– Но как дедушка все узнал? Когда он узнал?
– Может, Господь сказал ему, я не знаю. Но он получил копию свидетельства о смерти 2 мая, то есть через две недели после смерти Хиллари – значит, он проверял свою гипотезу, это мы знаем. Потом, всего четырьмя днями позже, он написал губернатору. Из Папиных слов я понял, что он так и не получил ответа, каковое обстоятельство не кажется странным.
Потом Джон потряс головой.
– Хм-м... Неудивительно, что он выступал на митинге губернатора со всеми этими речами. Он хотел так или иначе привлечь внимание Слэйтера. – Джон слабо улыбнулся при следующем воспоминании: – Он довольно долго преследовал губернатора – с мая по сентябрь, – стараясь привлечь его внимание. Думаю, в конце концов он начал здорово действовать Слэйтеру на нервы.
– Но чье-то внимание он привлек – кто-то ведь дал ему эту пленку.
– Посетитель... – задумчиво проговорил Джон. – Он приходил в тот же день, когда я приезжал к Папе на встречу, эту последнюю нашу встречу. По словам Джимми и Чака, этот человек появился около десяти часов. Он не задержался на долго, а значит, особых дел к Папе у него не было. Думаю, он просто занес пленку... и, вероятно, вторую копию свидетельства о смерти Хиллари. – Джон кивнул, по частям восстанавливая общую картину происшедшего. – Конечно... Когда я пришел, у Папы на столе лежал плейер Чака Кейтсмана, и Папа плакал, ион сказал, что узнал одну вещь, которой очень хотел бы поделиться со мной, но не может, поскольку...
– Поскольку ты еще не в ладах с Истиной, – вставил Карл. Славный старина Карл, как всегда, излишне прям. Впрочем, Джон не видел смысла возражать.
– Да... да, верно. Но сейчас я стараюсь, по крайней мере. Карл принял ответ.
– Ладно. Но у меня вопрос: почему дедушка? Джон мог только строить гипотезы:
– Возможно, после того, как Папа побывал на митинге... ты же знаешь, его показали по телевидению тем же вечером... кто-то решил, что такой противник губернатора идеально подходит для того, чтобы отдать ему пленку.
– А как ты думаешь, этот осведомитель знал, что дедушкин сын работает на телевидении в программе новостей? Хороший вопрос, прочитал Карл выражение лица отца.
– Вполне возможно. Но пленка... Насколько я понимаю, человек с улицы не может просто явиться на станцию неотложной помощи и сделать такую запись. К подобным записям нет свободного доступа, они не подлежат огласке.
Карл был заинтригован.
– О... Так, значит, мы говорим не о человеке с улицы.
– Да, вероятно, это кто-то из окружения губернатора. Возможно, этот человек читал Папины письма и видел его на митинге... а возможно, даже знал о Брюверах и о том, как Папа помогал им выяснить обстоятельства дела...
– Точно. Точно.
– ...и, возможно, знал, что я – его сын и работаю на телевидении.
– Но это только догадки – и ничего больше.
– Но тут есть обстоятельство, которое меня настораживает:
если... подчеркиваю, если... Папу убили из-за этой пленки, тогда кто же та девушка, что звонила в «службу спасения»? Она свидетельница. Она может подтвердить, что Хиллари сделала аборт; она сказала про аборт, это записано на пленке. А судя по всему, Хиллари находилась в тяжелом состоянии, поэтому я не удивлюсь, если эта девушка... Она назвалась подругой Хиллари, так ведь?
– Да. То есть они дружили. То есть...
– То есть я не удивлюсь, если окажется, что именно подруга Хиллари вероятно, близкая подруга – отвозила ее домой из клиники после аборта. А следовательно, она знает, в какой клинике это происходило.
– И мне показалось, она убежала оттуда, услышав, что идут губернатор с женой.
– Конечно. Это был тайный аборт – про который родители не должны были знать. Подруга отвозит Хиллари в клинику, привозит обратно, но события принимают непредвиденный оборот; подруга звонит в «службу спасения», но тут, посреди разговора, домой возвращаются родители; подруга бросает трубку рядом с телефоном и убегает.
Карл выпалил следующую мысль:
– Да! И помнишь? Она не хотела называть диспетчеру свое имя! Она замялась, а потом сказала, что ее зовут Хиллари Слэйтер.
– Она была напугана. И не хотела фигурировать в этом деле.
Затем Карл помрачнел.
– Интересно... знает ли губернатор, кто она такая?
– Думаю, хотел узнать. Налицо попытка скрыть истинные обстоятельства дела. Та история с передозировкой ворфарина служила дымовой завесой. На месте губернатора я бы захотел узнать, кто была подруга Хиллари. Она много знает и, безусловно, знает, что история с ворфарином – вымысел чистой воды.
– Но, может, он вообще не знает, что она была там? Джон на миг задумался.
– Должен знать. Хиллари была не в состоянии сама позвонить. В лучшем случае она находилась в полубессознательном состоянии, когда делался вызов, и, судя по всему, в другой комнате. Трубка лежала рядом с телефоном, и «служба спасения» уже приняла вызов, когда губернатор пришел домой. На месте губернатора я бы понял, что с Хиллари была подруга.
– Если бы он прослушал эту пленку, то, возможно, узнал бы голос.
– Но сначала он должен был получить ее. – Джон посмотрел на магнитолу. – И получил. А теперь она у нас. Карл завороженно уставился на магнитолу.
– Слушай, мы держим в руках динамит, ты понимаешь? Джон тоже завороженно смотрел на магнитолу.
– Да, верно. Слэйтер вторично выдвинул свою кандидатуру на пост губернатора, проблема абортов находится в центре избирательной кампании, а его дочь умерла после неудачного аборта, и он скрыл это... – Потом Джон бессильно опустил голову. – И если... это произошло в той же самой клинике... значит, смерть Энни Брювер можно было предотвратить.
– И значит, – добавил Карл, – той подруге Хиллари может грозить серьезная опасность. Джон подошел к верстаку.
– Давай соберем все это и спрячем. Я позвоню Лесли. Нужно приступать к действиям.
В понедельник по всему городу начали появляться яркие, броские плакаты с Джоном Барретом и Эли Даунс, которые держали в руках страницы сценария и смотрели сверху на потоки транспорта, словно бдительные наблюдатели за ходом истории, словно богоподобные стражи Истины – с добрым выражением лица и пристальным проницательным взглядом.
Огненные буквы, пущенные по голубому фону, гласили:
«БАРРЕТ И ДАУНС, ВАША ГЛАВНАЯ КОМАНДА ТЕЛЕ-ВЕДУЩИХ», а ниже следовала строка: «ПЯТИЧАСОВЫЕНОВОСТИ ШЕСТОГО КАНАЛА – ЦЕЛЫЙ ЧАС НОВОСТЕЙ!»
Великий Прорыв начался, и весь город знал об этом.
Видео. Интерьер большой церкви, битком набитой людьми. Камера медленно проплывает по толпе, выхватывая из нее скорбные, иногда плачущие лица. Печальное событие.
Смена кадра. Священнослужитель в черном одеянии говорит с кафедры.