– А как же пахан, которого ты сопровождал? – поинтересовался Донцов, про такой эпизод из жизни Цимбаларя раньше даже и не слыхавший.
– Пахана попозже из канализационного отстойника выловили, – пригорюнился Цимбаларь. – Изо рта у него, между прочим, вместо языка член торчал.
– Чей? – ахнул охранник.
– Его собственный.
Экспертиза биологических образцов в отделе не производилась, и пришлось сделать изрядный крюк, дабы сдать в лабораторию главка пакет с мусором, собранным на том месте, где перед самым побегом сидела Доан Динь Тхи.
Впрочем, судя по всему, это уже вновь была хладнокровная и пронырливая Тамарка-санитарка, по справедливому замечанию однажды приютившего ее фотохудожника – девушка-оборотень.
Убив на всякие формальности целый час драгоценного времени, они из главка направились в Экспериментальное бюро, в окрестностях которого, как надеялся Донцов, должны были вскорости объявиться все лица, так или иначе причастные к загадочному убийству. Порукой тому был личный знак, можно даже сказать, родовой герб Олега Наметкина.
О том, что где-то в городе есть и другое место, помеченное точно таким же образом и выполняющее аналогичную функцию сборного пункта, даже думать не хотелось. Это означало бы полный крах расследования, поскольку первая фраза записки: «У нас все готово» – недвусмысленно указывала на намечающуюся в самое ближайшее время развязку запутанной истории.
Машину они оставили в нескольких кварталах от проходной, и прогулочным шагом обошли по периметру всю территорию бюро, надо сказать, довольно обширную. В разных местах забора имелось трое ворот, включая одни, предназначенные для железнодорожного транспорта, и изрядное количество дыр. Впрочем, доносившийся из-за забора яростный собачий лай внушал надежду, что местная охрана в случае чего не опростоволосится.
Забавно, что ни Кондакова, ни того самого подозрительного человека, из-за которого поднялась вся эта кутерьма, ни кого-либо из «наружки» они поблизости так и не заметили.
– Что будем делать? – осведомился уже порядочно взвинченный Цимбаларь.
– В любом другом случае я сказал бы: ждать, – ответил Донцов. – Но сейчас такая роскошь нам не по карману. Чужая атака уже началась, и если мы не успеем вовремя организовать контратаку, можно, как говорят шоферы, сливать воду… Обойди здесь все закоулки, расспроси людей, свяжись с отделом, но обязательно найди Кондакова, живого или мертвого. А я тем временем нанесу визит в эту засекреченную контору. Не исключено, что его руководство поможет нам взглянуть на нашу проблему более осмысленным взором.
– На какую проблему? – покосился на него Цимбаларь. – Ты бы хоть объяснил толком, что происходит, а то держишь нас за лохов. Какие-то девки узкоглазые, старцы стебанутые. Бумаги зашифрованные…
– Пойми, Саша, это не мои тайны… Слово дал, что все при мне останется. А тем более, я сам почти ничего не понимаю. На ощупь иду…
Конечно, встреча с Лукошниковым на проходной относилась к категории событий абсолютно невероятных, однако испытывающий взор, которым Донцов одарил сторожа, поверг последнего если не в трепет, то по крайней мере в беспокойство.
– Вы к кому? – поеживаясь, как от сквозняка, спросил тот.
– Кто из руководства на месте? – небрежным тоном осведомился Донцов.
– Только главный инженер. – Сторож совсем сник – сказывалось, очевидно, отсутствие жизненной закатки, с избытком имевшейся у Аскольда Тихоновича Лукошникова.
– Я по вопросу безопасности. – Донцов сунул под нос сторожу свое удостоверение и, пока тот не успел восстановить в памяти все параграфы «Порядка доступа на территорию», толкнул турникет, отделявший мир обыкновенный от мира режимного.
Административный корпус отстоял от проходной всего на десять метров, так что Донцов ничего не сумел рассмотреть, а тем более услышать, кроме уже успевшего осточертеть надсадного собачьего лая. Можно было подумать, кто где-то за углом свора борзых травит зайца.
Сторож был хоть и пуглив по натуре, но расторопен, и скоро о визите грозного представителя карающих органов знало, наверное, все бюро. Впрочем, так оно было и к лучшему – теперь каждый шаг Донцова предваряла бесплатная реклама, и нужда всякий раз докладывать о себе отпала.
Главный инженер, человек внешне столь же заурядный, как канцелярское пресс-папье, принял его учтиво, но удостоверение изучал долго, придирчиво и со знанием дела. Таких людей раньше называли: параграф, жаренный на постном масле.
– Право, не знаю, – неуверенно произнес он, в который раз сличая бодрую физиономию Донцова на фото с весьма поблекшим за последнее время оригиналом. – Существует определенный порядок, не мной, кстати, придуманный… Обычно ваши коллеги являются сюда со специальным предписанием.
– Дело неотложное. Тут не до предписаний. – Донцов решил и дальше применять тактику напора, с успехом апробированную на стороже. – Из заслуживающих доверия источников нам стало известно, что ваша организация привлекает пристальное внимание криминальных элементов, возможно, связанных с международным терроризмом. Не исключено, что это может вылиться в какие-то преступные акции.
– Поточнее, пожалуйста. Какой характер будут иметь предполагаемые акции? – Унылое лицо главного инженера не выказало никаких особых чувств.
– Именно это я и хотел бы с вашей помощью выяснить. Сразу скажу, что тематика вашей работы в общих чертах нам известна. Хотелось бы узнать некоторые частности.
– Какие, например?
– Имеются ли у вас приборы или установки, разрушение или повреждение которых может причинить невосполнимый ущерб?
– Смотря что считать невосполнимым ущербом…
– Скажем, Хиросиму и Чернобыль.
– Исключено.
– Возможно ли использовать эти приборы и установки, а также их отдельные детали в неблаговидных целях?
– Как вам сказать… В неблаговидных целях можно использовать что угодно. Даже медицинский термометр.
– Хочу пояснить, что я имею в виду только приборы и установки, являющиеся плодом вашей эксклюзивной разработки… Кстати, они уже готовы к применению?
– Вас, очевидно, интересует так называемый психотрон, аппарат для считывания и фиксации электрических параметров коры головного мозга?
– Да… скорее всего, – замялся Донцов. – И он тоже.
– Признаться, я затрудняюсь с ответом. – Главный инженер снял очки и принялся энергично массировать переносицу, что для него, возможно, являлось чем-то вроде умственной мастурбации. – Боюсь, мы не совсем понимаем друг друга… Здесь Экспериментальное бюро, а не промышленное предприятие. Разрабатываемые нами устройства не предназначены для серийного применения. Скажу больше, они пока не имеют никакого практического значения. Это всего лишь опытные модели. Перспективные разработки. Наша цель выяснить, возможно ли такое в принципе.