– Так. Но никому другому я бы и этого не сказал. Откровенничать ни с кем нельзя, особенно в таких местах. Здесь у стен, у шконок, у табуреток есть уши. А мне хватает того срока, который уже висит на шее.
– Ты прав. Я спросил потому, что именно ты мог бы стать моим помощником, моей правой рукой. Именно для таких дел.
Вольф хмыкнул:
– Интересно. Вас называют политиками, нас – уголовниками. А как будут звать, если мы станем заодно?
– Неважно. Важен результат. А тебя наверняка будут бояться и остерегутся обманывать наше движение.
– Это точно. К тому же у меня есть опыт возврата украденного.
– Да? – в маленьких глазках вспыхнул интерес. – А… Конечно, чисто теоретически… Ты бы мог взяться за то дело, о котором я рассказал? Ну, вообще, это возможно?
Вольф встал:
– Не уважаю пустой базар. А вообще в жизни все возможно. Обычно я выполняю такую работу за двадцать процентов с возвращенной суммы…
– Но речь идет об идейной борьбе…
– …И исключений из этого правила делать не собираюсь. Я ведь не политик. А за сгущенку спасибо. Она напомнила мне вкус детства.
Последнюю фразу Вольф произнес совсем другим тоном. Потом наклонился к уху дяди Иоганна и прошептал:
– К тому же я собираюсь уйти в побег. Так что вряд ли мы можем строить планы на отдаленное будущее.
На улице падал первый снежок – легкий и пушистый. Вольф задрал голову к нему и завороженно замер. К нему подбежал Шнитман.
– Это правда, что тебя хотели убить? Какой ужас! Наверное, это из-за меня…
– Не исключено, – ответил Расписной. – А как ты узнал?
– Да все говорят…
– Ладно, замяли. Ты лучше вот что, наш разговор про деньги помнишь?
Яков Семенович кивнул:
– Конечно, разве я неблагодарный человек? Разве я забуду, чем тебе обязан?
– Тогда слушай…
* * *
Через день ремонтная бригада стала перекладывать канализационные трубы. Волосюк был в ней газорезчиком и по вечерам в курилке рассказывал приглушенным шепотом:
– Широченный коридор, прямо за забор выходит, в озеро. Там, правда, решетка поперек стоит. Это после того, как десять лет назад трое ушли, до сих пор ищут…
Разговоры такого рода в любой зоне вызывают живейший интерес, даже у тех, кто и не помышляет о побеге.
– Да, если решетку подпилить, а потом спрятаться, то можно…
– Как ты спрячешься, если при съеме с рабочей зоны перекликают всех. Заметят недостачу – начнут искать по всем углам…
– А я бы ломанулся внаглую, будь что будет!
Вольф несколько раз приходил к ремонтникам, вроде для того, чтобы переговорить с Волосюком, однажды спустился в люк и походил по темному смрадному коридору, который на самом деле не был ни широким, ни высоким – обычная вонючая кротовая нора. В двадцати шагах его и в самом деле перегораживала решетка. Вольф покачал ее, осмотрел, как прутья вделаны в стену, потом поджег кусок газеты и долго вглядывался через квадраты арматуры в разгоняемую желтыми сполохами темноту.
Вначале рассмотреть ничего не удавалось, но когда газета погасла, коридор осветился призрачным зеленым светом, будто на глазах оказался прибор ночного видения с небывало мощным инфракрасным лучом. Отчетливо различались трещины и куски отколовшегося бетона на стенах, грязный пол, серые комочки прячущихся по углам крыс. В мгновение ока луч достиг конца коридора, высветив огромный, наполненный нечистотами бассейн. Вольф понимал, что невозможно в темноте и на таком расстоянии рассмотреть все это, но факт остается фактом: вот валяющиеся кирпичи, вот старые, сбитые из полусгнивших досок козлы… Он инстинктивно закрыл лицо ладонями, но и коридор, и крысы, и козлы и бассейн не исчезли. Их видели вытатуированные под ключицами широко распахнутые синие глаза с огромными зрачками! Черт! Сквозь рубашку, куртку и телогрейку! Как это может быть? И вообще, как могут видеть ненастоящие глаза? Но прислоненная к стене лестница, корыто со следами цемента, две лопаты – это что, галлюцинация?
«Не вздумай тащить нас туда, – сказал пират. – Там тупик».
«Точно, – поддержал его кот. – Не выберемся».
Вольф отшатнулся от решетки, его качнуло. Явные галлюцинации. Причем со временем они усиливаются. Это верный путь в психбольницу!
– Ты чего, Расписной? – спросил сзади Волосюк.
– Там что, лестница стоит? – спросил Вольф. – И козлы? И корыто из-под цемента?
– Ну и что? – лениво ответил Волосюк. – Мы там стены и полы цементировали. Только они далеко, как ты рассмотрел? А чего ты такой бледный, еле на ногах стоишь?
– Видать, поплохело, – хихикнул его напарник.
– Щас в грязь ляжет! – добавил второй.
– Воздуха нет, как вы тут пашете! – Вольф выругался и полез на свет божий.
Ремонтники с превосходством смеялись. Можно было с уверенностью предположить, что уже сегодня и майор Климов, и Иоганн Фогель узнают, чем интересовался Расписной.
Так и получилось. После отбоя его позвал председатель правления.
– Имей в виду, на моей памяти через тот люк еще никто не ушел, – без предисловий начал он. – Это болтовня, ерунда.
– Значит, я буду первым, – уверенно ответил Вольф. – Я всегда делаю, что задумал. И всегда все получалось.
– Как знаешь, – голос железного дяди Иоганна дрогнул. – Я буду желать тебе удачи. Но не представляю, как ты ее добьешься. На воле беглому долго не погулять…
– Ничего. Кое-какие каналы остались, сделаю забугорный паспорт и свалю. Вначале в Италию, а потом… Посмотрим.
– А деньги?
Вольф щелкнул языком:
– Тут действительно закавыка. Шнитман обещал на первое время, но этого мало. Надо думать…
Наступила тишина. Были слышны только храп, вскрики, беспокойное бормотание спящих людей. В зонах обычно снятся дурные сны.
– Дядя Иоганн… А может, вы мне займете? – неожиданно спросил Вольф.
– Откуда, – устало ответил тот. – Вот все мои капиталы: рубашка да штаны. И на лицевом счете кой-какие копейки.
– Если я отберу ваши деньги у того хмыря, можно мне взять в долг?
– Хм, неожиданный оборот. Почему нет? Только как ты думаешь это сделать?
– Да очень просто. Найду гада и предъявлю ему факты. Никуда не денется!
– Неужели ты обладаешь таким даром убеждения?
– Очень большим! – зловеще сказал Расписной.
– А откуда у тебя факты? – после паузы спросил Фогель. В голосе проскользнули нотки настороженности.
– У меня их нет. Но если вы посылаете меня за деньгами, то должны рассказать все об этой крысе.