— А… — Славина недоуменно хлопала глазами.
— А это — вот, смотри! Игрушка! Подзорная труба, портативная, но с большим увеличением. Из экипировки боевых пловцов. Моряки в Мурманске подарили. А это — подставка, чтобы можно было на плоскость устанавливать. — Священник сунул Ольге в руки черное вытянутое «дуло» с откинутой «рукояткой».
— Как же вы догадались? — восхищенно крутила девушка удивительную игрушку. — Ведь Рощин тоже ее за настоящий пистолет принял.
— Далеко стоял, повезло. Иначе…
— Иначе не сидеть бы нам с вами сейчас, не любоваться на солнышко, — грустно выдохнула Славина.
— Да нет, Олюшка, — Павел немигающе смотрел на низкое горячее солнце. — Мы должны были это сделать, значит, помешать нам не могло ничто. Не эта труба, так другой бы ответ нам был подсказан.
— В срок, и не раньше? — вспомнила Ольга загадочные слова священника.
— Именно.
— Батюшка, а то, что мы с вами загасили костер одним лишь взглядом, — это ведь чудо?
— Чудо. Как и хождение по водам, как и усмирение бури. Ты думаешь, история Петра, который ходил по воде, это сказка? Нет, душа моя, это быль. Разве Христос не говорил ученикам: «Вы все можете»?
— И мы смогли? — Ольга вдруг испугалась.
— Кого ты видела в зеркале, дитя мое? — улыбнулся священник.
— Ангела… — девушка замешкалась.
Отец Павел внимательно смотрел на нее, словно дожидаясь продолжения ответа.
— Себя… — прошептала Ольга. — Тем ангелом была я…
— А чего ты переполошилась? — снова улыбнулся Павел. — Все правильно. Восьмой ангел.
— Почему — восьмой? — Девушка почувствовала, что неколебимое скальное плато, вечный Сейв-Вэр, медленно уплывает из-под нее, оставляя ее, Ольгу Славину, в звенящей невесомости.
— Это из Библии, Олюшка. Может, вспомнишь, там присутствуют семь ангелов господних, но вот с Иоанном все время общается ангел иной — восьмой. Именно от его кадильницы происходят на земле и голоса, и громы, и молнии, и землетрясения. Не помнишь?
Ольга пристыженно помотала головой.
— Ну, может, другое не забыла? «И в руке у ангела была книжка раскрытая, и голос неба велел эту книжку взять. — Павел прикрыл глаза, цитируя по памяти священные строки. — И взял я книжку из рук ангела, и съел ее; и она в устах моих была сладка, как мед. Когда же съел ее, то горько стало во чреве моем». Помнишь?
Ольга снова качнула головой.
— Ну ладно, не буду тебя смущать. Не зря тебе восьмерка снилась.
— Еще, батюшка, — попросила Ольга.
— Еще? — Священник понял. — «И увидел я Ангела, сходящего с неба, который имел ключ от бездны и большую цепь в руке своей. Взял дракона, змия древнего, который есть диавол и сатана, и сковал его на тысячу лет, и низверг его в бездну, и положил над ним печать, заключил его, дабы не прельщал уже народы»… Это все о нем, восьмом ангеле, Олюшка.
— То есть о том, кто победил зло?
— Да. Если помнишь, только после того, как этот ангел низверг зверя, Иоанну явился Новый Иерусалим…
— Господи, — выдохнула Славина, — какая же я невежа…
— У тебя еще будет время все наверстать, — отец Павел вдел руки в лямки рюкзака. — А знаешь, что Господь об этом восьмом ангеле сказал? «Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет мне сыном». Теперь поняла, кто же он — восьмой ангел?
— Кажется, да, — тихо ответила девушка.
* * *
Барт рванул вперед, за растворившимися в розовом мраке друзьями, и уже через несколько широких шагов оказался в кромешной тьме. Остановился, оглянулся и понял, что ненароком свернул в какой-то скальный карман, очередную обманку, сбивающую с пути случайных любопытствующих. Глубоко вдохнул, задержал дыхание, пытаясь утихомирить бухающее сердце и расшумевшуюся в голове кровь. И вдруг ощутил, что тьма вокруг странно и страшно поплыла, а его тело, которое отказываются поддерживать мгновенно ослабевшие ноги, неуклонно тянет вниз.
Подобное с ним случалось однажды, на Тибете, когда он, юный тогда еще аспирант, презрев запрет проводника-монаха, влез в обрядовую пещеру. Монах его и вытянул за ноги, как тушу умирающего животного. Отпоил травами. Оказалось, что в той пещере выделяется парализующий газ, и входить в нее можно только в определенный период, два раза в году.
Ни секунды не раздумывая, ослабшими, почти чужими руками Макс вытащил из-под ремня полы длинной футболки, прижал ком плотного трикотажа к лицу, перекрывая доступ смертоносного воздуха. Спиной вперед, почти ползком, на ягодицах, помогая пятками и ладонями, вытолкнул себя из страшного кармана. Открыл глаза, увидел едва брезжащее розоватое свечение сумрака и понял: успел.
— Макс, где ты? — услышал он сквозь утихающий шум в ушах знакомый голос Моду. — Что с тобой? — Малиец буквально споткнулся о распластанного на камнях друга. — Тебе плохо?
— Уже все в порядке, — прохрипел Барт. — Газ, там, в кармане.
Моду все понял с полуслова.
— Вставай, надо уходить. И забрать этого безумца.
— Адама? Где он?
— Рядом, у кристалла.
— Кристалл? Вы его нашли? — Это известие было настолько невероятным, что Макс, забыв о слабости, вскочил на ноги, зашатался, уцепился за Моду. — Помоги мне, сейчас отдышусь.
Через несколько шагов дыхание, и вправду, восстановилось, а глаза вполне сносно различали очертания скал в странном сумраке, превратившемся из розового в темно-багровый.
Он двигался вплотную за спиной Моду, потому и не сразу увидел застывшего впереди Адама. И только уткнувшись во внезапно остановившегося друга, понял — пришли. Выдвинулся чуть вперед и тут же почувствовал плечом еще одну спину. Страшно напряженную, застывшую, будто вросшую в камень скалы.
— Где кристалл? — недоуменно спросил Барт, ничего не различая за двумя сомкнутыми мужскими торсами.
Моду немного отодвинулся от Адама, создав щель.
Макс протиснулся боком.
Прямо перед ними, на уровне груди, светился огромный, размером со стационарный школьный глобус, шар. Или не шар? Едва заметные блики, пробегающие по его сфере, показывали, что поверхность многократно мелко огранена. Кристалл?
Внутри сияющего шара дробились миллионы маленьких радуг. Цвета стремительно перетекали один в другой, не давая возможности глазу отследить их перемещения. То там, то тут вспыхивали зеленые звезды, чтобы немедленно втянуться в самую сердцевину и снова выстрелить оттуда уже фиолетовой россыпью искр. То и дело слева направо и справа налево внутреннее пространство кристалла пронизывали яркие оранжевые лучи, словно невидимое солнце, спрятавшись где-то вдали, прощупывало таинственные глубины сверкающего чуда.
Внутри сферы совершенно определенно шла жизнь! Взрывались, чтобы вновь возродиться, целые галактики, погибали и возникали новые звезды. Бурлили потоки раскаленной магмы, бушевали первозданные океаны, зарождались и уходили в вечность цивилизации.