Костенко хотел убежать, но ноги не повиновались ему, словно его внезапно разбил паралич.
А призрачный воин стал еще больше, он склонился над дрожащим от страха человеком и поднял свой меч двумя руками.
— Ты нарушил мой покой, несчастный! — тренеру показалось, что голос прогремел, заполнив весь склеп, хотя на самом деле этот голос звучал только в его голове. — Ты посмел потревожить мою могилу! За это ты заплатишь мне своей жизнью!
— Это не по понятиям, — залепетал бывший тренер, — Это надо перетереть…
Но призрачный воин не слушал его. Он поднял меч еще выше — и опустил его на человека, посмевшего потревожить его покой.
Словно черная молния, пронзила тело бывшего тренера, а ныне крупного уголовного авторитета невыносимая боль — и он провалился в вечную, бездонную тьму.
Уже мертвым упал он на дно саркофага, точнее, на перемешанные внутри него человеческие кости.
И тут же крышка саркофага упала на него, поставив точку в бурной судьбе бывшего тренера.
— Что это было? — испуганно проговорил Павел, глядя на саркофаг. — И где Кость?
— Не знаю, что это было, — ответил ему бывший капитан Строгачев. — Не знаю и не хочу знать. И понятия не имею, куда Кость делся. И не хочу оставаться здесь больше ни одной минуты, мне всей этой чертовщины надолго хватило!
Он подошел к дверям склепа, подергал их.
— Черт, заперто! Ну-ка, Паша, открой!
Павел подошел к двери, выстрелил в замок.
Дверь распахнулась.
— Поехали отсюда… — проговорил Строгачев, выбираясь из склепа.
Вдруг его осветил яркий луч прожектора, и усиленный мегафоном голос прокричал:
— Вы окружены! Положить оружие! Руки вверх!
— Это еще что? — зло процедил бывший мент. — Да вы, козлы, знаете, на кого руку подняли?
— Отлично знаем, Строгачев! Я за тобой давно слежу, на тебе столько крови — за двадцать лет строгого режима не отмоешься!
— Это кто тут такой смелый? — бывший капитан прикрыл глаза от яркого света.
— Полковник Тимофеев! — ответил ему уверенный голос, послышались твердые шаги, и возле склепа появился могучий мужчина с широкими плечами и огромными ладонями.
— Чтоб тебя… — выругался Строгачев. Настроение у него резко ухудшилось — об этом полковнике ему часто приходилось слышать, и он знал, что тот — человек не робкого десятка…
— Давно встречи дожидался, — сказал полковник гулким басом, — теперь, голубчики, прикрывать вас некому, так что приготовьтесь, не скоро белый свет увидите.
Павел бросил пистолет и первым протянул руки.
— Что там за шум наверху? — проговорил Кирилл, прислушиваясь.
— Кажется, бывшая жена дяди Тимофея сделала все, что обещала…
— Какая жена? Какой Тимофей? — переспросил Кирилл.
— Да ладно, потом как-нибудь расскажу, а сейчас нам нужно поскорее уходить отсюда, пока телефон окончательно не разрядился. Кажется, от этой развилки нужно повернуть налево…
Сима уверенно зашагала по туннелю, освещая дорогу бледным светом дисплея.
Вскоре туннель закончился, перед ними показались каменные ступеньки.
— И куда мы на этот раз попадем? — спросил Кирилл, поднимаясь за ней по ступеням.
— В один маленький антикварный магазинчик…
Сима открыла дверь, и они оказались в подсобной комнате антикварного магазина.
— Как ты узнала про этот путь… — начал Кирилл, но тут же понял, что задает слишком много вопросов, и замолчал.
Сима прошла через кладовку, толкнула следующую дверь.
Прямо напротив нее стоял старый антиквар в старомодной домашней стеганой куртке, в руке у него был тяжелый бронзовый подсвечник на три свечи, дрожащее пламя свечей рассыпало по стенам магазина таинственные блики.
— Я ждал вас, — проговорил старик, отступая в сторону.
— Ждали? — удивилась Сима. — Откуда вы могли знать…
— У меня есть свои источники информации, — антиквар чуть заметно улыбнулся. — Не спешите, выпейте со мной чаю. Мне кажется, нам есть о чем поговорить.
— Чаю? Почему бы и нет! — Сима повернулась к Кириллу. — Ты не против?
Что-то подсказало ей, что здесь, в этом магазинчике, им ничто не угрожает, и вообще — все плохое кончилось. Так почему бы не выпить чаю с этим милым стариком? Почему бы не послушать, что он хочет им рассказать?
Судя по всему, старик действительно ждал гостей: на круглом старинном столике красного дерева был сервирован чай на три персоны. Три чашки хрупкого мейсенского фарфора, заварной чайник, серебряная сахарница, вазочка с конфетами.
Антиквар пододвинул Симе кресло с резной спинкой и подлокотниками в виде львиных лап, сам сел в такое же, третье показал Кириллу. Он разлил чай, Сима бережно взяла хрупкую чашку и поднесла ее к губам.
Чай был цвета расплавленного золота, терпкий и ароматный. Сима сделала глоток — и почувствовала, как на ее душу опускается удивительный покой. Так в один из ранних дней зимы опускается на заждавшийся город первый снег — легкий, невесомый, тающий на губах…
Сима вздрогнула, сбросив таинственное очарование момента, и подняла глаза на антиквара.
— Вы ждали нас. Вы что-то хотели нам рассказать.
— Город у нас молодой, — начал старик издалека. — Ему совсем недавно исполнилось триста лет…
— Разве это мало?
— Смотря с чем сравнивать. Есть на земле города, которым две, три тысячи лет. Но и в этих местах люди жили задолго до основания Петербурга. Разные люди — славяне, шведы. Но больше всего здесь было вепсов. Это финское племя, соседи его называли по-разному — весь, ливики, чудь. Это были мирные земледельцы, бедные и незлобивые. Иногда, для обороны от опасных соседей, племена вепсов заключали союзы, избирали себе вождя. Существует легенда, что в девятом или десятом веке в эти края прибыл из норвежских земель знатный скандинавский воин со своей дружиной. Он победил вождя вепсов и занял его место. Говорят, что при этом ему помог волшебный меч, дарующий своему владельцу победу над любым врагом.
Несколько лет викинг властвовал над здешними племенами, держал в страхе соседей, но скоро смерть настигла его.
Этого вождя похоронили здесь, на том месте, где потом прошло русло Обводного канала. Вместе с ним похоронили и его меч. Много лет спустя при рытье канала землекопы-вепсы наткнулись на его могилу. Они перенесли саркофаг с прахом своего древнего вождя на новое место — на Громовское кладбище. При этом перезахоронении присутствовал вепсский шаман — нойд, он следил за тем, чтобы никто не посмел открыть саркофаг, никто не прикоснулся к останкам вождя, и провел положенный магический ритуал, чтобы умиротворить покойника.