– Лесли! – Джон должен был остановить ее. Он сделалнесколько шагов... А потом остановился. Теперь весь отделнаблюдал за происходящим. Он обвел взглядом лица сотруд-ников.
– Что происходит, Джон? – спросил Дэйв Николсон, спе-циалист по потребительскому рынку.
Джон посмотрел на Лесли, все еще идущую к кабинетуТины, потом снова на своих коллег, все еще ожидающих отве-та. Сюжет об Энни Брювер разваливался на глазах, и еслиЛесли сейчас заявится в кабинет Тины с кучей испорченнойпленки, как пить дать, грянет буря. Первым его побуждениембыло бежать прочь, словно от протекающего бензовоза, кото-рый вот-вот взорвется. «Отойди в сторонку, не суйся в этодело».
Джон послушался первого побуждения. Он по-прежнемуоставался ни при чем. Он посмотрел на своих коллег... и пожалплечами, подняв руки с видом совершенно сбитого с толку че-ловека. Он недоуменно потряс головой. Он ничего не понимал.Он ушел – а фактически сбежал – к своему столу и сталждать, когда разразится буря.
Тем временем Лесли стремительно вошла в кабинет Тины ибез предисловий, объяснений или приглашения вывалилапленку ей на стол. Тина вскочила с кресла, словно кто-то про-лил ей на колени кофе, всплеснув руками, широко раскрывглаза и рот.
Со своего рабочего места Джон слышал площадную браньТины. Трясущейся рукой он включил компьютер и попыталсязаняться работой. Бесполезная затея, конечно. Он никак немог сосредоточиться на работе, пока все это происходило. Ондолжен был вмешаться; должен был находиться рядом с Леслии, если повезет, предотвратить взрыв.
Но он продолжал сидеть за своим столом, странно парали-зованный, не в состоянии пошевелиться. Если бы сейчас онтоже вошел в кабинет и стал рядом с Лесли... Джон живо пред-ставил себе, как в дверь врывается Бен Оливер и вникает вкурс дела, слышит обвинения Тины, видит кучу испорченнойпленки. Они с Беном только что пришли к взаимопониманию,и если имя Джона свяжут с выходкой Лесли...
Что же делать, что делать? Вероятно, лучшее и самое про-фессиональное, это подождать, дать буре немного утихнуть, апотом осторожно и спокойно вмешаться если попросят – ипомочь сторонам объективно и профессионально разобратьсяс делом. Именно так и поступит Джон Барретт, телеведущийпрограммы новостей, и Бен Оливер, директор программы но-востей, несомненно, именно этого и ожидает от Джона.
Поэтому Джон оставался на месте, занятый исключительнопоиском оправданий своего бездействия, пока ему не пришла вголову умная и рациональная линия поведения: ему нужнакое-какая информация. Да, информация. Он ведь не может сходу лезть в это дело, не располагая всеми фактами, верно? Ос-таваясь в безопасности в своем кресле, Джон прокрутил на мо-ниторе перечень сюжетов для пятичасового выпуска: избира-тельная кампания; тело, найденное на Хайвей у дома 16; пожарв квартире на Магнолия-хилл...
Ого. «Борьба вокруг проблемы абортов». Сюжет уже вне-сен в компьютер. Джон обвел отдел взглядом, но Мэриан нигдене увидел. Должно быть, она еще не вернулась с задания. Онауже написала вступление к сюжету: «Словно для того, чтобыподчеркнуть важность споров вокруг вопроса о том, необходи-мо ли согласие родителей на операцию дочери, одна семья се-годня поставила этот вопрос ребром, совершив в местной кли-нике неудачную попытку нарушить закон о сохранении тайны частной жизни. Мэриан Гиббоне в прямом включении из Женского медицинского центра...»
Вы серьезно? Нет. Пожалуйста, нет. Мэриан Гиббоне вый-дет в прямой эфир непосредственно с места событий перед ви-деосюжетом и после него. Но мало того, именно телеведущемуДжону Баррету поручалось прочитать вступительное слово изадать предусмотренный сценарием вопрос в конце. Его лицо,его голос, его имя будут обрамлять сюжет. Он замешан в этомнеприятном деле, нравится это ему или нет.
