Сказано – сделано: мастер-писец вывел на рисовой бумаге именное повеление явиться ко двору «с чадами и домочадцами», и немедля же снарядили курьера.
Появление герцогского курьера, примчавшегося в замок на запыленном серебристом пикапе с герцогскими коронами, застало барона, прямо скажем, врасплох. О грядущем юбилее своего повелителя он, разумеется, помнил, более того, готовился отметить его в узком семейном кругу бочонком перцовки, но вот о приглашении, да еще таком, Кирфельд даже и не мечтал. Держа перед собой раззолоченный бланк герцогской канцелярии и поминутно вздыхая, барон велел звать к себе супругу, а сам тем временем приложился для успокоения к заветной фляге.
Прибывши в опочивальню мужа, баронесса Кирфельд хотела было разразиться гневной тирадой – она как раз собиралась с инспекцией на дальний свинарник, – но все же, рассмотрев как следует подсунутый ей под нос документ с герцогской короной, воплем своим предпочла подавиться.
– Однако ж, дорогой, я должна сказать вам, что вашими стараниями нам с дочерьми решительно нечего надеть! – рассудительно заметила баронесса, откладывая приглашение в сторону. – И как, по-вашему, мы будем выглядеть на балу? Да и зять ваш, Шизелло, износился уже до неприличия…
– Тряпок у вас хватит, – жестко ответил барон Кирфельд. – А ежели вы, дорогая, не заложили при покупке элитных уманских поросят бриллианты прабабушки, то и думать более не о чем. Следует, скорее, поразмыслить о том, кого нам брать с собою, ибо сказано же – «с чадами и домочадцами»!