– Мы знаем, что свидетельство о смерти заполнял доктор Грей.
– Да. Причину смерти удостоверил он.
– И если принять во внимание все это, как вам кажется Папина гипотеза?
– О неудачном аборте? Ну... я до сих пор спрашиваю себя, откуда он узнал. Но проблема тут заключается в том, что тогда доктор Грей и патологоанатом оба должны быть лжецами или сообщниками, или что-то такое. Когда врач губернатора и патологоанатом сходятся во мнении, что это была передозировка ворфарина, и врач указывает эту причину в свидетельстве о смерти, что еще вам остается думать?
– Можно принять во внимание то влияние, которое могли оказать на патологоанатома губернатор и его личный врач. Эл улыбнулся:
– Да, можно. Джон нахмурился.
– И... откуда вы знаете, что патологоанатом вообще согласился с заключением доктора Грея?
Лицо Эла приобрело чуть растерянное выражение. – Ну... патологоанатом производил вскрытие...
– Но откуда вы знаете, что вскрытие показало ту же причину смерти, какую доктор Грей обозначил в свидетельстве о смерти?
– Это довольно логичное предположение, не так ли? Джон сказал, ни к кому в отдельности не обращаясь:
– Было бы неплохо взглянуть на заключение патологоанатома.
Эл потряс головой.
– Без постановления суда это невозможно. К таким документам нет свободного доступа. Но вам известна официальная версия.
– Повторите ее еще раз, чтобы мы смогли сопоставить наши записи.
Эл глубоко вздохнул, ненадолго задумался, выстраивая в уме пункты повествования по порядку, и кратко изложил их:
– Насколько я понимаю, губернатор принимал ворфарин, так как страдал тромбозом ноги. Лекарство прописал ему доктор Грей. Это ни для кого не являлось тайной. Когда Хиллари по ошибке выпила таблетки, доктор Грей характеризовал это просто как один из случаев печального стечения обстоятельств – неудачно выбранное время в сочетании с ошибкой, допущенной при хранении лекарства. У Хиллари Слэйтер были месячные, и, вероятно, она приняла лекарство отца за таблетки, снимающие боли при менструации, – каковое предположение, считаю, не лишено смысла. По словам доктора, если бы девушка выпила такую дозу своего лекарства, все было бы нормально, но аналогичной дозы ворфарина оказалось достаточно, чтобы вызвать маточное кровотечение, и...именно это мы и обнаружили: маточное кровотечение. И такое объяснение мы получили.
– Давайте ненадолго вернемся в дом губернатора. Вы говорите, что застали там губернатора и его жену.
– Верно.
– Вы видели кого-нибудь еще в доме?
– Двоих других детей губернатора.
– Дочь Хэйли, лет примерно пятнадцати?
– Да. И мальчика. Само собой, они были страшно потрясены.
– А еще кого-нибудь?
– Нет, за исключением нашей бригады, бригады медицинской помощи и полицейских, приехавших позже за образцом крови, больше никого.
– Никаких друзей или родственников?
– Я никого не видел.
– Так... интересно. А как по-вашему, кто звонил в «службу 911»?
Эл на мгновение задумался.
– М-м-м... я всегда считал, что звонил губернатор. Нам не говорили, кто делал вызов.
– А диспетчер? Вероятно, он знает об этом больше? Эл покачал головой.
– Исключено. Звонки в «911» не подлежат оглашению, и, конечно же, диспетчер не станет сообщать вам никаких подробностей, если дорожит своей работой.
– А магнитофонная запись самого вызова? Каким образом можно достать ее копию?
– Честно говоря, едва ли у вас это получится. Во-первых, вы должны быть членом семьи или близким родственником, но даже в этом случае вам придется подать официальный запрос на информацию и получить разрешение начальника отдела, и только тогда вы сможете получить копию записи, но... ни один репортер, не имеющий связей, не может получить запись разговора с диспетчером. Это просто невозможно без постановления суда, которое вы не получите без действительно серьезных на то оснований.
Джон и Карл переглянулись.
Далее Эл высказал предположение, с его точки зрения, скорее фантастическое, нежели реальное:
– Было бы здорово, если бы вы смогли добраться до патологоанатома – того парня, который производил вскрытие, – и узнать у него, что случилось на самом деле. Это бы все решило, правда ведь?
– Доктор Мэтьюс? Харлан Мэтьюс?
Доктор Харлан Мэтьюс, патологоанатом больницы «Бэйвью», поднял глаза от бумаг на столе и увидел привлекательную блондинку, просунувшую голову в приоткрытую дверь.
– Да?
Лесли вошла и приблизилась к столу, протягивая руку.
– Я Лесли Олбрайт. Вы можете уделить мне минутку? Доктор Мэтьюс выглядел моложаво, хотя усталое выражение лица выдавало его истинный возраст – сорок пять лет.
– Только придется поторопиться. Буквально через несколько минут у меня начинается вскрытие.
– О, я буду краткой. Речь пойдет о вскрытии, которое вы производили в апреле, – о вскрытии тела Хиллари Слэйтер, дочери губернатора.
Он вежливо улыбнулся.
– Я не смогу сообщить вам многого. Это конфиденциальная информация.
– О, я не буду задавать лишних вопросов. Я просто хотела узнать...
– Подождите минутку... Какое дело вообще привело вас сюда? С кем я, собственно, разговариваю? Лесли улыбнулась, чувствуя себя неловко.
– Ну... наверное, это прозвучит по-дурацки, но... я Лесли Олбрайт, и хотя я работаю на Шестом канале, но сейчас нахожусь здесь не в качестве репортера. Я пришла по личному Делу.
Лицо Мэтьюса просветлело.
– Ну конечно! Я видел вас в новостях. То-то мне ваше лицо показалось знакомым. – Он усмехнулся. – Ну теперь-то я точно ничего вам не скажу.
Лесли хихикнула исключительно из желания сохранить непринужденную и дружелюбную атмосферу – если это вообще было возможно.
– Доктор, уверзю вас, у меня нет скрытой камеры... – Она распахнула жакет. – И никаких скрытых микрофонов. Я явилась сюда не за сенсацией.
Доктор Мэтьюс демонстративно посмотрел на часы – так, чтобы посетительница увидела, что он смотрит на часы.
– У вас одна минута для того, чтобы ясно изложить дело. Лесли заметила стул возле двери.
– М-м-м... можно мне сесть?
Доктор указал ей на стул. Лесли села и начала:
– Конечно, все слышали, что Хиллари Слэйтер умерла от передозировки ворфарина, вызвавшего у нее маточное кровотечение. – Она заметила, что лицо доктора мгновенно напряглось. Похоже, разговор с этим человеком закончится очень быстро. – М-м-м... эта причина указана в свидетельстве о смерти.