Максу Брюверу это не понравится, вне всяких сомнений.Дин Брювер это не понравится. Рэйчел Франклин это не по-нравится. Карлу это не понравится. И Маме это не понравится.И да, Джону это тоже не понравится. Ни капельки.Дверь в кабинет Тины оставалась закрытой, но Джон всеравно слышал раздававшиеся там крики.
Он должен вмешаться; должен вступить в сражение. Надонадеяться, ему удастся как-то успокоить стороны, возможно,воззвать к их здравому смыслу. Но он должен разрядить обста-новку. Должен положить конец этому.
Джон глубоко вздохнул и поднялся с кресла. Потом, сохра-нгя предельное хладнокровие и полное самообладание, дви-нулся через отдел к кабинету Тины. По мере его приближениякрики становились все отчетливей, и теперь в отделе уже ник-то не работал.
Телесиноптик Хэл Розен зачарованно, с нескрываемым ин-тересом смотрел на дверь Тининого кабинета.
– На твоем месте я не стал бы входить туда, – сказал он, апотом пошевелил в воздухе скрюченными пальцами, изобра-жая царапающуюся кошку и сопроводив жест приличествую-щим случаю звукоподражанием.
Тем не менее Джон приблизился к двери, но еще не успелвойти в кабинет, когда дверь с грохотом распахнулась и из неес надменным видом, с решительно выдвинутым вперед подбо-родком вышла Тина.
– Отойди в сторону, Джон, если тебе жизнь дорога! – при-казала она, повелительно взмахнув рукой.
Стоявшая за ее спиной Лесли поймала взгляд Джона.
– Джон, поговори с ней!
Джон попытался успокоить Тину, по возможности вежливопреградив ей путь.
– А что тут у вас происходит?
Тина остановилась, но крайне возмущенная.
– Нечего опекать меня, ты, сукин сын...Другой голос. Словно субтитры. Джон отчетливо слышалего – голос, исполненный страдания.Тина, стоящая перед ним, говорила:
– Я знаю, вы с Лесли заодно, и нечего тут разыгрывать не-винность. Вы оба идете со мной к Бену. Я сыта по горло этим...
Но пока Тина изливала на него свои запасы бранных эпите-тов и ярости, другой голос, полный муки и отчаяния, кричал:
«Оставьте меня в покое! Это моя жизнь! Как вы смеете обви-нять меня! Как вы смеете напоминать мне!»
Джон напряженно вслушивался. Когда это случилось впрошлый раз, он был сбит с толку и растерян. Сейчас он былзачарован.
Лесли обошла Тину и стала так, чтобы видеть и ее, и Джона.Она пыталась говорить сдержанным, профессиональным то-ном, но голос ее все равно дрожал от волнения.
– Я предъявила несколько обвинений нашему исполни-тельному директору, и она по понятным причинам расстрои-лась.
Тина выпалила по адресу Лесли несколько злобных слов, втом числе бранных.
Но обвинения Лесли были справедливыми. Джон знал это.Он слышал, даже видел это. Он видел Тину, которая сидит засвоим столом и разговаривает по телефону: называет имя Лес-ли, заглядывает в бумажку и произносит по буквам имя ДжудиМедфорд – М-Е-Д-Ф-0-Р-Д.
Но что он мог сказать? И в любом случае ему не представи-лось такой возможности.
– Что за... тут творится? – Бен Оливер – ненавистник бур-ных эмоций и излишне эмоциональных людей, верховный су-дья во всех вопросах жизни и смерти – вышел из своего каби-нета, прошагал по проходу и с ходу вмешался в дискуссию,щедро пересыпая свою речь ругательствами, которых и безтого уже прозвучало с избытком. – У меня и так достаточнотрудная работа, а теперь еще прикажете мне разнимать деру-щихся в моем собственном отделе?